Ускорение экономического роста и преодоление отставания России по уровню производительности от ведущих стран мира требует масштабных инвестиций, поддержанных мощью государства в лице бюджета, институтов развития и госбанков. Стратегия ВЭБа ориентирована именно на такой сценарий развития.
Определение масштабов и форм эффективного присутствия государства в экономике — одна из составляющих траектории российских рыночных реформ последних двадцати лет. В 1990-е годы доминировало представление о необходимости минимизации государственного участия в хозяйстве, кульминацией чего стала молниеносная, не всегда продуманная приватизация значительных массивов госсобственности. В дальнейшем, однако, маятник начал движение в противоположную сторону. В профессиональных и общественных дискуссиях все убедительнее стали звучать аргументы в пользу признания за государством специфических функций, требующих не просто установления правил игры на рынке и контроля за их соблюдением, но и непосредственной работы на хозяйственном поле. Точнее, на тех его направлениях, которых избегали рыночные игроки в силу низкой маржинальности, недостатка ресурсов или отсутствия долгосрочного целеполагания.
Кульминацией данного тренда стало решение о создании во второй половине нулевых госкорпораций — специфических институтов, призванных восполнить зияющие «провалы рынка» в самых разных областях от стимулирования инноваций, налаживания системы страхования вкладов физических лиц до собирания крупных активов в оборонно-промышленном комплексе. Особое место в ряду госкорпораций занял созданный в 2007 году Банк развития и внешнеэкономической деятельности (ВЭБ). Напомню, что идея создания в России Банка развития на базе ВЭБа была еще в 2005 году услышана и поддержана президентом и руководителем его администрации. И надо сказать, что и Владимир Путин, и Дмитрий Медведев все эти годы проявляли постоянный интерес к деятельности и проблемам банка.
Ядро функционала ВЭБа — финансирование инвестиций, обладающих высокими народнохозяйственными мультипликаторами, но неподъемных по ресурсам, рискам и срокам окупаемости как для частного капитала, так и для бюджета. В законе «О Банке развития» за ВЭБом закреплены и другие функции. Часть из них унаследована от Внешэкономбанка СССР: это управление средствами пенсионных накоплений граждан, обслуживание советского и части российского внешнего долга. Другие же — пионерные, причем не только для нашего банка, но и для России в целом. Речь идет о поддержке малого и среднего бизнеса через рефинансирование кредитующих его банков, а также страховании российского экспорта.
На стадии обсуждения закона было сломано немало копий по поводу столь расширительного понимания функций Внешэкономбанка, однако жизнь доказала правомерность именно такого подхода. Завершая первое пятилетие работы, ВЭБ не имеет в своем портфеле ни одной «спящей» титульной функции — все направления деятельности интенсивно развиваются, часть из них транслирована в специально созданные дочерние институты в рамках группы Внешэкономбанка.
Кризис и возврат к базовым функциям
Планомерное становление Банка развития было прервано разразившимся финансовым кризисом 2008—2009 годов, когда регулярную работу банка в рамках базовых направлений потеснили неотложные поручения правительства РФ и ЦБ по поддержке банковской системы, крупнейших российских компаний и финансового рынка. Наши критики считают, что ВЭБ был подключен к решению антикризисных задач сугубо в казначейском смысле — как «денежный мешок», автоматически предоставлявший спасительные ресурсы. Разочаруем недоброжелателей — отбор адресатов и форм господдержки осуществлялся хотя и быстро, но предельно тщательно. Ни один рубль или доллар, полученных Внешэкономбанком из бюджета или валютных резервов, не был для нас и, соответственно, конечных получателей ни безвозвратным, ни бесплатным. Будь то субординированные кредиты, направленные нами в капитал крупнейших государственных и частных банков, или программы санации Связь-банка и банка «Глобэкс», которые не позволили банковскому сектору в октябре 2008 года свалиться в штопор системного кризиса. Или кредиты крупным частным российским корпорациям для рефинансирования их неотложных (ввиду резко подешевевших залогов) внешних долговых обязательств.
