Закон, который следовало принять пятнадцать лет назад» и «с его принятием ситуация только ухудшится» — столь полярно оценивают эксперты очередную инициативу Минэкономики, предлагающего ввести в практику механизм банкротства частных лиц, задолжавших банкам.
Официальное название законопроекта — «О реабилитационных процедурах, принимаемых в отношении гражданина-должника». Некоторая витиеватость объясняется не только желанием уйти от «страшного» слова «банкрот»: в документе предусматривается также возможность реструктуризации долга на длительный, до пяти лет, срок. Как пояснил член комитета Госдумы по финансовому рынку Павел Медведев, различие подходов к должнику будет определяться в зависимости от степени трудности ситуации, в которой тот оказался. Если положение тяжелое, но не безнадежное в перспективе, человеку предоставят возможность платить меньше и дольше (на период рассрочки предполагается начислять минимальные, в размере половины ставки рефинансирования ЦБ, проценты по долгу). Если же ситуация совсем плоха, например в случае утраты должником трудоспособности, речь пойдет об объявлении должника банкротом. Отправной точкой для начала той или иной процедуры станет неспособность должника в течение полугода погасить долг в размере 50 тыс. рублей. Правом инициировать процедуры предполагается наделить как должника, так и кредитора.
Вопрос целесообразности использования механизма банкротства в отношении частных лиц специалисты оценивают с трех точек зрения — гуманитарной, экономической и технической. Гуманитарная ценность этого законопроекта очевидна: государство наконец обратило внимание на проблемы граждан, попавших в тяжелое финансовое положение. До сих пор правительство щедро помогало выбираться из кризисной ямы только крупным предприятиям и банкам; люди же, попавшие в отчаянное положение в результате того же кризиса, оказались предоставлены сами себе (за исключением некоторых ипотечных заемщиков — около 35 тыс. за девять месяцев этого года, — которым кредиты помогло реструктурировать Агентство по реструктуризации ипотечных жилищных кредитов, АРИЖК).
Другой гуманитарный аспект — появляющаяся у гражданина возможность смыть с себя клеймо должника. По действующим нормам кредитор может предъявлять претензии к должнику до бесконечности. По оценке первого вице-президента ассоциации региональных банков «Россия» Олега Иванова, это напоминает судебную практику столетней давности: должник ходил под дамокловым мечом описи имущества практически до конца жизни, кредиторы могли заявить свои права и через десять, и через двадцать лет. Новый механизм, по словам Павла Медведева, позволит «продать то имущество, которое можно продать, и освободить его от долга».
Наконец, по мнению некоторых банкиров, ценность такого механизма в том, что он вносит ясность. «Я за внедрение такого института. Чем понятнее станут механизмы отношений банка и клиента, чем большая вариативность появится в решении проблем, тем прозрачнее станут эти отношения. Появится возможность сохранить отношения с честным клиентом, испытывающим временные трудности», — считает член правления Сведбанка Алексей Аксенов.
Какова экономическая цена вопроса? По данным Банка России, только за последние полгода объем просроченной задолженности физлиц увеличился на 27% и составил на 1 октября около 230 млрд рублей. Однако главный экономист Альфа-банка Наталья Орлова полагает: «Проблема реструктуризации в розничном секторе не стоит так остро, как в корпоративном. Объем розничных портфелей банков не столь существен относительно общего размера активов. Возможно, такие механизмы были бы актуальны год назад, когда значительная часть частных кредитов была в валюте. Но стороны сами разобрались, конвертировав валютные долги в рублевые. Думаю, ценность предлагаемого механизма будет состоять в самом факте его наличия, будет стимулировать дисциплину должников».
Тем не менее некоторые эксперты нашли в предлагаемом механизме и реальную экономическую выгоду. «В случае возникновения непростых ситуаций четкость процедур позволит сэкономить время и деньги не только объектам, находящимся на крайних звеньях цепочки — банку и клиенту, но и внутри цепочки. Ведь сейчас банкиры зачастую вынуждены ходить по судам, привлекать сторонние компании, которые не всегда оказываются квалифицированными и добросовестными. А в случае законодательной проработки механизма реструктуризации проблемных долгов появится возможность решить текущую проблему, пусть даже и с некоторыми убытками на конкретный момент», — полагает Алексей Аксенов из Сведбанка. «Процедура банкротства позволит прекратить другие недешевые судебные процедуры и списать долг с баланса банка. Позволит подвести некую черту», — считает начальник юридического управления СДМ-банка Александр Голубев.
Какова экономическая цена вопроса для другой стороны, для граждан? По оценке генерального директора АРИЖК Андрея Языкова, в период помощи со стороны агентства финансовая нагрузка на заемщика падает в 20—50 раз. Правда, потом, уточняет он, возрастает на 10—15%. В случае же объявления должника банкротом законопроект четко оговаривает, какого имущества его нельзя лишать. Прежде всего — табу на единственное жилье. Кроме того, не подлежит продаже с молотка бытовая техника стоимостью до 30 тыс. рублей. То есть вполне приемлемый уровень жизни — со стиральной машиной, обычным телевизором и недорогим компьютером — банкроту оставят.
Техническая сторона реализации предлагаемого механизма вызывает у экспертов наибольшую настороженность. «Судя по опыту банкротства юридических лиц, на практике это, скорее всего, будет означать затягивание процедур, ведь банкротиться можно два года и дольше, причем с неизвестным результатом в финале. Если уж так получилось и должнику действительно нечем гасить кредит, банки могут использовать уже имеющиеся механизмы взыскания (судебное, исполнительное и уголовное производство). Другой вариант — продать долг коллекторам. Принятие закона о банкротстве физлиц может усложнить процедуру взыскания задолженности граждан-должников. Кроме того, этот механизм откроет лазейки различным мошенникам, попросту не желающим отдавать свои долги: «нарисовать» себе кредиторку не так сложно», — опасается начальник управления правового обеспечения исполнения обязательств юридического департамента банка «Возрождение» Алексей Куранов.
Лазейку для мошенников последний вариант законопроекта теоретически прикрывает: за подобные шалости предусматривается уголовная ответственность. Но вот риск затягивания процесса существует: в связи с кризисом нагрузка на арбитражные суды возросла в разы, навесить на них рассмотрение еще одной категории дел — значит просто парализовать все процедуры, опасаются эксперты. В этой ситуации несколько обнадеживает срок начала действия закона — через год после принятия. Возможно, к этому времени властям удастся совместить бумажные задачи с реальной практикой.
Марина ТАЛЬСКАЯ
