Вопреки обещаниям вице-премьера Алексея Кудрина, Межпромбанк (МПБ) не перекредитовался у ВТБ с «Северсталью» и рискует лишиться лицензии. Но в скандалах, которые окружают банк последние три месяца,
Чудо просрочки
Девятого июля сего года аналитик Номос-банка Елена Федоткова открыла «Коммерсантъ» и, как пишут в романах, окаменела от изумления: ссылаясь на последнюю — июньскую — отчетность МПБ, газета сообщала, что почти весь кредитный портфель банка просрочен. «Мы были в шоке, — вспоминает Федоткова. — Возник вопрос, где был ЦБ, ведь невозможно прятать просрочку в таких масштабах». А если не прятать, откуда такие цифры — ведь рост с 1% почти до 100% произошел одномоментно, за месяц: «Мы не поняли, что происходит. Не может же быть, чтобы 100% заемщиков вдруг одновременно дефолтнули». Действительно, для банка из первой тридцатки, у которого на кредитный портфель приходится около 90% активов — порядка 155 млрд руб., — ситуация довольно странная.
Настолько странная, что ни аналитики «Номоса», ни многие их коллеги даже не стали комментировать ее в своих обзорах, как обычно делают, когда на рынке происходит
Тем более что своими глазами эту выдающуюся отчетность никто из опрошенных «Ведомостями» участников рынка так и не увидел — видимо, сотрудника вовремя оттащили от кнопки. Зато примерно месяц спустя все получили июньскую отчетность МПБ, где все было уже хорошо. «Мы постоянно получаем от МПБ отчетность, в том числе по 101-й форме (где указана просрочка. — «Ведомости»). Обычно это происходит в первой декаде месяца, следующего за отчетным. А на этот раз 101-ю и 102-ю формы МПБ мы получили только в первых числах августа, т. е. на месяц позже. И там просрочка по кредитному портфелю составляла всего 3,9%», — вспоминает Федоткова. «101-я форма отчетности МПБ на 1 июля была предоставлена нашему банку в первых числах августа, — передал через пресс-службу директор по рискам банка «КИТ финанс» Антон Ветошкин. — В этой отчетности просрочка по кредитному портфелю составляла менее 4%, величина кредитного портфеля — чуть больше 150 млрд руб. В отчетности на 1 августа указанные показатели практически не изменились» («КИТ финанс» — держатель евробондов МПБ. — «Ведомости»).
Что это вообще было? По мнению гендиректора «Интерфакс-ЦЭА» Михаила Матовникова, если не брать в расчет фантастическую версию про неадекватного сотрудника, то может быть только два объяснения: «Либо руководители банка испугались ответственности за фальсификацию отчетности, которая им грозит в случае отзыва лицензии и банкротства, и показали реальную картину. Либо в этот момент в МПБ была проверка ЦБ, которая потребовала, чтобы банк представил адекватную отчетность по просрочке».
Источник «Ведомостей» в ЦБ говорит, что вторая версия ближе к действительности. Основания для проверки у ЦБ были: еще в середине июня все три крупнейших рейтинговых агентства — Fitch Ratings, Moody’s и Standard & Poor’s (S&P) — почти одновременно понизили рейтинги МПБ, поставив под сомнение его платежеспособность накануне многомиллиардных выплат по долгам. Банк сенатора Сергея Пугачева как раз должен был рассчитаться с ЦБ по беззалоговому кредиту на 32 млрд руб. и погасить бонды на 200 млн евро. А он как будто и не собирался платить — к 1 июня уровень ликвидных активов не превышал 5% от общего объема. Агентства не зря беспокоились: 6 июля МПБ таки объявил по евробондам дефолт. Но накануне, 5 июля, ЦБ продлил ему кредит на полгода, взяв в залог судостроительные активы Пугачева. После того как Пугачев согласился передать в залог активы, ЦБ мог отозвать свое предписание, допускает Матовников: для ЦБ деньги важнее (см. врез «Страх ЦБ»). 14 июля «РИА Новости» сообщило, что МПБ, сославшись на технический сбой, отозвал «плохую» отчетность из ЦБ и прислал новую — «хорошую», где просрочка оказалась менее 4%. По остальным статьям новый вариант 101-й формы отчетности за июнь совпал с первоначальным практически полностью.
Чудеса в отчетности
Чему можно верить в отчетности МПБ — это всегда был большой вопрос, говорит Матовников: например, в 2000 г. активы этого банка по РСБУ были в 5 раз больше, чем по МСФО. Разрыв постепенно уменьшался, но вопрос «Как такое может быть?» остался без ответа.
Вообще, этот вопрос часто возникает в связи с отчетностью МПБ.
