Что не так с экспортом?

В условиях стагнирующего внутреннего спроса экспорт оказывается одним из немногих драйверов для развития экономики. Благодаря глубокой девальвации выгодным стал экспорт не только сырья, но и широкого ассортимента продукции обрабатывающей промышленности, причем часто в сегментах, которые считаются заведомо неконкурентоспособными или непригодными для экспорта, включая кондитерские изделия, ткани и кожгалантерею.

Однако, несмотря на наблюдаемый рост экспорта на примере отдельных компаний, мы не видим резкого роста экспорта в масштабах экономики, которого можно было бы ожидать, учитывая глубину девальвации и падение производства (часть непроданной в России продукции можно экспортировать). Конечно, падение цен на сырьевые товары более чем компенсирует рост доходов от нового экспорта. Поэтому снижение торгового баланса неизбежно, но все же прирост экспорта заметно меньше возможного.

Завесу тайны для меня немного приоткрыл знакомый — малый предприниматель, который захотел воспользоваться плодами девальвации и продать партию нашей косметики и парфюмерии в одну из балканских стран. Формально наши шампуни, зубные пасты и прочее даже элитных экологических марок, по меркам иностранного рынка, оказываются очень привлекательными. Знакомый мой — крайне законопослушный человек и никаких окольных вариантов не рассматривал.

Начнем с таможни. Во-первых, при таможне надо зарегистрироваться, стоит это примерно 30 тыс. рублей. Немного, но для малого бизнеса и небольшой пробной партии — сюрприз неприятный. Регистрация, однако, не означает, что теперь у тебя есть электронный кабинет и можешь без проблем работать. Придется нанять человека, который за ежемесячные 60 тыс. рублей (цены московские) будет решать твои таможенные вопросы. Вроде тоже немного, но себестоимость постепенно растет.

Дальше все еще интереснее. Купил человек товар в российском регионе, погрузил его на фуру и должен привезти на таможню в Москве. Здесь товар надо разгрузить, его досмотрят, потом его надо погрузить и везти дальше. Погрузка-разгрузка простой фуры (а стоять она будет максимально возможное предусмотренное законом время) стоит денег — а это себестоимость экспорта. Есть альтернатива: договориться так, что фура едет туда, куда ей надо, без погрузок и простоев, а досмотр происходит исключительно на документах. Это позволяет сэкономить время и деньги, но… конечно, стоит денег.

Можно еще воспользоваться таможенным брокером, который купит у тебя товар в России, решит все вопросы с таможней и продаст товар по ту сторону границы, но выйдет это еще дороже, зато новичку без связей так будет реально намного проще.

Впрочем, это еще не все. Для экспорта потребуется сертификат от производителя, который добыть также непросто. Сертификация, конечно, стоит денег: ради небольшой пробной партии производителю связываться совершенно незачем. Отдельный сертификат потребуется и при ввозе в страну назначения. Для его получения наши сертифицирующие органы должны сотрудничать с сертифицирующими органами страны назначения — это, конечно, стоит денег и времени. При этом наш сертифицирующий орган рассматривает эту ситуацию как еще один повод заработать, а не как свою миссию поддержки экспорта. Короче, себестоимость продолжает расти.

Далее — транспортировка. Самолетом — слишком дорого, морем — напрямую несколько контейнеров не довезти (нет прямого сообщения), сначала надо привезти в какой-либо европейский торговый хаб, откуда уже другим транспортом — в порт назначения (погрузка, перегрузка — расходы и время). Лучше всего — фурой через Белоруссию — Польшу — Германию и далее до места назначения. Выходит недешево. Причем конкурирующую продукцию везут как раз через Германию. С издержками по транспортировке до Германии и всеми выше перечисленными расходами наша продукция оказывается уже вполне сопоставима по цене с продукцией европейских производителей с более известными брендами, рекламными бюджетами и тоже хорошим качеством.

В итоге почти весь смысл операции уже утерян, так как кратная разница в цене оказалась полностью съедена.

Крупным и системным экспортерам намного легче: можно сэкономить на объеме, на закупочных ценах в России и на транспорте, ниже и фиксированные издержки. Именно такой экспорт и дает прирост объемов, но барьеры для того, чтобы попробовать экспортировать, оказываются довольно высокими. Поэтому существующая система фактически замораживает текущую структуру экспорта.

В результате получаем разочарование от низкого несырьевого экспорта, но проблема не во внешних рынках или неконкурентоспособности российских товаров, а прежде всего в нами же созданных ограничениях.

Что же можно изменить, чтобы помочь развитию новых направлений экспорта?

Во-первых, внутренняя сертификация экспорта совершенно избыточна. Это административный барьер в чистом виде, который должен быть отменен.

