Инвесторы, похоже, уже потеряли надежду на благополучное разрешение европейского кризиса. Впрочем, есть одно небольшое государство, состояние дел в котором может дать представление о будущем еврозоны в целом, — это Латвия. О том, как меры по сокращению госрасходов отразились на экономике этой страны, рассказывает корреспондент CBS Ален ШЕРТЕР.
Это небольшое прибалтийское государство с населением всего в 2,2 млн человек сильнее всех стран мира пострадало от кризиса 2008 года. Всего за два года ВВП Латвии сократился на четверть, в результате чего ей потребовалась помощь от Евросоюза и Международного валютного фонда (МВФ) в размере 10,2 млрд долларов. Кроме того, ей, как новичку еврозоны, пришлось провести такие же мероприятия по сокращению госрасходов, какие сейчас были «прописаны» Греции, Ирландии, Португалии и прочим проблемным европейским экономикам.
Одним словом, Латвия — это лаборатория. По сути, это «пилотный проект», который демонстрирует, работают ли такие меры, как повышение налогов, сокращение бюджетных расходов и заработных плат и прочие меры строгой экономии, лучше, чем альтернативные методы вроде расширения налоговой и монетарной интеграции. Сторонники мер суровой экономии утверждают, что возрождение латвийской экономики служит доказательством эффективности подобных мер.
К примеру, колумнист газеты Washington Post Роберт Сэмьюэлсон в рамках непрекращающейся дискуссии о том, каким образом поднять экономику Соединенных Штатов, так противопоставил латвийскую действительность американской: «Латвия отличается от нас тем, что ее население, осознав всю серьезность кризиса, сообща поддержало пусть и суровую, но необходимую политику, призванную остановить экономический спад и вернуть стабильность. Сейчас экономика вновь начала расти, и, несмотря на то что уровень безработицы там по-прежнему ужасающ… он все равно постепенно снижается».
Цена экономии
В каком-то смысле сказанное журналистом правда. Безработица в Латвии, взлетевшая с 5,3% в 2007-м до более чем 20% в 2010 году, затем понизилась до 14,4%. На подъеме — внутренний спрос, инвестиции в корпоративный сектор, уровень розничных продаж и промышленное производство. Экономика страны устойчиво растет: за III квартал нынешнего года рост составил 6,6%, и это на фоне замедления темпов в остальных европейских странах. Финансовые рынки также вновь поверили в Латвию, свидетельством тому — недавние заявления правительства страны о том, что ставки по ее гособлигациям должны понизиться.
Однако есть и те, кто вовсе не уверен в возрождении Латвии. Скажем, специалисты американского Центра экономических и политических исследований (CEPR) указывают на то, что политика внутренней девальвации, при которой правительство страны искусственно поддерживало стоимость нацвалюты на низком уровне, сдерживало рост заработных плат и способствовало росту продуктивности, обошлась Латвии слишком дорого и в социальном, и в экономическом плане. А по данным Вашингтонского мозгового центра, безработица в стране, включая работников, подпавших по сокращение или вынужденных работать на полставки, составляет 21%. А если прибавить более 100 тыс. латвийцев, решивших попытать счастья в поисках работы за рубежом, то данный показатель возрастет и вовсе до 29%. К тому же правительство провоцирует неравенство доходов населения, снижая зарплаты и сокращая социальные службы.
Еще более важный момент, на который указывают специалисты CEPR, — то, что в 2009 году латвийская экономика начала восстанавливаться не
Вот выдержки из отчета CEPR:
«Похоже, что экономическое восстановление страны произошло не благодаря ужесточению налогового законодательства, предписанному Международным валютным фондом в 2010 году, а вследствие экспансионистской монетарной политики, обусловленной ростом инфляции…
Это важный аргумент в нынешних дебатах по поводу кризиса в еврозоне, поскольку меры, направленные на увеличение роста ВВП, предпринимаются во многих странах. Отстающим европейским экономикам, осуществляющим подобные меры, направленные на рост ВВП путем сокращения бюджетного дефицита, следует учитывать латвийский опыт и переключиться с политики внутренней девальвации на увеличение экспорта. Пример Латвии показал, что [внутренняя девальвация] может дорого обойтись и что она не работает».
Какой путь лучше?
Еще один аргумент не в пользу латвийского опыта достижения роста путем строгой экономии — история некоторых стран, пошедших иным путем. В частности, это относится к Аргентине. После разрушительного кризиса, в итоге обернувшегося для третьей по величине среди стран Латинской Америки экономики объявлением дефолта по долгам в 2001 году, в течение последовавших за этими событиями семи лет правительство страны втрое увеличило бюджетные расходы. Были повышены пенсии, пособия по безработице, затраты на здравоохранение и прочие социальные пособия; выросли затраты на обеспечение роста в иных секторах экономики; субсидии на прибыльные отрасли, напротив, были урезаны. Кроме того, Аргентина не поддалась давлению МВФ, требовавшего от нее полной расплаты с кредиторами.
В итоге за 2002—2011 годы экономика страны выросла на 94%, а это наивысший показатель экономического роста в западном полушарии в течение указанного периода. Бюджетные доходы возросли с 15% от совокупного ВВП страны в 2002-м до 23% семью годами позже, а уровень безработицы снизился с более чем 16% до 7% на сегодня. По прогнозам на конец текущего года, экономический рост ожидается на уровне 8%.
Разумеется, невозможно угадать, что стало бы с Латвией, если бы она вместо ужесточения мер экономии прибегла бы к фискальной стимуляции своей экономики. Но темпы роста ее экономики, замедленные по сравнению с другими странами (той же Аргентиной и Исландией, которые предпочли выбраться из кризиса путем экономического роста) ставят под сомнение преимущество фискального сжатия как метода подъема экономики.
Однако закоснелые европейские чиновники, в частности канцлер ФРГ Ангела Меркель и президент Франции Николя Саркози, все-таки намерены идти путем жесткой экономии. А вот инвесторы не столь уверены в правильности этого пути, и если они окажутся правы, то восстановление Латвии окажется не более чем «ложным позитивным сигналом» в ходе неудачного экономического эксперимента.
Перевела Наталья ЧЕРКАШИНА, Banki.ru
