Дмитрий Медведев дал поручение ратифицировать принятое в апреле прошлого года странами — членами Международного валютного фонда решение о новом механизме расчета акционерных квот в этой организации. Об этом президент России заявил в пятницу в Питсбурге, отвечая на вопрос «Времени новостей» по окончании саммита «большой двадцатки». При этом ровно полгода назад, в преддверии лондонского саммита G20, позиция
Президент изменил свое мнение, потому что изменились обстоятельства. Решения, принятые в Питсбурге по поводу реформы МВФ, можно считать главным и безусловным успехом саммита, и хотя сам
В последние пару лет весьма специфический вопрос пересмотра системы акционерных квот в МВФ приобрел сильное политическое звучание. Когда стало ясно, насколько большое значение придают страны с развивающимися экономиками своему положению в фонде, со всей серьезностью встал вопрос легитимности фонда как глобальной международной организации. Речь шла о нетерпимости положения, при котором США и Европейский союз обладали контрольным пакетом голосов, а квоты таких крупных экономик, как Китай, Южная Корея или Индия, сопоставимы с не самыми крупными странами Европы. В начале сентября министры финансов группы БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай) выступили с совместным заявлением, в котором потребовали перераспределения квот от развитых экономик к развивающимся в размере 7%.
В коммюнике питсбургского саммита записано: «Мы взяли обязательство перераспределить квоты МВФ в пользу динамичных формирующихся рынков и развивающихся стран, передав не менее 5% от перепредставленных стран недопредставленным, используя в качестве стартовой основы текущую формулу расчета квот». Дмитрий Медведев признает: «Результат достигнут. Хотя, откровенно говоря, в момент начала наших переговоров все это было еще под большим знаком вопроса. Это демонстрирует несколько моментов. Все-таки, на мой взгляд, это демонстрирует ответственное отношение лидеров государств к своим международным обязанностям. Потому что проще всего было разойтись в стороны, сказать, что нам нужно еще подумать. Тем не менее результат достигнут. Кому-то пришлось подвинуться».
Следует пояснить: процесс реформирования системы квот начался еще 2006 году, когда руководивший в то время фондом Родриго де Рато вообще поставил такую задачу. К апрелю прошлого года под руководством уже нового главы МВФ Доминика Стросс-Кана была разработана формула, согласно которой квоты должна были быть пересчитаны в соответствии с текущими экономическими показателями каждой страны. Однако, как не раз писала газета «Время новостей», жесточайшее сопротивление европейских стран процессу перемен дало свои плоды: формула оказалась составлена как будто под задачу оставить все как есть. Россия, заявив, что такая формула не решает реальных проблем, воздержалась при голосовании. А в марте этого года, когда в условиях кризиса стали ясны новые задачи МВФ, Дмитрий Медведев и вовсе предложил отменить плохую реформу. «Мы полагаем целесообразным аннулировать пакет решений по реформе квот и голосов, согласованный в апреле 2008 года, и продолжить работу в рамках МВФ с тем, чтобы вынести на ратификацию уже более радикальный вариант реформирования, в большей степени отражающий существующую расстановку сил в мировой экономике», — говорилось в предложениях российского президента к лондонскому саммиту G20.
Что же случилось в Питсбурге? Как рассказал источник «Времени новостей» в российской делегации, обсуждение вопроса накануне саммита шло часами, но сблизить позиции, казалось, было нереально: представители БРИК настаивали на перераспределении квот в размере 7%, европейцы были вообще против какого бы то ни было перераспределения. «По-моему, американцы как хозяева саммита поняли, что для успеха мероприятия им необходимо
Из этого описания следует важный вывод: группа БРИК оформилась как сила, являющаяся равным партнером для ЕС и способная настоять на своем, пусть и при поддержке США. Важно и то, что Россия меньше других была заинтересована с чисто собственнической точки зрения.
Дмитрий Медведев осознает эту роль: пересмотр квот, говорит он, «может быть, даже в меньшей степени имеет такую прямую актуальность для России»: «Хотя мы, как ответственная страна, занимаем определенную позицию, но это решение имеет большое значение для некоторых других развивающихся экономик». Для России более важно, что в результате пересмотра изменится общая пропорция в капитале фонда и уже ни одна группа стран не сможет диктовать решения в МВФ.
«На самом деле в отношении 7% мы считали, что это действительно более справедливо, и ряд развивающихся крупных экономик считал так же. Но если говорить о том решении, которое принято, то это компромисс, который всех удовлетворил, — сказал в ответе на вопрос «Времени новостей» Дмитрий Медведев. — Потому что ряд государств — это прежде всего государства Европы, и при пятипроцентном перераспределении довольно серьезно теряют. Поэтому нужно было найти такую точку, которая устроила бы всех, восстановила бы справедливость или создала бы новую точку справедливости в МВФ. Эта точка была найдена, как обычно это бывает, путем таких сложных переговоров. 5% посчитали достаточной цифрой». Как известно, в настоящее время объединенная квота стран Евросоюза составляет 32,38%, США — 17,09%, Японии — 6,12%, а группы БРИК — 9,76% (Россия — 2,73%).
Глава МВФ Доминик Стросс-Кан назвал принятое решение «историческим». При этом он заметил, что для пересмотра квот «предстоит еще многое сделать», и в частности «чрезвычайно важно завершить реформы, утвержденные в апреле 2008 года». «Чрезвычайная важность», о которой говорит
Исполнительный директор МВФ от России Алексей Можин обращает внимание на то, что теперь «предстоит долгий и тернистый путь»: нужно определить, кто потеряет от пересмотра квот, а кто сможет усилить свой голос. Готовить решение будет совет директоров фонда, и оно должно быть принято к началу 2011 года — дате завершения реформы, которую назначила «двадцатка».
Проблема в том, что хотя G20 удалось согласовать важнейший параметр реформ — объем перераспределения квот, в остальном формулировка оставляет огромное поле для интерпретаций. «Формирующиеся рынки и развивающиеся страны» и «недопредставленные страны» — вовсе не одно и то же, хотя из текста коммюнике можно понять, что речь идет об одних и тех же странах. Скажем, в Европе тоже есть «недопредставленные страны», что может стать поводом для Евросоюза пожелать перераспределить голоса «внутри» ЕС, не отдавая их странам с развивающимися рынками. А по поводу использования «текущей формулы» в качестве «стартовой основы» Алексей Можин поясняет: если ее применить, используя последние полные данные об экономическом положении стран, то перераспределение от развитых стран к развивающимся составит не 5, а 0,02%. «Очевидно, что надо выходить за рамки формулы», — заключает он.
На фоне решения о пересмотре квот в МВФ другие важные решения «двадцатки» выглядят второстепенными. Это касается и бурно обсуждавшегося накануне саммита вопроса о своевременности разработки стратегий выхода из антикризисных программ, и проблемы банковских бонусов, и даже решения о принятии «Рамочного соглашения об уверенном, устойчивом и сбалансированном росте» и скоординированном анализе предпринимаемых «двадцаткой» мер экономической политики. Последняя идея по-прежнему кажется утопичной — сколько ни уговаривай США сократить бюджетный дефицит, они попытаются сделать это только тогда, когда сами посчитают нужным; то же самое касается и валютной политики Китая. Впрочем, решение сделать «двадцатку» постоянно действующим форумом и с 2011 года проводить саммиты ежегодно (в следующем году их будет два) может действительно стать дисциплинирующим инструментом для проведения более согласованной политики.
Андрей ДЕНИСОВ, Питсбург