Во-вторых, чтобы было меньше барьеров с той стороны. В такой ситуации сильно помогают торговые союзы и иные внешнеполитические договоренности (вся работа по единому рынку США и ЕС и США со странами Тихоокеанского региона, это не только про пошлины, но и про взаимное признание сертификатов т. п.). На примере моего знакомого ничего подобного не было, хотя, возможно, у России есть подобные соглашения с какими-либо странами, кроме Таможенного союза.

В-третьих, экспортный контроль должен быть радикально упрощен. Государство можно понять: этот контроль нужен прежде всего для исключения случаев необоснованного возврата НДС по фиктивному экспорту через фирмы-однодневки. Неслучайно именно дебютанты и небольшие компании на экспортном рынке находятся под особенным подозрением, и им чинятся особые препятствия. Но даже для крупных добросовестных экспортеров именно возврат НДС становится одной из серьезнейших проблем.

В-четвертых, российского экспорта могло бы быть еще больше, если бы наши предприятия знали, как и на какие рынки выходить. Здесь идет речь в первую очередь об информационной и организационной поддержке. Главное – не думать стереотипами. Экспортный рост реально возможен в сегментах, про которые чиновники даже не вспоминают, когда рассуждают об экспорте. А между тем есть прекрасные примеры экспорта в сфере медицинских услуг, образования, транспорта, производства как высокотехнологичной, так и совсем простой продукции.

Всем российским торгпредствам, посольствам по всему миру, да и администрациям регионов необходимо установить KPI по росту российского несырьевого экспорта, причем не только в части военно-технического сотрудничества (как раз эта часть активно поддерживается), но и в части гражданской продукции. Государство должно помогать находить партнеров за границей, разобраться с местной спецификой и рисками. Часть из этих услуг планирует оказывать Российский экспортный центр. Для поддержки тысяч экспортеров система должна начинаться в регионах и заканчиваться в заграничных дипмиссиях России.

Здесь есть место и для частной инициативы. В Китае большую роль в развитии экспорта сыграл портал abibaba.com, на котором иностранные покупатели могли найти в Китае производителя нужной продукции, в дальнейшем на этом выросла инфраструктура проверки контрагентов и организации расчетов.

В-пятых, большую роль играет финансовая система как в части организации расчетов, так и в части кредитной поддержки. Российские банки хорошо освоили торговое финансирование в части кредитования импорта в Россию: берешь деньги дешево от иностранных банков и кредитуешь покупателей в России. С обратным потоком дело обстоит не так хорошо. Большую и позитивную роль играет ЭКСАР, а теперь – Российский экспортный центр.

В-шестых, очень важны кадры. Выход на внешние рынки требует знания не только языков, но и местных политических и экономически реалий, законодательства, предпочтений потребителей, деловой культуры. Речь идет об очень глубоком и практическом знании рынка, это совсем не страновые исследования с фокусом на лингвистике, этнографии и истории, а исключительно практические знания для реализации коммерческих сделок. В западных университетах не только проводятся такие страновые исследования, но зачастую их еще и реализуют выходцы из этих стран, что, конечно, дает намного больший уровень погружения.

Наконец, в регулировании экспорта многих отраслей есть своя специфика. Свои проблемы у экспортеров стрелкового оружия, свои – у айтишников, у университетов и медицинских центров, свои – у производителей микроэлектроники. С каждой отраслью надо работать отдельно.

Подобная работа, мы видим, уже начинается, может даже создаться впечатление о больших успехах в этом направлении. Но реальный пример, описанный выше, заставляет быть очень скромными в описании этих успехов.

Но на первом месте, конечно, стоит предпринимательская инициатива и пропаганда экспорта как такового. Мой опыт встреч с российскими предпринимателями в разных регионах страны в рамках организуемых Сбербанком встреч с корпоративными клиентами показывает, что на самом деле многие, даже имея некоторую долю экспортной выручки, не считают это направление стратегически важным, а скорее некоей «антикризисной мерой».

Уже год назад стало видно, что формируется новая реальность экспортного роста, заметная не столько по статистике, сколько по новостям отдельных компаний, динамике разных подотраслей обрабатывающей промышленности и даже сферы услуг. В ходе наших встреч с предпринимателями мы среди прочего предметно обсуждали возможности экспортного роста. И теперь, посещая те же регионы повторно, я регулярно встречаюсь с клиентами, которые благодарят за подсказанную идею. Говорят о том, что пересмотрели стратегию и уже добились заметных успехов. При этом каждый регион пополняет мою копилку примеров российского несырьевого экспорта новыми совершенно удивительными примерами.

В кризис 1998 года мы в значительной степени отвоевали внутренний рынок. Нынешний кризис требует от нас перехода к завоеванию внешних рынков.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции