Пока политики думают, как привлечь больше прямых иностранных инвестиций, исследователи уверены, что не каждая экономика может благополучно переварить даже текущие объемы.
По данным Всемирного банка, с 2000 по 2008 год чистый приток прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в Россию вырос более чем в 27 раз. Учитывая, что все развивающиеся страны за этот период нарастили чистые ПИИ лишь в 1,5 раза, можно подумать, что Россия раскрыла секрет привлекательности для инвесторов. Однако не все так просто. По расчетам Росстата, доля ПИИ в общем объеме иностранных вложений сократилась с 40 до 26%, то есть, несмотря на бурный рост инвестиций, их качество улучшалось не столь быстро.
Связь между ПИИ и всевозможными благами для экономики подчеркивают и практики, и теоретики. Долгосрочные перспективы, рисуемые воображением экономистов, верящих в свободный рынок, можно увидеть, например, в январском исследовании HSBC The World in 2050. Авторы оценивают перспективы развивающихся экономик и их влияние на развитые страны. Тройка лидеров по темпам роста доходов на душу населения за следующие 40 лет — Китай, Индия и Россия. Так, в России доходы вырастут с нынешних 8 до 29% от аналогичного показателя США. Объясняя бурное развитие лидеров, экономисты HSBC отмечают и роль, которую сыграло вступление Индии в ВТО в начале 1990-х годов, и Китая — в 2001 году. Интересно, что в десятке лидеров только Россия не является членом мирового торгового «клуба». Впрочем, экономика Китая быстро росла и до вступления в ВТО. А вот ПИИ и впрямь подскочили: только за первые четыре месяца членства — на 29% относительно аналогичного периода предыдущего года (за весь год, тем не менее, рост составил «скромные» 15%).
«Яблоко Тимбергена»
Одну из наиболее популярных моделей, объясняющих интенсивность прямых иностранных инвестиций, предложил в 1960-е годы первый лауреат Нобелевской премии по экономике Ян Тимберген. Собственно, она применялась для изучения торговли, но позже была успешно адаптирована и под анализ ПИИ. Речь идет о так называемой гравитационной модели, которая имеет сходство с соответствующим законом Исаака Ньютона. Идея заключается в том, что объем товарных и материальных потоков между двумя странами прямо пропорционален «массе» каждой из экономик и обратно пропорционален «расстоянию» между ними. В качестве переменных «массы» обычно выступают показатели, связанные с ВВП, а в качестве переменных «расстояния» — таможенные барьеры и прочие издержки, связанные с торгово-финансовыми отношениями между двумя странами. В последующие годы этот подход стал «рабочей лошадкой» экономистов, с помощью которой рассчитывался эффект от вступления тех или иных стран в ВТО, от организации особых экономических зон и т. д. Последние 20 лет экономисты с переменным успехом подбирали коэффициенты «массы» и «расстояния» для своих гравитационных моделей.
Червь сомнения
Однако оказалось, что все не так просто. Гравитационные модели хорошо описывают процессы, происходящие между двумя странами. Но многие потенциально важные переменные оказываются за бортом. И эти допущения могут способствовать получению ложных результатов при анализе значимости факторов влияния. К такому выводу пришли экономисты Брюс Блониген и Джереми Пигер из Университета Орегона в США. В своей работе, опубликованной в январе этого года*, они указывают на значительные расхождения в результатах, полученных апологетами гравитационного подхода. К примеру, как указывают авторы, в последних восьми крупных работах на тему ПИИ в качестве объясняющих переменных были выбраны 47 разных факторов, и, что еще интереснее, 85% из них признаны значимыми.
Блониген и Пигер предлагают отойти от гравитационной модели и изменить сам подход к моделированию. Их метод заключается в отборе переменных, которые, исходя из здравого смысла, могут определять приток инвестиций, не ограничивая этот список традиционными рамками гравитационного моделирования, и уже потом проверять каждую из этих переменных на степень влияния на ПИИ. Главным же отличием предложенного метода от ортодоксального является финальная проверка устойчивости факторов к изменению наблюдений (robustness).
Помимо указанных выше 47 факторов, авторы разбавили список такой экзотикой, как, например, доступ к морю у страны-донора и страны-реципиента или взвешенный по расстояниям средний ВВП стран-соседей. В итоге количество переменных достигло 56, но до финиша дошли далеко не все. Лишь у 13 вероятность участия в итоговой модели оказалась выше 50%. Помимо широко распространенных в литературе переменных, привязанных к ВВП, стабильный эффект оказывают общая колониальная история, а также наличие региональных и таможенных соглашений в сфере торговли. А вот такие факторы, как расходы на ведение бизнеса, уровень развития инфраструктуры и общественных институтов, оказались на удивление неустойчивыми. Помимо этого новаторы отвергли значимость переменных, нашедших подтверждение в прошлых исследованиях, — разницу во временных зонах, коррупцию и наличие развитого финансового сектора.
