Небольшой профицит федерального бюджета, зафиксированный по итогам прошлого года, оказался недолговечным — в первые месяцы 2012 года сальдо казны вновь ушло «в минус». В январе-апреле дефицит составил чуть более 60 млрд рублей, или 0,3% ВВП. Казалось бы, цифра невелика. Но если оставить за скобками углеводородную ренту (а цены на нефть, даже несмотря на снижение в последние полтора месяца, все еще сильно превышают заложенный в расчеты к утвержденному бюджету уровень), то ситуация с бюджетом выглядит более драматично.
Ненефтяной дефицит с 9% ВВП в конце прошлого года провалился до 13—14% в первом квартале, вернувшись к пиковым отметкам, достигнутым в разгар кризиса в 2009 году. Причин неожиданного дефицита бюджета две. Это упреждающее финансирование расходов (в отличие от прошлого года), с одной стороны, и недобор налогов в связи с отложенной на середину года индексацией административно регулируемых тарифов — с другой.
Финансирование дефицита обеспечивается как заимствованиями, так и изъятием (по мере истечения сроков) ранее размещенных в банках депозитов — их суммарный объем упал с максимума в 1,06 трлн рублей до макроэкономически незначимых 30 млрд в середине мая.
Долговая политика Минфина в текущем году весьма агрессивна. Помимо крупного размещения еврооблигаций чистое привлечение средств путем эмиссии внутренних гособлигаций (ОФЗ) запланировано в размере более 1 трлн рублей — и это при том, что годовой бюджет сверстан с дефицитом менее 900 млрд рублей, а в действительности, вероятно, последний окажется еще меньше. Разница будет направлена в Резервный фонд. Хотя краткосрочная фискальная логика подобной тактики неясна (цена заимствований выше, чем доходность размещения средств Резервного фонда), стратегическую приверженность курсу на формирование страховочных бюджетных накоплений успел выразить утвержденный премьер Дмитрий Медведев в своем выступлении в Госдуме 8 мая: «Принцип направления сверхдоходов от сырьевого экспорта в Резервный фонд считаю необходимым сохранить… После достижения предельной величины Резервного фонда (по мнению экспертов, это может быть не менее 7% ВВП) более половины дополнительных доходов должны аккумулироваться в Фонде национального благосостояния, который продолжит служить страховкой для нашей пенсионной системы. Оставшиеся средства считаю возможным использовать на финансирование инфраструктурных и иных приоритетных проектов. При этом допустимый дефицит федерального бюджета предлагаю ограничить после переходного периода 1% валового внутреннего продукта». По состоянию на начало мая в Резервном фонде было 62 млрд долларов, или менее 3,5% ВВП, — около половины обозначенного премьером целевого ориентира. Чрезвычайно важно и некоторое смягчение «бюджетного правила». Если Владимир Путин в бытность свою премьером ставил бескомпромиссную задачу выхода на нулевой дефицит к 2015 году, то первые заявления на премьерском посту Дмитрия Медведева допускают наличие устойчивого дефицита в размере 1% ВВП.
Весьма показательны и слова и. о. вице-премьера Игоря Шувалова в недавнем интервью газете «Ведомости»: «Если они [инвесторы] увидят, что увеличение дефицита работает на инфраструктуру и науку, то они поймут, что это нужно для улучшения экономической ситуации. Дефицит — не обязательно риск, дефицит может быть инструментом развития».
Наиболее тревожная тенденция в денежной сфере — нарастающее напряжение с банковской ликвидностью. Изъятие Минфином депозитов из банков, а также массированные размещения ОФЗ ведут к усыханию ликвидности. «Частично этому способствует девальвация рубля, увеличившая спрос на валюту. Еще один фактор — отток капитала из страны, в частности вывод портфельных инвестиций с российского фондового рынка», — говорит генеральный директор ЦЭА «Интерфакс» Михаил Матовников. В этих условиях ведущая роль в поддержке банков вновь возвращается к ЦБ. По состоянию на начало мая общий объем краткосрочного рефинансирования достиг 1,8 трлн рублей, или около 5% привлеченных средств банковской системы. Для сравнения: на пике кризиса в начале 2009 года уровень рефинансовой поддержки достигал 14% привлеченных средств. Кроме того, как отмечает ведущий эксперт ИЭП имени Гайдара Михаил Хромов, текущее падение ликвидности затронуло все основные группы банков — как государственные, так и частные, и иностранные «дочки».
На фоне сохраняющегося быстрого роста кредитования, особенно розничного, дефицит ликвидности неминуемо приводит к повышению процентных ставок. Средняя ставка по годовым рублевым кредитам предприятиям (без учета Сбербанка) выросла к марту до 9,8% против 8% прошлым летом.
Александр ИВАНТЕР
Инфографику к статье можно посмотреть на сайте источника.
