Ужесточение денежной политики Центробанка кажется неуместным — инфляция и так пошла на спад, реальные кредитные ставки уже положительны. Однако сильного удорожания денег ожидать не стоит — спрос на кредиты достаточно вялый, а конкуренция за заемщика высока.
Российские денежные власти взяли курс на ужесточение денежной политики. Банк России дважды, в конце февраля и в начале мая, повышал ставки по своим операциям с коммерческими банками. В три этапа за три месяца были повышены и нормативы обязательных резервов: по обязательствам банков перед юрлицами-нерезидентами — с 2,5 до 5,5%; по иным обязательствам — с 2,5 до 4,0%.
Причиной этих подвижек, согласно официальному объяснению ЦБ, стали высокие инфляционные ожидания, «превышающие ориентиры по инфляции на текущий год». Опасения, прямо скажем, небеспочвенные. За первые четыре месяца года потребительские цены выросли на 4,3% — многовато для уверенного попадания в целевой диапазон 7-8-процентного роста. Правда, если корректно рассчитать инфляционные темпы (не показатель роста цен в данном месяце по отношению к этому же месяцу прошлого года, а производную роста цен в данной точке, да еще очистить от влияния сезонных факторов), то налицо будет торможение роста цен в первом квартале — с 12% годовых в декабре примерно до 7% в апреле.
Вслед за регулятором к делу ужесточения денежной политики подключился и главный игрок банковского рынка. В начале мая глава Сбербанка Герман Греф заявил о предстоящем повышении ставок по кредитам, отметив, впрочем, что «когда именно это будет, трудно сказать — может, май, может, июнь». При этом глава Сбербанка подчеркнул, что повышение ставки рефинансирования — «это вектор на удорожание кредитов и снижение кредитной активности», высказав уверенность, что в ближайшее время может произойти дальнейшее увеличение ставок ЦБ. Кроме того, в качестве «безусловного сигнала к повороту в ставках» Греф отметил рост MosPrime Rate — индикативной ставки предоставления рублевых кредитов банками друг другу, что свидетельствует о снижении ликвидности банковской системы. То есть деньги становятся дефицитом, поэтому их цена должна расти.
Следует напомнить, что глава Сбербанка давно выступал за повышение кредитных ставок. Еще летом прошлого года Герман Греф заявил, что ставки по кредитам в российской экономике неоправданно низки: «Сейчас риски в экономике гораздо выше, чем в 2006—2008 годах, а ставки уже ниже, чем были до кризиса». Уже тогда глава Сбербанка утверждал, что «никто не верит в длительность тренда на снижение инфляции», дешевые же кредиты лишь порождают неоправданный оптимизм бизнеса: «Низкими ставками мы загоним инвесторов в новые инвестпроекты, а когда ситуация будет откручиваться обратно, у нас появятся новые банкроты — компании и банки».
Еще раз о необходимости повышения ставок Греф заговорил на заседании совета директоров Сбербанка в декабре прошлого года. «Думаю, в следующем году всем придется повышать ставки, — заявил он тогда. — К концу первого квартала тренд такой возможен: пойдет инфляция вверх, пойдут ставки ЦБ вверх, пойдут вверх ставки по кредитам и депозитам одновременно». Когда с такими прогнозами выступает маркетмейкер рынка (на Сбер приходится треть портфеля корпоративных кредитов), шансы на то, что они сбудутся, очень высоки.
Без паники
Подорожание кредитных ресурсов всегда плохая новость для бизнеса. Еще обиднее бывает, если оно не обосновано с экономической точки зрения. Есть серьезные основания надеяться на затухание инфляции в ближайшие месяцы под влиянием факторов, не связанных с денежной политикой. Во-первых, иссякнет эффект от повышения тарифов естественных монополий в начале года, который сыграл немалую роль в росте цен за первый квартал. Во-вторых, инфляционные ожидания сильно зависят от предстоящего лета: хороший новый урожай позволит ценам на продовольствие снизиться, что позитивно отразится на общем уровне инфляции во второй половине года. Так что у нас еще есть шанс выйти по инфляции на уровень прошлого года, а то и ниже. «Если говорить о ближайшей перспективе, то необходимо отслеживать два ключевых фактора: цены на нефть и активность расходования бюджетных средств, — резюмирует главный экономист Альфа-банка Наталия Орлова. — Если мы говорим о более долгосрочном периоде, то нужно понимать, что ставки сейчас находятся на исторических минимумах, инфляция составляет 8 процентов, и есть существенные риски, что она ускорится. Поэтому разворот ставок и начало их роста представляется неизбежным, вопрос только в сроках и скорости такого движения. Я думаю, что повышение кредитных ставок, если оно состоится во втором полугодии, будет достаточно умеренным: не ожидается резкого снижения цен на нефть, а расходы бюджета к выборам значительно возрастут».
