Зачем России МВФ?

Выход России из «большой восьмерки» и приостановление работы в ПАСЕ заставляет задуматься о значении международных организаций для российской экономики и политики в настоящий период. Участие в международных институтах – это не только влияние на международной арене, но и издержки, связанные с выполнением ряда обязательств административного и финансового характера.

Очевидно, что различные международные организации имеют разную степень приоритетности для России. Условно их можно подразделить на экономические и политические институты.

Наиболее уязвимым остается положение России в политических международных институтах, где российские переговорные позиции в настоящее время сильно пошатнулись в связи с событиями на Украине. Результат не заставил себя долго ждать в случае с ПАСЕ и «восьмеркой». По заверениям МИД РФ, исключение России из «восьмерки» и приостановление работы в ПАСЕ не является знаком поражения Российской Федерации на международной арене.

Аргумент дипломатического ведомства заключался в том, что саммиты «группы восьми» давно исчерпали актуальность, а прекращение контактов с ПАСЕ – ответная мера на лишение права голоса в организации. Однако это ставит вопрос о целесообразности нашего участия в такого рода структурах и их результативности. Для чего мы участвовали в «восьмерке» до последнего, если она все равно не была дееспособной? И в чем смысл возвращения в ПАСЕ в декабре 2015 года, если мы не участвуем в совместной работе парламентариев в наиболее острый момент политического кризиса в Европе? Эти вопросы вполне логично могут породить дискурс о необходимости участия и в других международных политических институтах.

С экономическими институтами дело обстоит иначе. Неучастие нашей страны в экономических организациях влечет не только финансовые, но и политические риски, связанные с невыполнением принятых обязательств. К примеру, участие России в международных финансовых организациях, таких как Всемирный банк и МВФ, является крайне деликатным вопросом в условиях внутриэкономического и внешнеполитического кризиса. С одной стороны, финансовые институты требуют предоставления ресурсов. С другой – именно эти структуры помогают Российской Федерации получать эффект экономии от масштаба в рамках участия в международных проектах.

Так, реализация проектов по линии содействия международному развитию через трастовые фонды международных экономических организаций позволяет России работать в тех странах, в которых наша страна не имеет представительств или имеет ограниченное присутствие, привлекать дополнительные средства для усиления эффективности, а также снижать свои затраты за счет использования имеющихся у организаций ресурсов и инфраструктуры на местах. По общим подсчетам, взносы России в такие организации за 2013 год составили 351,81 млн долларов.

К примеру, Россия является партнером Международной ассоциации развития (МАР) и Международного банка реконструкции и развития (МБРР). На сегодняшний день Россия участвует в 18 трастовых фондах, которыми управляет МАР/МБРР от имени российского правительства (в семи индивидуальных и 11 мультидонорских). Объем финансирования фондов российской стороной составил более 248 млн долларов. Возникает вопрос – для чего направлять бюджетные средства за рубеж в период кризиса? Ответ прост: без такого рода механизмов отстаивание Россией своих геополитических интересов в беднейших странах станет еще более дорогой и еще более сложно решаемой задачей. В настоящее время российский бюджет не сможет решить задачу обеспечения прямого двустороннего сотрудничества со странами различных регионов мира. Однако отсутствие России в ряде стран обойдется нам намного дороже с геополитической точки зрения в будущем.

Для сравнения: «благотворительность» на евразийском пространстве обходится России в десятки раз дороже. Так, только антикризисная помощь странам ЕврАзЭС в кризисном 2009 году стоила российскому бюджету 7,5 млрд долларов, а объем российских ресурсов в уставном капитале Евразийского банка развития (ЕАБР) составляет 1 млрд долларов.

Более дорогими являются двусторонние проекты, связанные с предоставлением прямых займов и помощи иностранным государствам, таким как Афганистан, Киргизия, Таджикистан, Вьетнам, Замбия, Гвинея, Республика Куба. К примеру, объем двусторонних российских концессионных займов и грантов в 2013 году превысил 361 млн долларов. Эта цифра не включает «конъюнктурную» и гуманитарную помощь, которую Москва предоставляет в зависимости от складывающейся ситуации в различных регионах мира (преимущественно в странах Африки и СНГ). Стоимость реагирования на конъюнктуру может быть весьма высокой. Так, только в 2013 году объем гуманитарной помощи, предоставленной Россией, составил 32 млн долларов.

Сотрудничество с МВФ в настоящее время не накладывает на Россию неподъемных обязательств. Москва перестала быть заемщиком, полностью рассчитавшись с организацией еще в 2005 году. Однако статус донора в организации определяет необходимость участия России в механизмах финансирования, закрепленных статьями соглашения МВФ.

В период профицитного бюджета со своей новой ролью Россия справлялась вполне успешно. За 2005–2008 годы российское правительство направило в МВФ 1,2 млрд долларов. Более того, в 2013 году Россия перечислила 10 млрд долларов США в качестве исполнения решения лидеров стран «двадцатки» о пополнении ресурсов МВФ. Много это или мало – сложно ответить. Но нельзя забывать, что за время переходного периода Россия привлекла у МВФ порядка 15,6 млрд долларов для поддержки финансовой системы. Основными издержками был условный характер займов, связанный с выполнением рекомендованных экономических и финансовых реформ.

С высокой долей вероятности текущий кризис способствует сокращению расходов российского правительства на участие в международных экономических организациях. Тем не менее Россия сохраняет за собой право использовать механизмы международных экономических организаций для обеспечения своих интересов в различных регионах мира при использовании возможности экономии средств за счет эффекта от масштаба, появлению которого могут способствовать институты. Это даст РФ шанс не упустить возможность оказывать воздействие на страны – получателей помощи, предоставляемой Россией через международные институты.

Несомненно, Россия продолжит интеграцию на постсоветском пространстве в рамках институтов Евразийского экономического союза, несмотря на рост издержек для остальных партнеров в связи с российским экономическим кризисом. Не остановится Москва и на выполнении проектов в Азиатско-Тихоокеанском регионе. При этом международные институты могут выступать в качестве агентов для реализации такого рода инициатив. Это может превысить потенциальные выгоды от участия в международных организациях над издержками.

Юрий ЗАЙЦЕВ, эксперт Института Гайдара, для Banki.ru