«Я не отношу себя к выдающимся экономистам, да и из политики ушел двенадцать лет назад» — так начал свою лекцию перед собравшейся недавно в Санкт-Петербургском Европейском университете публикой Альфред Кох.
Начинавший свой путь в политику председателем исполкома районного совета народных депутатов в Сестрорецке и закончивший его на посту заместителя председателя российского правительства и председателя Госкомимущества, ушедший с 1997 года в бизнес (сперва руководителем «Газпром-медиа» и председателем совета директоров НТВ), ныне Кох далек и от Газпрома, и от НТВ, да и от политики. Сегодня подзабытый Кох признает некоторую свою долю ответственности за установившийся с начала 2000-х годов в стране авторитарный режим с жестко структурированной вертикалью (именно Кох был одним из тех, кто приводил тогдашнее НТВ к общему знаменателю). И это неудивительно для экономиста, на чье становление серьезно повлияла «пиночетовская чилийская экономическая школа».
— В 2000 году нам казалось, что некоторая здоровая доля авторитаризма стране будет только на пользу, — говорит господин Кох, — позволит лучше провести реформы и модернизировать экономику, избежав противодействия оппозиции. Но никакой осмысленной программы по модернизации экономики создано не было. Руководство страны предпочло почивать на лаврах.
По словам Коха, когда рост мировых цен на нефть дал России поток шальных денег, руководством страны было принято решение для борьбы с инфляцией укреплять рубль, хотя причиной инфляции была не только отечественная валюта.
— Помимо слабого рубля, — считает Кох, — инфляцию толкают вперед рост тарифов у естественных и локальных монополистов, то, что рост доходов граждан опережал рост производительности труда, и абсолютное увеличение числа чиновников.
В результате отечественный производитель, начавший было несколько отвоевывать позиции после дефолта 1998 года, окончательно был побежден импортерами, а отечественная промышленность свелась к доминированию единственной добывающей отрасли: нефте- и газодобычи.
Да и инфляцию это не остановило, что косвенно признавало и правительство, закладывая в бюджет ежегодный уровень инфляции в 12 процентов.
Нехватка денежной массы компенсировалась, по данным Коха, займами за границей, достигшими 500 миллиардов долларов. Деньги эти занимались под 7—8 процентов годовых и размещались в западных же финансовых учреждениях, но уже под 2,5—3 процента.
Когда грянул мировой кризис, даже эту возможность занимать деньги за рубежом Россия потеряла. В итоге пришлось включать отечественный печатный станок, чтобы напечатанные деньги раздать банкам, дабы они не лишились возможности продолжать свои финансовые операции и выплаты клиентам. Как считает Кох, именно это и спровоцировало скачок курса доллара до 36 рублей за доллар.
Предшествовавшая этому попытка Центробанка поддержать курс рубля едва не полностью истощила валютные запасы: ежедневно на поддержание рубля тратилось 12 миллиардов долларов, что соотносимо с годовыми затратами государства на спорт и здравоохранение.
— На самом деле, — считает Кох, — эта забота о курсе рубля была заботой о сохранении у населения высокого рейтинга власть имущих. Власть при этом сильно рассчитывала на краткосрочный характер кризиса, но, похоже, в этом ошиблась.
Александр САМОЙЛОВ