В принципе уже по итогам марта на фоне торможения инфляции и ставка рефинансирования, и средняя кредитная ставка вновь вернулись в реально положительную область, что, по идее, должно сигнализировать ЦБ об избыточности дальнейшего повышения номинальных ставок.
Повышение ставок в связи с сокращением ликвидности не менее сложный вопрос. «Ликвидность действительно серьезно снизилась за последнее время, — признает макроаналитик Райффайзенбанка Антон Плетенев. — Это объясняется несколькими факторами: оттоком капитала, профицитом бюджета, характерным для первой половины года, достаточно активными заимствованиями Минфина, повышением нормативов ФОР ЦБ, а также увеличением объема наличной валюты в обращении накануне майских праздников. В конце апреля — начале мая даже возник небольшой краткосрочный дефицит свободных денежных средств. Однако мы все же не видим серьезных причин для беспокойства. Во-первых, судя по активным покупкам валюты со стороны ЦБ и укреплению рубля, отток капитала наконец-то прекратился; во-вторых, по мере приближения конца года профицит бюджета будет уменьшаться. Кроме того, 15 июня погашается выпуск ОБР на 450 миллиардов рублей, и банковская система получит серьезный буфер ликвидности». Не видит больших проблем с ликвидностью и директор Центра макроэкономических исследований Сбербанка Ксения Юдаева: «В последние месяцы банковский сектор забыл про традиционные всплески в период квартальных платежей. Тот факт, что такие всплески вновь возникли, означает, что ситуация с ликвидностью перешла из состояния «ликвидности слишком много» к «ликвидности достаточно». Ничего тревожного пока нет. Наоборот, ситуация становится более нормальной».
То есть и с этой точки зрения пока нет необходимости в каких-либо экстраординарных мерах по ужесточению денежной политики.
Правда, у Сбера могут быть сугубо специфические мотивы для повышения ставок. «Причины, по которым Сбербанк задумывается о повышении ставок, нетрудно понять, — отмечает Наталия Орлова. — До 2011 года у нас была высокая индексация пенсионных расходов, они подпитывали рост депозитов Сбербанка, в котором около 40 процентов депозитной базы — средства пенсионеров. В текущем году индексация пенсий замедлилась, поэтому рост депозитов замедляется, и Сбербанк раньше других ощущает эти изменения и снижение объемов своей свободной ликвидности».
Ставки еще не сделаны
Как бы то ни было, повышение ставок Центробанком уже стало фактом, а повышение ставок Сбербанком состоится с высокой долей вероятности. Так что сейчас уже стоит вести речь не о причинах, а о последствиях этих шагов. С точки зрения бизнеса последствия будут исключительно негативными, вопрос — насколько.
Первая ожидаемая неприятность в связи с повышением ставок Сбербанком заключается в том, что его примеру последуют и другие кредитные структуры. Ксения Юдаева ожидает от коммерческих банков даже более решительных действий: «Многие банки в своей политике следуют за Сбербанком. Но если ситуация с ликвидностью резко ухудшится, то они могут начать поднимать ставки и раньше».
Однако весьма вероятно, что повышение ставок не будет фронтальным. «Я думаю, что в нынешней ситуации для других банков повышение Сбербанком ставок по кредитам — скорее повод для радости, — считает генеральный директор «Интерфакс-ЦЭА» Михаил Матовников. — Между банками сейчас идет жесточайшая конкуренция, ограничивающая их свободу повышать ставки. Соответственно, повышение может коснуться только непривлекательных для рынка заемщиков».
Впрочем, практически все сходятся в том, что всеобщее повышение ставок если и будет, то небольшим. «В посткризисный период банки реагируют на изменение ставки рефинансирования с временным лагом один-два месяца по корпоративным кредитам и более медленно — с временным лагом три-шесть месяцев — по вкладам частных лиц, отмечает аналитик «Инвесткафе» Александра Лозовая. — Это позволяет им увеличить процентную маржу и получить дополнительный доход. Я полагаю, что
Впрочем, есть опасения, что даже небольшой рост ставок может крайне негативно отразиться на экономике. Ведь кредитный портфель российских банков растет сейчас темпом чуть выше 15% годовых — это втрое медленнее, чем в период кредитного бума 2005—2007 годов и вдвое медленнее депозитов физлиц. Подорожание денег еще больше затормозит рост кредитных портфелей. Однако аналитики не видят здесь никакой трагедии. «По методологии МВФ рост кредитования свыше 8 процентов в год является признаком кредитного бума, чреватого кризисом, — напоминает Ксения Юдаева. — Докризисный рост был быстрым сначала потому, что шел от нулевого уровня, а затем потому, что экономика вошла в период перегрева, вызванного в том числе кредитным бумом. Проблема плохих долгов и затраты ЦБ на поддержку банков в кризис — это во многом следствие кредитного бума. Поэтому замедление темпов роста кредитования является здоровым процессом».