Например, за первые шесть месяцев 2010 г. МПБ начислил себе процентный доход по ссудам клиентам почти в 11,5 млрд руб., а получил только 1 млрд руб., указывает Матовников. Это видно при анализе счета 47427 («Требования по получению процентов»). К 1 сентября неполученные проценты выросли уже до 14,7 млрд руб. «По сути, в течение трех кварталов банк не получал причитающихся процентов. Но при этом они не были просроченными, а это значит, что банку и не должны были платить, т. е. кредиты выданы на очень выгодных условиях», — рассуждает Матовников. Но сказать, что такие льготные кредиты выданы «своим» заемщикам, нельзя, ведь в международной отчетности на начало 2010 г. указано, что на связанные стороны приходится менее 10% кредитного портфеля банка.
Или вот. По РСБУ на 1 января 2010 г. в качестве обеспечения по кредитам у банка значатся ценные бумаги на 289 млрд руб. К 1 сентября эта цифра выросла до 305 млрд руб. и почти вдвое перекрыла кредитный портфель банка. Однако в МСФО сказано, что залогом ценных бумаг (на 97% — корпоративными акциями) обеспечены ссуды лишь на 18,9 млрд руб. Получается, что под кредиты на эту сумму заложены бумаги примерно на 300 млрд руб., резюмирует Матовников. А 85% кредитного портфеля банка согласно МСФО вообще ничем не обеспечено.
Или вот еще: в июле у МПБ вдруг обнулилась картотека. Если в начале месяца по счету 90903 («Расчетные документы клиентов, не оплаченные в срок
Ни Центробанк, ни МПБ об этих чудесах говорить с «Ведомостями» не захотели.
Поле чудес
Версия о том, что руководство МПБ раскрыло просрочку, испугавшись ответственности, выглядит не очень правдоподобной: в отчетности врут если не все российские банкиры, то очень многие (как показал кризис, не только российские).
С 2004 г. ЦБ отозвал банковские лицензии у 264 кредитных организаций, в 66 случаях указав среди причин «существенную недостоверность отчетных данных». А на самом деле «примерно у девяти из 10 банков, лишенных лицензии, отчетность была недостоверной», говорит сотрудник ЦБ: «Но ЦБ обнародует это только в том случае, если может доказать в суде».
Аналогичные цифры называют в Агентстве по страхованию вкладов (АСВ), которое занимается ликвидацией банков. «Мы сталкиваемся с недостоверной отчетностью у 80—85% банков, чаще всего это выражается в недосозданных резервах, — рассказывает первый заместитель гендиректора агентства Валерий Мирошников. — Банки искусственно разными способами улучшают качество активов, а по сути, адекватно не формируют резервы на возможные потери по ссудам и ценным бумагам». Ведь если это сделать, то упадет капитал банка, посыплются нормативы и ЦБ вынужден будет отозвать лицензию.
«Например, банк выдал кредит компании, а она банкротится. Можно создать адекватные резервы и потерять капитал, а возможно, и лицензию. А можно найти или создать еще одну компанию и выдать ей кредит, на который она выкупит у банка права требования к обанкротившемуся должнику», — объясняет Мирошников. В итоге у банка вместо проблемного кредита появляется «хороший», но долг-то остается. «Банкиры при этом руководствуются принципом «а вдруг получится», — объясняет Мирошников. — Это еще хороший пример, в смысле не воровство. Просто люди приукрашивают отчетность».
Есть и плохие примеры. Банк выдает кредит, который «оформляется на какую-нибудь фирму с Багамских островов» и уходит «на цели, отличающиеся от официально декларируемых», — «на покупку вилл, коттеджей и на девушек», рассказывает Мирошников. Такая ссуда никогда не будет погашена, но банк не может держать ее на своем балансе до бесконечности — это подпортит отчетность. И тогда начинается перекредитовка, делится Мирошников: выдается следующий кредит, уже другой компании, которая направляет полученные средства на погашение первого кредита, и так до бесконечности. «Это может продолжаться очень долго. Когда мы пришли в Содбизнесбанк, то увидели, что банкротом он стал еще за два года до отзыва лицензии. Такая перекредитовка — очень распространенная практика», — сетует он.
Но до кризиса, в период роста экономики, наибольшее распространение получила другая схема, говорит Мирошников: «Сидит банкир, смотрит вокруг — недвижимость растет в цене; он выдает кредиты тем же девелоперам условно под 15—20% годовых, а те зарабатывают на росте рынка 100—150%. И думает банкир: чем я хуже девелопера? И решает сам пойти в этот бизнес». Но проекты в этой сфере, как правило, длинные и капиталоемкие, а банкам надо норматив Н6 выполнять (риск на одного заемщика или группу связанных заемщиков). «И тогда кредит разбивается на десятки компаний, а потом с таких прокладок вся сумма перебрасывается на реальную структуру, которая занимается реализацией проекта», — продолжает он.