Последний пункт достаточно интересен. Выходит, что развитый финансовый сектор не влияет на привлечение ПИИ. Однако инвестиции нужно не только привлечь, но и использовать их максимально эффективно. Здесь можно взглянуть на финансовый сектор еще раз.
Финансовая поддержка
Как показывает опыт, не для всех инвестиции одинаково полезны. Что определяет эффективность воздействия на экономику притока иностранного капитала?
Голландские экономисты Нильс Хермес и Роберт Ленсинк на выборке из 67 стран Азии и Латинской Америки сумели показать, что одним из таких факторов является уровень развития финансового сектора страны**. Как известно, одним из «бонусов» ПИИ является их косвенное влияние на локальных конкурентов, которые вынуждены всеми правдами и неправдами осваивать технологии соперников (так называемый spillover effect). Понятно, что в стране, где предприниматель может легко взять кредит под инновационный продукт, призванный конкурировать с иностранным, полезность прихода высокотехнологичных производств выше, чем там, где конкуренция с иностранцами просто не по карману. Хермес и Ленсинк подсчитали, что приток ПИИ положительно сказался на темпах роста ВВП для 37 из 67 стран, а полученная модель четко показала, как объем кредитования частного сектора объясняет усиление эффекта ПИИ в Египте и Аргентине и его отсутствие в Алжире и Гаити.
ПИИ с человеческим лицом
Другим важным фактором, способствующим повышению «усвояемости» ПИИ, является уровень развития человеческого капитала. В качестве «маячка», позволяющего судить о нем, голландские ученые использовали долю выпускников школы, поступившую в вузы. Эффект оказался значимым.
Более детальное исследование провели Эдуардо Боренштейн с коллегами из МВФ***. Их выборка включала уже 69 стран. В качестве показателя, отражающего уровень человеческого капитала, они взяли среднюю успеваемость и посещаемость учащихся разных стран. В результате было показано, что ПИИ приносит большую пользу экономике, если уровень человеческого капитала выше определенной планки. Для предпринимателя шансы реализовать свой проект успешно тем выше, чем более «качественных» сотрудников он наймет, будь то инженеры или управленцы. Интересно, что связь между успехами в образовании и локальными инвестициями найдена не была.
Но, пожалуй, самой интересной находкой стало определение Эдуардо Боренштейном порогового уровня человеческого капитала, начиная с которого последний начинает усиливать положительный результат ПИИ на экономику. Он составляет 0,45, что можно расшифровать как экономику, в которой лишь 10% населения старше 25 лет учились в вузе, при этом лишь половина из студентов его окончила (то есть училась 6 лет), а остальная половина проучилась лишь полсрока (3 года). Можно вздохнуть спокойно: Россия этот тест пока проходит на ура. Однако нет предела совершенству, и с ростом коэффициента положительный эффект ПИИ возрастает. Согласно результатам исследования, в среднем по выборке прирост отношения ПИИ к ВВП на один процентный пункт приводит к ускорению роста экономики на 0,8 процентного пункта.
Суровая реальность
В России коррупция является серьезным ограничением для ведения бизнеса. Такой вывод можно сделать из доклада Global Competitiveness Report 2010. Респондентов, опрошенных в ходе его подготовки, просили выделить пять наиболее серьезных препятствий ведению бизнеса в России и оценить эти факторы по пятибалльной шкале.
О коррупции как об одном из основных ограничителей притока капитала в Россию говорили и на форуме в Давосе. Президент Дмитрий Медведев сказал много правильных слов о том, почему она появляется, где процветает и куда в итоге денется. Остается в очередной раз надеяться, что за словами президента стоят реальные действия. В противном случае останется лишь рассылать иностранным инвесторам статью Блонигена и Пигера и убеждать их, что коррупция не является статистически значимым фактором.
* Bruce Blonigen, Jeremy Piger, «Determinants of foreign direct investment», NBER Working Paper 16704.
** Niels Hermes, Robert Lensink «Foreign direct investment, financial development and economic growth».
*** Eduardo Borensztein, Jose de Gregorio, Jong — Wha Lee «How does foreign direct investment affect economic growth».
+0,8 процентного пункта — ускорение экономического роста в результате прироста отношения ПИИ к ВВП на один процентный пункт
Максим ИВАНОВ