По мере выхода из кризиса в нашу работу вернулись базовые функции банка развития, а именно финансирование инвестиционных проектов особого народнохозяйственного значения. Позволю себе привести несколько цифр. По итогам минувшего года кредитный портфель ВЭБа как Банка развития, то есть без учета постепенно сворачивающихся антикризисных кредитных программ, превысил 500 млрд рублей, увеличившись за год более чем на 40%. При этом принципиально важно, что мы как Банк развития финансируем преимущественно новые масштабные проекты в реальном секторе экономики, что предопределяет структуру нашего кредитного портфеля, качественно отличающегося от портфелей коммерческих банков.
Мы поставили перед собой задачу довести к концу 2015 года общий объем средств поддержки ВЭБом национальной экономики до 1,9 трлн рублей, или 2,4% ВВП. При этом все необходимые для финансирования проектов ресурсы будут привлекаться нами на открытом рынке как внешнем, так и внутреннем, на коммерческих условиях. Учитывая то обстоятельство, что извлечение прибыли не является целевой функцией Внешэкономбанка, мы работаем на процентной марже, составляющей сегодня чуть более двух процентных пунктов. Для сравнения: у крупных российских коммерческих банков она примерно составляет от трех до шести с лишним процентных пунктов. Для наших клиентов это означает значительное удешевление заемных средств. По целому ряду направлений финансирования ставки ВЭБа существенно ниже рыночных. Так, например, если средний уровень ставок по кредитам компаниям малого и среднего бизнеса на рынке составляет сейчас 15—20% годовых, то в группе Внешэкономбанка он не превышает 13%, а по некоторым продуктам — 10,5%. Выделяется ВЭБ и по срокам предоставленных кредитных ресурсов. Сегодня 80% наших кредитов имеют срочность свыше 5 лет, а максимальный срок достигает 15 лет — это уникальное предложение на российском банковском рынке.
Модернизация через реиндустриализацию
Дело, конечно, не в голых цифрах. За ними стоят живые проекты. ГЭС и заводы, возводимые впервые за последние тридцать лет, впервые в рыночной России. Важная деталь: согласно меморандуму о финансовой политике Внешэкономбанка, мы принципиально не имеем права финансировать нефтегазодобычу или конкурировать с коммерческими банками за привлекательные для них проекты. Около половины кредитного портфеля ВЭБа сконцентрировано сегодня в инфраструктурных проектах. Таким образом, речь идет о стимулировании реальной диверсификации экономики. Мы участвуем в проектах строительства Богучанского алюминиевого завода и Богучанской ГЭС, финансируем создание нового пассажирского терминала в международном аэропорту Владивостока, реконструкцию Хабаровского НПЗ, участвуем в организации производства нового семейства двигателей на Ярославском моторном заводе. В завершающей стадии инвестиционной фазы находится проект «Тобольский полимер», где создается крупнейшее на постсоветском пространстве производство полипропилена на базе утилизации попутного нефтяного газа.
Особо хочу отметить, что проект «Тобольский полимер» был практически полностью фондирован зарубежными государственными экспортно-импортными банками. При этом ВЭБ взял на себя все риски проекта, что оказалось крайне привлекательно для наших иностранных партнеров и существенно снизило стоимость привлеченных средств.
Примеры можно продолжать, но важно подчеркнуть следующее. В последнее время в экономических дискуссиях на самых разных уровнях часто противопоставляются задачи индустриализации нашей экономики (иногда говорят о реиндустриализации, доиндустриализации или новой индустриализации), с одной стороны, и ее модернизации, то есть инновационной перестройки хозяйства, — с другой. Мы считаем такое противопоставление весьма умозрительным и непродуктивным. Вряд ли
Однако в портфеле ВЭБа существенную долю занимают и инвестиции, нацеленные на развитие наиболее высокотехнологичных секторов. Это проект, направленный на разработку и экспорт российских суперкомпьютерных технологий и услуг: в конце прошлого года ВЭБ закрыл сделку по приобретению блокирующего пакета ведущей российской суперкомпьютерной компании «T-платформы». Это участие в реализации проекта строительства современного фармацевтического производственного комплекса ФОРТ в Рязанской области, соответствующего стандарту GMP. Это организация серийного производства легкого многоцелевого гражданского вертолета Ka-226T. И целый ряд других.
