В среду долговых проблем в мире прибыло. Помимо пресловутой Греции финансово похоронить поспешили и Португалию. Агентство Moody’s понизило долгосрочный рейтинг государственных ценных бумаг страны, а заодно и кредитный рейтинг правительства. Обстановка накаляется. В преддефолтном состоянии находится несколько стран Европы, долговые проблемы обострились в США.
В России также ситуация непростая. Согласно последним оценкам Центробанка, внешний долг России вплотную приблизился к максимальным докризисным значениям. С начала года общая задолженность страны перед иностранными кредиторами увеличилась на $43,2 млрд и достигла $533 млрд (на 1 октября 2008 года — около $540 млрд). При этом основными заемщиками выступают корпорации и банки.
Госдолг с начала года даже снизился, упав к 1 июля до чуть более $34,2 млрд. И почти на столько же — около $30 млрд — за тот же период выросла задолженность российских банков перед иностранными кредиторами, составив в общей сложности $157 млрд. Долг корпораций увеличился на $34,5 млрд и достиг $328,5 млрд.
Казалось бы, государство может не беспокоится, имея за спиной столь незначительный внешний долг — около 11% ВВП. Смешной показатель, если сравнивать с долговыми проблемами развитых стран, где внешние заимствования редко бывают меньше 60%.
Но если учитывать и корпоративную задолженность, то картина выглядит не такой жизнерадостной. Обязательства перед иностранными кредиторами эксперты давно и уверенно называют квазисуверенным долгом. Ведь треть корпоративных внешних обязательств приходится на государственные компании и банки. По данным исследования Deutsche Bank, в 2010 году на три госкомпании («Газпром», «Роснефть» и ВТБ) приходилось 20% всех внешних обязательств.
Поэтому государство не может абстрагироваться от огромной задолженности. Хотя бы еще и потому, что в анамнезе присутствует воспоминание о докризисных годах. Тогда компании тоже активно занимали за рубежом. Более того, делали это под залог собственных акций. Когда же в ходе кризиса обслуживать долги стало почти нереально, иностранцы могли прибрать к рукам значительные доли стратегических российских предприятий.
На такое правительство пойти не могло. В итоге только через своего рода кассу взаимопомощи, которой распоряжался ВЭБ, стратегически важным компаниям были выданы кредиты почти на триллион рублей. Финансовую помощь получили «Роснефть», «Лукойл», «Газпром», ТНК-ВР, металлурги («Русал») и другие крупные заемщики. Не нужно забывать, что помогло государство и управляемой девальвацией, которая принесла, по оценкам, за счет спекулятивных операций около $22 млрд.
Государство, как это принято говорить, плакало, но деньги проштрафившимся заемщикам давало. И Центробанк, и Минфин рекомендовали компаниям осмотрительней подходить к внешним заимствованиям. А финансовое ведомство и вовсе проводить мониторинг.
Тем не менее уроки кризиса быстро забылись. С конца II квартала 2010 года корпорации вновь начали увеличивать объем задолженности на том простом основании, что занимать за границей дешевле и проще.
Пока у экспертов опасений это не вызывает. Но специалисты Deutsche Bank уверены, что за 10 лет при среднегодовом росте экономики на 4,1%, бюджетном дефиците в 2,3% ВВП и номинальных ставках для внешнего долга в 7,3% внешний долг России вырастет до 40% ВВП.
А это уже близко к высокому для развивающихся экономик уровню риска (50% — по критериям МВФ).
Но это сценарий, который вырисовывается в стабильных условиях. Но многие эксперты говорят о том, что кризис не закончился. Есть и те, кто пугает второй волной на фоне долговых проблем в Европе, США.
Научный руководитель Высшей школы экономики Евгений Ясин считает, что с учетом таких реалий необходимо предельно аккуратно относиться к долгам.
— Все происходящее свидетельствует о серьезности положения в нашей экономике. Нужно отнестись к этому симптому предельно внимательно.
— Можно сказать, что существуют риски повторения ситуации 2008 года в еще большем масштабе, — полагает главный экономист АФК «Система» Евгений Надоршин. — Но, по моему мнению, это возможно лишь в том случае, если в мире сложится такой же форс-мажор, как и тогда. Если произойдет
По мнению эксперта, главная проблема — слабость нашей банковской системы, неспособность заменить собой иностранный аналог. Как считает Надоршин, переломить ситуацию можно, только изменив всю экономическую систему страны.
Если произойдет форс-мажор, сопоставимый с последним кризисом, сможет ли государство снова спасти всех и остаться на плаву? Ведь в 2008-м за счет длительного профицита бюджета мы накопили солидную подушку безопасности, которая сейчас заметно сдулась. Наши золотовалютные резервы — $521 млрд — даже ниже, чем уровень внешнего долга. Резервный фонд тоже сильно похудел — на сегодняшний день в нем осталось 746,8 млрд рублей ($26 млрд), тогда как в 2008 году в нем было больше 3 трлн рублей ($140 млрд).
При этом власти не используют рычаги давления и контроля, чтобы вразумить компании и банки. В результате мониторинга Минфина никаких решений не принято. Статистика так и остается статистикой.
— Мониторинг предполагает не контроль и не надзор, а владение ситуацией. Мы собираем данные о том, какая обстановка складывается в корпоративном секторе по внешним заимствованиям. Эта информация никоим образом не может быть использована для какого-либо воздействия, — пояснили нам в министерстве.
На самом деле в ведомстве лукавят, говоря, что у них связаны руки.
Главный экономист Deutsche Bank в России Ярослав Лисоволик считает, что вмешательство государства до наступления критической ситуации с долгами возможно:
— Правительство вводит мягкие ограничения на приток иностранного капитала, на заимствования. Если сильно возрастет долговая нагрузка, то государство может воздействовать на советы директоров через свои контрольные пакеты в этих предприятиях, чтобы
Мария САРЫЧЕВА
