Из-за стагнации в экономике и ухудшающейся демографической ситуации правительство не сможет повышать пенсии без конфликтов с госкомпаниями и силовиками.
В конце декабря президент подписал поправки в закон об обязательном пенсионном страховании, продлившие мораторий на перечисление пенсионных накоплений до 2020 года. Это позволит сократить трансферт в Пенсионный фонд (ПФР) на 551,3 млрд рублей — такую оценку дало правительство на стадии внесения поправок в Думу.
Продление моратория неожиданностью не стало. Впервые пенсионные накопления были заморожены в 2014 году, тогда это снизило трансферт из федерального бюджета в ПФР до 2,41 трлн рублей против 2,84 трлн в 2013-м (данные ПФР). Введя мораторий, правительство де-факто признало отказ от пенсионной реформы, начатой на заре 2000-х, когда распределительная система, доставшаяся в наследство от СССР, была разделена на три компоненты: минимальную пенсию, гарантированную всем гражданам по достижении 55 и 60 лет (1), страховую часть, зависящую от суммы уплаченных социальных взносов (2), и накопительную пенсию, то есть средства, аккумулированные на индивидуальных счетах граждан (3). С 2002 года на формирование накопительной части пенсии уходило 3% заработной платы граждан 1967 года рождения и моложе, с 2004-го — 4%, а с 2008-го — 6%.
В экспертном сообществе были распространены надежды, что внедрение накопительной компоненты станет первым шагом на пути долгого, но последовательного демонтажа распределительной системы и перехода к порядку, при котором выплаты вышедшим на пенсию гражданам осуществляются из их же собственных взносов, а не из взносов действующих работников. Осуществить такой переход невозможно, не решив проблему двойного платежа — необходимости формирования пенсионных накоплений при сохранении обязательств перед действующими пенсионерами. Выходом могло бы стать финансирование пенсий за счет нефтегазовых доходов и поступлений от приватизации — с таким предложением в 2008 году в книге «Экономические записки» выступил Егор Гайдар.
Отчасти эта идея была воплощена в жизнь: в том же 2008 году Стабилизационный фонд был разделен на Резервный фонд и Фонд национального благосостояния — средства ФНБ планировалось использовать для проведения пенсионной реформы. Однако в целом правительство ее купировало, сделав выбор в пользу выплат действующим пенсионерам. У такого решения была своя логика: налоговая реформа, также запущенная на заре 2000-х (внедрение плоской шкалы НДФЛ, отмена налога с продаж и ряда льгот по НДС и налогу на прибыль, унификация социальных взносов), могла принести быстрый электоральный эффект, тогда как результаты пенсионной реформы были бы видны лишь спустя пару десятилетий после ее начала.
Наращивание выплат возымело эффект: за 2001—2014 годы реальный размер пенсий увеличился более чем на 200% (здесь и далее — оценка НИФИ Минфина, если это не оговорено специально). За счет роста заработных плат пенсии за этот период в реальном выражении увеличились на 136%, а за счет трансфертов из федерального бюджета — на 143%.
Важную роль сыграла и благоприятная демографическая ситуация: в 2000-е годы на пенсию выходило малочисленное поколение граждан, родившихся во время войны, при этом рынок труда пополнялся беби-бумерами 1980-х. Как следствие, коэффициент пенсионной нагрузки, отражающий соотношение числа пенсионеров к числу занятых, снизился с 0,59 в 2001 году до 0,54 в 2008-м; затем этот показатель начал расти (до 0,58 в 2014 году), но все равно не превысил дореформенного периода. Увеличению пенсий поспособствовало и повышение в 2011 году ставки страховых взносов в ПФР (с 20% до 26%), которая, правда, в 2012-м была снижена до 22%.
Однако добиться дальнейшего роста пенсий правительству будет сложно. В частности, из-за стагнации в экономике, которая с неизбежностью отразится на динамике реальных заработных плат: темп их прироста замедлится с 4,1% в 2018 году до 1,3—1,5% в 2019—2020 годах, как следует из пояснительной записки к проекту федерального бюджета на ближайшую трехлетку. При этом к 2020 году, по прогнозу ПФР, сравняется число пенсионеров и работников, с которых уплачиваются страховые взносы, — по 45 млн человек против 43 млн и 46 млн в 2016 году соответственно. К негативным факторам также относятся исчерпание Резервного фонда (ожидаемое Минфином по итогам нынешнего года) и неполная доступность средств ФНБ, который к началу декабря был ликвиден лишь на 60% (2,35 трлн рублей из 3,91 трлн, согласно оценке экономиста Кирилла Тремасова) из-за использования его активов для размещения на долгосрочных депозитах ВЭБа, а также покупки еврооблигаций Украины (3 млрд долларов) и ценных бумаг российских банков и компаний («Ямал СПГ», ВТБ, Россельхозбанк).
В этих условиях добиться увеличения размера пенсий можно, лишь ужесточив требования к госкомпаниям по отчислению дивидендов в бюджет: в 2016 году Минфин обязал их направлять на эту цель 50% чистой прибыли по МСФО или РСБУ в зависимости от того, где она выше. Однако пока госкомпании выполнять это требование не спешат: например, по итогам прошлого года «Газпром» направил на выплату дивидендов 20% чистой прибыли по МСФО (190,3 млрд рублей из 952 млрд), а «Роснефть» — 35% (63,4 млрд рублей из 181 млрд).
Другим решением могла бы стать смена бюджетных приоритетов: в 2018 году крупнейшими несоциальными статьями федерального бюджета останутся «Национальная экономика», «Национальная оборона» и «Национальная безопасность и правоохранительная деятельность», на долю которых придется 44,1% расходов (7,28 трлн рублей из 16,53 трлн). Часть этих средств можно было бы направить на выплату пенсий, но для этого правительству придется пойти на конфликт с руководством госкомпаний, силовиками и армией. Пока к такому конфликту правительство не готово. Косвенное тому свидетельство — затягивание с внесением в Думу законопроекта об увеличении с 20 до 25 лет срока службы, дающего право на получение военной пенсии: хотя соответствующие поправки в закон о военной службе были готовы уже в августе, на рассмотрение депутатов они до сих пор представлены не были.
Это значит, что в пенсионной системе в ближайшие годы будет сохраняться статус-кво. Нарушить его может либо обострение бюджетного кризиса, связанного с исчерпанием ФНБ, объединенного с Резервным фондом, либо недовольство пенсионеров снижением реального размера пенсий. Правда, их последние крупные выступления приходятся на уже далекий 2005 год, когда была осуществлена монетизация льгот. С тех пор в масштабных акциях пенсионеры ни разу участия не принимали. В этой связи их голос вряд ли окажется более значимым, чем влияние элит.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
Комментарии
Такой задачи у правительства и не стоит.
Вообще, понятие "рост пенсий" нечто лукавое.
Пенсии индексируют(коррекция на/ниже уровня реальной инфляции по "корзине пенсионера"), а не повышают.
Если пенсионер покупает в месяц 20 буханок хлеба, то от "повышения пенсии" на уровень инфляции он 21 буханку купить не сможет. Значит никакого "повышения" пенсии нет.
Это и называется реальный рост, когда купить можно больше. О нем речь в статье и идет. Я догадываюсь, что вы считаете, что никакого реального роста не было, однако ж это не так.
Ну добиться реального роста не так уж сложно, не меняя общий объем выплат.
Например, можно уменьшить число пенсионеров вдвое - тогда каждому оставшемуся достанется вдвое к тому что было раньше. Как уменьшить вдвое? Ну, вариант Освенцема рассматривать не станем (но и забывать не будем). Можно планку возраста поднять.