России вполне по силам к середине нынешнего столетия стать первой в Европе и пятой в мире по экономической мощи, несмотря на крайне ограниченные демографические ресурсы. Рост капиталовооруженности труда, базирующийся на увеличении национальной нормы накопления и диффузии инноваций как отечественных, так и импортированных
Подставим плечо экспортерам
Отсутствие сколь-нибудь масштабной государственной кредитной, страховой и гарантийной поддержки отечественного экспорта, причем, что особенно важно, экспорта высокотехнологичной продукции гражданского назначения, не раз приводило наших машиностроителей к досадным поражениям в международных тендерах. Достаточно вспомнить конкурс на поставку оборудования для сооружения гидроузла «Три ущелья» в КНР, когда наши энергомашиностроители предложили вполне конкурентоспособное по техническим параметрам оборудование, но в итоге уступили, не имея возможности сопроводить свою заявку пакетом финансово-гарантийной поддержки. Аналогичная ситуация сложилась и несколько лет назад в Казахстане, когда наши соседи решили массово обновить парк железнодорожных локомотивов и в итоге предпочли тепловозы General Electric, по техническим характеристикам ничем не превосходящие продукцию Коломенского тепловозостроительного завода.
Сегодня мы можем ответственно заявить, что появились все шансы переломить ситуацию. В дополнение к специализированному Росэксимбанку приступила к работе другая дочерняя организация ВЭБа — Агентство по страхованию экспортных кредитов и инвестиций (ЭКСАР), разработка законодательной базы и капитализация которого были завершены в прошлом году.
В законе об агентстве предусмотрена возможность страхования как продавца, так и покупателя, а также банков, финансирующих поставку как со стороны экспортера, так и со стороны импортера. В дальнейшем агентство будет страховать российские инвестиции за рубежом, например при строительстве российской компанией предприятия за пределами нашей страны. Это более сложные риски. Фактически речь идет о сопровождении проекта на всех стадиях его жизненного цикла.
ЭКСАР будет страховать экспортные кредиты на поставки продукции и услуг в приоритетные регионы: СНГ, Юго-Восточную Азию, Латинскую Америку. Однако это не означает, что оно не будет страховать поставки в другие регионы. Среди отдельных отраслей, которым агентство будет уделять особое внимание, — машиностроение, автомобилестроение, энергетика, химическая промышленность, авиастроение, радиоэлектронная промышленность.
Агентство уже предоставило страховое покрытие по трем экспортным контрактам на поставку российской высокотехнологичной продукции во Вьетнам, Индию и Китай. За первые три года деятельности оно планирует застраховать экспорт на общую сумму примерно 300 млрд рублей.
Инструмент улучшения инвестклимата
Прошедший год ознаменовался завершением восстановительной фазы экономического роста. ВВП России в реальном выражении вырос второй год подряд на 4,3%, что позволило справиться со спадом 2008—2009 годов. Основные кризисные явления в экономике преодолены. Резко снижена инфляция, уровень безработицы упал до предкризисных отметок. Однако качественного изменения модели экономического роста не произошло. Кризис убрал лишь «пузырную» составляющую в ряде секторов хозяйства, в частности в сфере недвижимости, раздутую избыточным кредитованием банков, имевших доступ к зарубежному фондированию. Сегодня мы растем на более здоровой основе, без «пузырей», без отрыва динамики оплаты труда от изменения его производительности.
Однако наш рост лишился поддержки внешнеторгового сектора. Физические объемы экспорта большинства товаров российской энергосырьевой номенклатуры стагнируют или даже снижаются, а ценовой фактор, особенно в нынешней крайне неустойчивой фазе развития мировой экономики, не дает надежды и на сохранение стоимостных объемов экспорта. В то же время импорт быстро увеличивается. В результате вклад чистого экспорта в рост ВВП в прошлом году составил минус 4 процентных пункта. Из локомотива роста внешняя торговля превратилась в тормоз, и макроэкономисты сходятся во мнении, что такая ситуация сохранится и в ближайшие годы. Именно поэтому требуется инвестиционный маневр — превращение инвестиций в главный драйвер экономического роста. И застрельщиком такого маневра должно стать государство в лице бюджета, институтов развития и госбанков. Можно сколь угодно долго сокрушаться по поводу неблагоприятных особенностей отечественного инвестиционного климата. Но мы предпочитаем сетованиям конкретную работу. Одним из инструментов практической адаптации отечественного инвестклимата под стандарты, принятые у зарубежных партнеров, станет созданный в прошлом году Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ).
