Меня уже давно удивляет реклама внедорожников. Нанятые автопроизводителями рекламные агентства показывают нам, как они преодолевают горные кручи, пересекают безжизненную пустыню, несутся, разбрызгивая грязь, по сплошному бездорожью или, на худой конец, по пустынной дороге. И все это — чтобы привлечь покупателей, 99% которых будут ездить на этих автомобилях по асфальтированным улицам со скоростью, ну, где-то, 30 километров в час пик.
В своем удивлении авторекламой я, как выяснилось, не одинок. Я оказался в весьма респектабельной компании лорда Адэра Тернера, председателя совета директоров Управления финансовых услуг (FSA), главного финансового регулятора Великобритании. Рекламщики продают ощущения от вождения автомобиля по сельской дороге в 1950-е годы, когда вокруг не было других машин, сказал Тернер, выступая недавно с лекцией в Лондонской школе экономики. Похоже, телерекламу автомобилей снимают в 4 часа утра в северной Скандинавии — единственном месте в Европе, где дорога не забита автомобилями, отметил он и добавил: «Если вам приходится покупать что-то, от чего вы никогда не получите удовольствия, это не сделает вас счастливее». Подобная деятельность, по Тернеру, никак не помогает сделать мир лучше.
Бесполезные финансы
Адэр Тернер — весьма примечательный человек. Возглавив FSA в сентябре 2008 г. (помните, что тогда творилось, — Lehman Brothers, AIG, обвал рынков, призрак Великой депрессии-2?), он быстро принялся за реформирование банковского регулирования. Благо, о финансовом бизнесе знает не понаслышке, сам был банкиром. Уже в марте 2009 г. британский регулятор обнародовал новые нормы. В их числе, например, было требование наращивать минимальный показатель достаточности собственного капитала на пике экономического цикла до 7% — такую же норму полтора года спустя обнародовал Базельский комитет по банковскому надзору.
Но наибольшую известность Тернеру принесло сделанное в конце августа 2009 г. заявление о том, что некоторые секторы финансовой системы стали слишком велики и социально бесполезны. Чтобы ограничить их размеры, можно и налог на финансовые операции на общемировом уровне ввести, добавил он, став первым чиновником такого ранга в Великобритании и США, кто позволил себе публично высказать столь кощунственное предложение.
Но через полторы недели с Тернером солидаризировался человек, чью деятельность он как раз мог бы ограничить. «Рост и сложность новых инструментов в [инвестбанковской] отрасли превысили приносимую ими экономическую и социальную пользу, а также возможности по оперативному управлению ими», — заявил генеральный директор Goldman Sachs Ллойд Бланкфейн.
Распределить и заработать
Разговор о социальной бесполезности некоторых видов деятельности Тернер продолжил год спустя в Лондонской школе экономики, где он рассуждал о том, делает ли экономический рост людей счастливее. В целом, его вывод таков: после того, как достигается уровень благосостояния, который в развитых странах был достигнут уже несколько десятилетий назад, связь между ростом экономики и уровнем счастья практически пропадает. Более того, ситуация даже может ухудшиться: чем богаче становятся люди, тем больше им приходится бороться за удовольствия, привязанные тем или иным образом к конкретному месту, — безмятежный отдых на пляже, дом в Ноттинг-хилл или быструю езду на мощном автомобиле. И те, кто предлагает удовольствия, воспользоваться которыми в полной мере не удастся, делают бессмысленную работу.
Более того, по мере роста благосостояния населения, сокращаются возможности для созидательной деятельности (пример — доктор, помогающий пациенту) и увеличиваются — для распределительной. Последняя Тернеру не нравится, а особенную антипатию он испытывает к работе юристов по бракоразводным делам: чтобы выбить блага для своего клиента, они должны отнять их у бывшего супруга (супруги). (Британский экономист Роджер Бутл в качестве примера распределительной деятельности приводил также маркетологов — увеличивая долю рынка своей компании, они отнимают ее у другой.) То же самое, по мнению Тернера, происходит и в «удручающе большом количестве финансовых услуг».
«Легко заметить и то, что эта распределительная деятельность зачастую очень высоко оплачивается. Характерная черта многих богатых обществ заключается в том, что многие из самых высокооплачиваемых людей посвящают себя деятельности, которая не может повысить уровень человеческого счастья», — добавляет Тернер. Пожалуй, нигде это утверждение не проявилось с большей силой, как в ипотечном и инвестбанковском секторе. Переупаковщики высокорискованных ипотечных кредитов в мусорные (по факту) ценные бумаги, зарабатывавшие миллионы для себя и своих банков, правда, делали людей счастливыми на некоторое время — когда не имевшие достаточного дохода семьи въезжали в богатые дома, купленные на кредит банка или ипотечной компании, которые особо не задумывались о его возврате (ведь получать платежи будут не они, а какие-то неизвестные инвесторы, купившие ипотечные бумаги). Но затем вдвойне несчастными оказались не только эти горе-заемщики, но и миллионы других людей, пострадавших от глобального кризиса в экономике.
Михаил ОВЕРЧЕНКО
