Как уже стало понятно, продолжения «медвежьего» тренда рубля, о котором говорили в середине ноября, не случится. Рубль, несмотря ни на что, сохранит свои позиции ниже 60 рублей за доллар как минимум до середины февраля, чему в немалой степени способствовал обвал доллара и к евро, и к 16 основным валютам развивающихся стран (включая рубль).
Это вполне вписывается в ожидания бюджета, коль скоро он сверстан из расчета 40 долларов за баррель, и вполне комфортно для экспортеров, закрывающих контракты и готовящихся к периоду налоговых выплат. Стабильность объемов валютных торгов TOM на Московской валютной бирже в течение первых двух недель января — явный показатель того, что валютные инвесторы все же не собираются готовиться к значительному удорожанию доллара, а текущую волатильность курса относительно основных мировых валют в размере 0,3—0,5% в день вполне можно назвать технической.
Это, пожалуй, и стало поводом для недавнего заявления министра экономического развития Максима Орешкина о том, что значительных колебаний курса валют за весь 2018 год не ожидается. Впрочем, он то же самое сказал и об инфляции, оперируя данными Росстата о том, что инфляция третью неделю подряд находится в рамках 0,1%, а текущие показатели потребительской инфляции (определяемые исходя из потребительской корзины) составили 2,3%. Впрочем, Орешкин оговорился, что в 2018 году возможно недостижение целевого уровня инфляции в 4%. Так способствует ли дорогой рубль росту инфляции или же, напротив, является гарантом ее низких значений?
По логике вещей дорогой рубль должен дополнительно снизить инфляцию, так как в пересчете на рубли импортируемое сырье, которое занимает не менее 50% всего сырья для российского производства, подешевеет. Растет рентабельность производства, хотя и страдает экспорт. Однако прогнозов по снижению несырьевого товарного экспорта пока ни одно ведомство не озвучивало. Хотя, скажем, американские аналитики повысили свои прогнозы по экспорту зерна из России в 2018 году на 500 тыс. тонн в сравнении с 2017 годом, но связывают это с рекордной урожайностью и повышенным содержанием белка в российских злаковых. Поведение рубля, по мнению американских наблюдателей за мировым агросектором, существенно не скажется на объемах экспорта злаковых культур.
Что касается формальных показателей инфляции, то обычно с ростом курсовой стоимости рубля они только растут, но не растет потребительская инфляция. Этот феномен впервые себя проявил в полной мере в 2004 году, когда рубль начал стабильный рост по отношению к доллару, за год выиграв более 12%, индекс роста потребительских цен на товары и услуги составил 111,7%, снизившись с 112%, несмотря на достаточно резкое снижение ставки рефинансирования и достаточно мягкую кредитно-денежной политику ЦБ РФ. Кстати, тогда экспорт нефти и газа составлял не 65—68% в денежном выражении в годовом исчислении, как сейчас, а порядка 75%. Сейчас же несырьевой товарный экспорт показывает хотя и вялый, но стабильный рост и прогнозы по росту экспорта продукции малого и среднего бизнеса достаточно оптимистичные.
В итоге в российской экономике сложились все факторы для решительной смены парадигмы как денежно-кредитной, так и валютной политики. Нехватка валютной ликвидности в стране — это факт, с которым уж ничего не поделаешь, коль скоро западные рынки капитала остаются закрытыми, приток валютных инвестиций осуществляется в основном за счет портфельных инвестиций, а все попытки вернуть капитал, убежавший в 2008—2009 и в 2013—2014 годах, пока ощутимых плодов не приносят. Однако в условиях развития импортозамещения и стабильности цен на нефть этот фактор трудно назвать определяющим для дальнейшего экономического развития.
Возможно, в 2018 году инфляция наконец перестанет быть главной задачей российских финансовых властей, если учитывать, что рост цен потребительской корзины и индекс роста потребительских цен не совпадают, а реальность в магазинах совсем не похожа ни на один показатель, ни на другой. Притом что импортных товаров, скажем, в продуктовых магазинах сейчас, по данным X5 Retail Group, не более 35%, из которых более половины — из стран ближнего зарубежья.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