Фонд структурирован таким образом, что риски участия в его проектах для иностранцев существенно снижены. Управляющая компания фонда — 100-процентная «дочка» Внешэкономбанка. В качестве государственного взноса в ближайшие пять лет в фонд будет внесено 10 млрд долларов. В рамках каждого инвестиционного проекта РФПИ должен привлечь инвестиционных партнеров, взнос которых будет как минимум не меньше взноса самого фонда, что создаст неплохой рычаг для прямых инвестиций в российскую экономику. Фонд в настоящее время рассматривает проекты в сфере энергоэффективности, медицины, логистики и в агросекторе на общую сумму 180 млрд рублей.
Проектное финансирование с опорой на внутренние ресурсы
Прошедший кризис продемонстрировал, сколь опасно делать основную ставку в формировании ресурсов потребления и накопления в стране на зарубежные финансы. Не только их стоимость, но и физическая доступность, как мы все видели, подвержены сильным, плохо предсказуемым колебаниям в зависимости от целого ряда факторов, на которые Россия и ее экономические агенты не в состоянии эффективно влиять. Поэтому российская финансовая система должна быть в существенно большей степени ориентирована на использование внутренних ресурсов, в частности средств населения. Доля вкладов физических лиц в привлеченных средствах банковской системы сегодня достигла почти трети против 24% в 2008 году и будет увеличиваться впредь.
В связи с этим нельзя сбрасывать со счетов и то обстоятельство, что Внешэкономбанк располагает уникальным финансовым ресурсом, который, на наш взгляд, пока используется далеко не в полной мере. Речь идет о 1,3 трлн рублей пенсионных накоплений, находящихся под нашим управлением в расширенном инвестиционном портфеле. Сейчас львиная доля этих средств, порядка 900 млрд рублей, размещена в государственные ценные бумаги и лишь около 15% инвестировано в корпоративные долговые инструменты. Кроме того, и в консервативном портфеле есть бумаги, гарантированные государством.
Безусловно, ключевым принципом работы с пенсионными накоплениями должна оставаться надежность — обеспечение безусловной сохранности средств и разумной доходности, как минимум отбивающей инфляцию. Однако, на наш взгляд, сегодня существует явный дефицит механизмов инвестирования на сроки, сопоставимые со срочностью пенсионных обязательств, а существующие инструменты инвестирования пенсионных накоплений используются нерационально, в том числе
Нас часто рассматривают как некую доступную кубышку, как квазибюджетный инструмент. Действительно, иногда ВЭБу приходится заниматься непрофильными проектами, отвлекающими значительные силы и ресурсы от направления «главного удара» Банка развития. Это сужает наши возможности как института развития, да и прямым образом влияет на наши текущие финансовые показатели.
Однако стратегически деятельность Банка развития нацелена на долгосрочное (сроком до 30—40 лет) профильное для нас проектное финансирование. Этот подход подразумевает, что возврат внебюджетных инвестиций в инфраструктуру осуществляется государством в форме платы за доступность с учетом генерации новых бюджетных доходов от снятия инфраструктурных ограничений. Таким образом, государство финансирует стройку не из текущих доходов бюджета, как это происходит сегодня, а рассчитывается за построенный объект из результатов экономического роста.
Замечу попутно, что проектный принцип позволяет в максимальной степени раскрывать инвестиционный потенциал ВЭБа и группы Внешэкономбанка и формировать программы развития макрорегионов, таких как Северный Кавказ, Дальний Восток и Забайкалье (все они относятся к зоне «инвестиционной юрисдикции» ВЭБа), преимущественно на основе внебюджетного финансирования. Одновременно такой подход позволит использовать пенсионные средства, находящиеся у ВЭБа как государственной управляющей компании, а также расширит возможности использования средств инфраструктурных фондов и фондов прямых инвестиций. Переход к финансированию долгосрочных проектов, преобразующих технологические уклады, формирующих новый облик регионов и городов, задающих динамику социального развития, представляется нам долгожданным дивидендом стабильного политического развития.
Владимир ДМИТРИЕВ
Автор — председатель государственной корпорации «Банк развития и внешнеэкономической деятельности (Внешэкономбанк)»