Таких историй, по его словам, «вагон и маленькая тележка». Из последних примеров, перечисляет он, — КИИБ «Сочи» и «Московский капитал» (инвестиции в недвижимость), Поволжский немецкий банк (инвестиции в строительство и производство стройматериалов), «Тарханы» (80% активов приходится на бизнес по выращиванию цветов); все — клиенты АСВ.
«Когда падает такой банк, кредиты оказываются на фирмах-однодневках, а до реальных активов можно добраться только с помощью правоохранителей, — объясняет Мирошников. — Раскрутить такую схематозу и вернуть хоть
«Когда проверяешь банки, можно, не особо заморачиваясь, сразу делать отсев кредитов в 25% капитала — наверняка это будут ссуды таким прокладкам, ведь рыночные клиенты берут средства в нужном для них объеме. А на прокладки суммы идут примерно одинаковые», — делится он.
Страна дураков
Махинации с отчетностью так распространены, потому что банкиров за них практически не наказывают. За представление недостоверных данных в госучреждение гендиректора или главбуха компании можно привлечь к уголовной ответственности, а банковских сотрудников — нет. Профессиональное сообщество тоже не против: вряд ли найдется банкир, который публично одобрит подобные художества, однако в финансовых кругах на это не смотрят как на серьезный проступок. «Считается, что тот, кто вывел активы, — преступник, а тот, кто его прикрывал, — плохой, но не ужасный: он ведь не воровал. А на мой взгляд, это преступление, так как люди, не осознавая реального положения дел, несут в дырявый банк деньги, которые потом теряют», — возмущается Мирошников. По статистике АСВ, при ликвидации реальная стоимость активов банков оказывается в среднем чуть больше 10% балансовой. Ключевая причина этого — недостоверная отчетность.
ЦБ готов наказать банкиров-фальсификаторов. В проекте основных направлений денежно-кредитной политики на 2011—2013 гг. сказано, что регулятор готов принять участие в разработке поправок в УК, предусматривающих уголовную ответственность за сокрытие или искажение информации в отчетности банка. Но пока таких статей нет.
В особо вопиющих случаях руководители банков несут ответственность по статье 196 УК («Преднамеренное банкротство»). По данным ЦБ, с 2005 г. осуждены председатели правления трех банков — Внешагробанка, Содбизнесбанка и Роскомветеранбанка (представитель АСВ добавляет еще один — «Делна банк»), в отношении руководителей семи банков уголовные дела за преднамеренное банкротство или злоупотребление полномочиями возбуждены, но приговоров нет (по данным АСВ, таких банков 21).
Привлекать руководителей разорившихся банков к субсидиарной ответственности удается чаще. С 2005 г. ЦБ насчитал 15 случаев, рекордсмены — «Диалог-оптим» (предправления насчитали 1,074 млрд руб.) и Внешагробанк (более 951 млн руб.). Еще по девяти банкам идут суды (по данным АСВ, по 12).
Для сравнения: по данным S&P, с конца 1980-х в России было ликвидировано порядка 1500 кредитных организаций, а выплаты по требованиям всех категорий кредиторов составили в среднем около 10%. В 2002—2009 гг. ликвидирован 191 банк, а выплаты еще меньше — 7%. Получается почти революционная ситуация: выплаты падают, а уголовные дела не растут.
Страх Центробанка
«Центробанку не нужны дефолты по его стабилизационным кредитам, это подтверждает не только история с МПБ, но и с Петрофф-банком и АМТ-банком, которые также не смогли вовремя рассчитаться с ЦБ и получили отсрочку — у них ведь нет владельцев с политическим влиянием», — считает Матовников. Все боятся повторения дела Алексеева, уверен он. В кризис 1998 г. замначальника МГТУ Банка России Александр Алексеев в соответствии с решением совета директоров ЦБ о выделении средств на финансовое оздоровление СБС-агро подписал кредитный договор, по которому банк получил 5,8 млрд руб. Банк это не спасло, а Алексееву повредило. Генпрокуратура обвинила его в превышении служебных полномочий, и он был осужден. И хотя Алексеев был освобожден от наказания, ЦБ объявил, что стабилизационных кредитов выдавать больше не будет. Теперь ЦБ хочет любыми путями вернуть беззалоговые кредиты, выданные им в период кризиса, поэтому и не отзывает лицензии, уверен Матовников.
Тревожный сигнал
30 процентов кредитного портфеля — примерно на таком уровне находились резервы МПБ с начала 2010 г. В январе — мае они колебались в пределах 43—48 млрд руб., а в июне выросли сразу на 11,5 млрд руб.
ЦБ и овцы
«В России около 100—200 банков кредитуют компании своих собственников с нарушением концентрации риска на одного заемщика, — заявил директор департамента банковского регулирования и надзора ЦБ Алексей Симановский. — <…> Таким банкам следует перестраивать свой бизнес <…> Не должно быть овец, которые источают риск порчи стада». интервью телеканалу «Россия 24» 30 сентября 2010 г.
Светлана ПЕТРОВА
