Одна из самых спорных и нашумевших сделок на банковском рынке состоялась. ВТБ торжественно вошел в капитал Банка Москвы и говорят, даже договорился о цене выкупа доли президента банка Андрея Бродина, оказавшегося весьма строптивым акционером.
21 февраля в день собрания акционеров Банка Москвы его совет директоров должен был пополниться целой когортой руководителей ВТБ и я надеялась, что новый акционер явит себя народу. Как оказалось, зря.
Доподлинно известно, что на собрании был только представитель Центральной топливной компании (формально акции ВТБ купил именно у нее)- ни департамент имущества, ни новый совладелец не почтили остальных своим присутствием.
А после этого протестовал, что первое заседание совета директоров прошло без представителей ВТБ.
Что странно: госбанк, потративший столько менеджерских усилий на выстраивание отношений с миноритариями совершенно не заботится о том, чтобы установить хоть какой-то диалог с теми, кто достался по наследству. Подозреваю, что много сил и времени отнимает общение с менеджментом банка.
Многие присутствовавшие на том собрании миноритарии были недовольны, что ничего внятного о сделке им не сказали. «Не пришли ни ВТБ, ни город,
Понятно, что сильный скушал того, кто слабее: «Сделка обязательно состоится, вот увидите!, — обещал мне на собрании раздухарившийся старичок. — У ВТБ ведь реусурс. Надо ж понимать!»
И в этом кроется причина многих тактических неудач крупного российского бизнеса — он прекрасно научился находить и использовать административный ресурс. Но так и не понял, что выстроенные и управляемые отношения с миноритариями гораздо полезнее информационного шума.
У этой сделки много вопросов, однако внятных объяснений зачем ВТБ покупает Банк Москвы пока не прозвучало. Пообещав поставить во главу угла права акционеров, руководство ВТБ продолжает отчитываться о сроках и сводит все к бравадам вроде «пришел, увидел и купил».
Один из инвестбанкиров примерно в этом видел причину того, что четыре года назад Алексей Мордашов в итоге не смог соперничать с Mittal Steell за Arcelor. В обмен на 82% «Северстали» и 1,25 млрд евро наличными он чуть не получил 32%, хотя его условия были лучше. Mittal Steell больше усилий тратила на то, чтобы убедить всех, что она лучший партнер, а не просто торговалась (ей в итоге пришлось отдать больше).
Татьяна ВОРОНОВА
