Чтобы продать
Я, конечно, не противник бриллиантов, скорее наоборот. Но недавняя беседа с клиентом, который признался, что хранит две такие крупные «инвестиции» в сейфе московского банка и не может превратить их в деньги даже со значительным дисконтом, заставили меня серьезно задуматься о том, может ли вообще покупка бриллиантов считаться инвестициями.
Для начала имеет смысл определиться с понятием инвестиций. Это, прежде всего, инструмент, призванный сохранить ваши деньги от инфляции и, по возможности, обеспечить доходность выше уровня роста цен. Инвестиционные инструменты должны легко превращаться в наличные деньги или обмениваться на другие активы. Процесс покупки и продажи должен сопровождаться минимальными дополнительными издержками. То есть для любого инвестиционного инструмента должен существовать ликвидный и эффективный рынок.
Покупка акций, облигаций или того же золота удовлетворяет всем этим критериям. С бриллиантами все несколько сложнее. В отличие от золота, каждый камень по-своему уникален. Как известно, существует четыре основных параметра, характеризующих качество бриллианта (чистота, цвет, огранка и вес), но они определяют его цену лишь отчасти. Существует масса порой абсолютно неизмеримых факторов, которые могут существенно влиять на стоимость камня. Предположить, что в будущем найдется покупатель, которому при всем многообразии выбора, будет требоваться бриллиант исключительно с теми параметрами, которыми обладает купленный вами камень, сложно.
Следовательно, в лучшем случае, владелец камня может рассчитывать только на среднерыночные цены. А что с ними? В недавнем интервью Financial Times, Мартин Рапапорт, основатель торговой системы и самого популярного индекса цен на бриллианты Rapaport Diamond Index, признал, что покупка бриллиантов была одной из самых неудачных инвестиций за последние 30 лет. Стоимость одного карата камня наивысшего качества достигла $60 000 долларов в 1980 году в эквиваленте сегодняшних денег и затем в 1985 году обвалилась примерно до $9 600 долларов, опять же в эквиваленте сегодняшних цен.
С тех пор цена остается примерно на том же уровне, слегка изменяясь вслед за показателями инфляции. Многолетняя стабильность цен на бриллианты во многом объясняет отсутствие попыток создать рынок производных инструментов: производители не испытывают потребности хеджироваться от колебания цен. Небольшой инфляционный прирост полностью съедает стоимость хранения, страховка и комиссии, которые неизбежно возникают при покупке и продаже.
Все вышесказанное относится к камням, приобретаемым на биржах и хранящимся в зарубежных банках. В случае если камень куплен в ювелирном магазине, как готовое украшение, торговая наценка может составлять пятьдесят и более процентов и рассматривать его серьезно в качестве инвестиции нельзя. Ну, и, безусловно, важно знать, что в России никакого мало-мальски организованного рынка бриллиантов не существует.
Говоря о бриллиантах, нельзя не упомянуть еще раз компанию De Beers, которая на протяжении всего 20-го века контролировала 80% рынка бриллиантов и активно использовала свою монополию для создания единого канала сбыта и контроля цен. В конце концов, эта практика привела к падению цен на бриллиантовые украшения, что в комбинации с регулярными судебными разбирательствами вынудило компанию в 2000 году отказаться от монополии. Тем не менее, и сегодня De Beers контролирует 40% рынка сбыта бриллиантов и для нее, как и для остальных крупных игроков, чрезвычайно важен стабильный спрос. Любой частный продавец камней всегда будет вынужден ориентироваться на цену, диктуемую крупными компаниями, и если вам не повезло приобрести бриллиант музейной редкости, не стоит строить иллюзий относительно значительного роста его стоимости в будущем.
Бартон Биггс, долгие годы проработавшие аналитиком и стратегом в Morgan Stanley и впоследствии ставший успешным управляющим крупным хедж-фондом, тем не менее, ратует за покупку драгоценностей. В своей книге «Hedgehogging» он рассказывает историю богатой китайской семьи, которая во времена второй мировой войны в период японской оккупации смогла выжить только потому, что женщины продавали свои драгоценности. У семьи была рентная недвижимость и счета заграницей, но во время оккупации ничем этим воспользоваться было нельзя.
Биггс конечно не рассматривает украшения в качестве серьезного класса активов, особенно для крупных состояний. Он называет покупку драгоценностей и предметов искусства apocalypse hedge. Другими словами, если произойдут события катастрофического масштаба, небольшие, но ценные предметы, которые легко перевозить и на которые относительно легко найти покупателей, если продавать их дешево, могут стать эквивалентом страхового полиса. Однако, согласитесь, это последнее о чем хочется думать, раскрывая красную или голубую коробочку.
Оксана КУЧУРА