«Главным источником фондирования кредитных портфелей выступают вклады граждан, — рассуждает Михаил Матовников. — Сумма вкладов в два раза меньше суммы кредитов. Это означает, что темпы роста вкладов должны быть вдвое больше темпов роста кредитных портфелей. Поэтому ситуация с замедлением роста кредитных портфелей достаточно ожидаемая и логичная. С другой стороны, кредитный портфель банков уже достиг достаточно большой величины, и его дальнейший рост зависит от спроса. В свою очередь, низкий спрос на рынке кредитования во многом определяется отсутствием бизнес-проектов у российских предприятий. Этот фактор будет действовать до президентских выборов, другими словами, как минимум год низкий спрос со стороны корпоративных заемщиков будет сохраняться. Более того, если брать во внимание уже существующий высокий уровень задолженности наших предприятий, не остается никаких оснований ожидать высокого роста спроса на кредиты. Одновременно наблюдается рост вкладов населения, которые необходимо переводить в кредиты, — это еще одно свидетельство в пользу того, что банки, скорее всего, не будут агрессивно повышать кредитные ставки».
Небольшое же повышение ставок на процессе кредитования практически не отразится. «Тот рост ставок, который я прогнозирую, не затормозит кредитную активность; наоборот, он будет отражать рост спроса на кредиты», — уверена Наталия Орлова. «Ставки — существенный фактор, определяющий состояние кредитного рынка. Но все же критически важными факторами сейчас являются экономические: потребительская и инвестиционная уверенность, а также потенциал роста экономики — все это определяет, насколько широк спектр возможностей для приложения кредитных ресурсов в стране. Поэтому мы не видим в этом серьезной опасности для кредитования в том повышении ставок, о котором говорил Герман Греф», — делает вывод Антон Плетенев из Райффайзенбанка.
Укрепление рубля против инфляции
Наконец, еще одним потенциально негативным последствием повышения ставок может стать укрепление курса рубля. Напомним, что с конца прошлого года Банк России проводил политику агрессивного укрепления рубля. За пять месяцев, с декабря по апрель, реальный курс рубля по отношению к доллару США вырос на 12,7%, а реальный эффективный обменный курс (РЭОК, по отношению к валютам стран — торговых партнеров) — на 9,1%. Цели этой политики официально объявлены не были, но, вероятно, ее мишенями были инфляция и отток капитала. Герман Греф в начале мая заявил, что рубль за последний год укрепился на 15—17% и дальнейшие ожидания укрепления составляют еще 10%. Сегодня преобладающая точка зрения заключается в том, что укрепление рубля — исключительно негативное явление. Однако с этим согласны далеко не все. «За последние месяцы цена на нефть резко возросла, — говорит Ксения Юдаева. — Из простейшей экономической теории понятно, что в таких условиях рубль должен был подорожать либо в номинальном выражении, либо в реальном — за счет ускорения инфляции. ЦБ предпочел не мучиться, идя вторым путем, и сразу пойти по первому. По сути, он выучил предкризисный урок и урок начала 2010 года, когда попытки стабилизации курса с некоторым лагом привели к всплеску инфляции. Проводимая сегодня Центробанком политика, судя по тому, что происходит с денежной массой, будет способствовать снижению инфляции в начале-середине следующего года». «К сожалению, в условиях роста цен на нефть мы сталкиваемся с неприятным выбором: снижение конкурентоспособности через ускорение инфляции или через изменение номинального курса, — отмечает Наталия Орлова. — ЦБ принял решение ограничить объем своих интервенций, чтобы дать рублевому курсу большую гибкость, позволить приблизиться к рыночному значению, отражающему нефтяные цены. В чем могут быть плюсы такой политики? Когда укрепляется номинальный курс рубля, существует возможность приобретать импортное оборудование и поддерживать инвестиционный рост — это возможный способ нейтрализации прямого негативного эффекта на конкурентоспособность. К сожалению, в условиях, когда политика плавающего валютного курса проводится отдельно от политики стимулирования инвестиций, пользы от нее гораздо меньше». К аналогичному выводу приходит и Ксения Юдаева: «Я думаю, ЦБ окончательно смирился с тем, что его задача сейчас не допустить раскручивания инфляции. Что будет с курсом в этой ситуации, зависит от колебаний цен на нефть и другие товары российского экспорта».
Максим РУБЧЕНКО, Дмитрий ЯКОВЕНКО
Инфографику к статье можно посмотреть на сайте источника.
