Нобелевский лауреат Пол Кругман впервые со времен своего коллеги Карла Маркса выступил с публичным «манифестом», объявляющим неверным увлечение большинства правительств мира мерами бюджетной экономии. Главный тезис господина Кругмана — кризис вызван долговой неосторожностью частного, а не государственного сектора, правительствам нельзя сокращать госрасходы, поскольку это останавливает восстановительный рост. Приоритетом должна быть борьба с безработицей: ее «кошмар» страшнее любых процентных ставок.
Пол Кругман, лауреат Нобелевской премии по экономике, и Ричард Лейард, глава центра экономических исследований в Лондонской школе экономики, стали инициаторами «Манифеста за экономический здравый смысл». Документ (см. «Ъ-Онлайн») призывает экономистов и обычных людей по всему миру присоединиться к «мейнстримному» пониманию природы текущего кризиса, его причин и единственно верного подхода к антикризисной экономической политике — прекращению «фискальной консолидации» в крупных экономиках, сокращения госрасходов. Пол Кругман предлагает поддержать перенос целей экономической политики с сокращения бюджетного дефицита на борьбу с безработицей и на поддержание спроса в крупнейших экономиках: иная точка зрения объявляется «давно опровергнутыми ошибками».
В первых четырех пунктах «манифеста» Пол Кругман пытается опровергнуть текущее понимание природы экономического кризиса, в последующих двух — консенсусные способы его преодоления. Так, авторы «манифеста» утверждают: растущие дефициты госбюджетов (за исключением Греции) лишь следствие кризиса частных финансов и последовавшего за ним сокращения потребления, производства и налоговых поступлений (какого-либо внятного указания на природу обвального сокращения частного спроса и в целом на природу экономических циклов не приводится). Поэтому в период, когда частный сектор массово «экономит» для выплаты уже взятых обязательств, ускоренное сокращение госрасходов — «убийственная» мера, а не средство восстановления инвестиционного климата. Отметим, в июне 2012 года Пол Кругман уже вступал в острую публичную полемику вокруг экономической политики Латвии (частично опровергающей эту идею), в которой приводил более умеренные аргументы.
Пол Кругман и его последователи опровергают и «структурный» аргумент сторонников курса на ограничение стимулирования спроса,— то, что кризис отражает фундаментальные дисбалансы в экономиках «проблемных» стран. Однако в таком случае, замечают авторы, по крайней мере в некоторых секторах экономики или регионах должен наблюдаться устойчивый рост. Хотя напрямую это не указывается, одна из целей «манифеста» — дать дополнительные аргументы в пользу идеи прямого выкупа ЕЦБ госдолга стран ЕС: в тексте документа сквозит сожаление невозможности выполнения ЕЦБ функции «кредитора последней инстанции» в отношении правительств. Напомним, неоклассическая школа в экономике, как и большая часть мейнстримных школ, рассматривают центробанк как кредитора последней инстанции в отношении банков — но не суверенных правительств, такой постановки вопроса о роли ЦБ экономическая наука практически не видела.
Несмотря на отказ господина Кругмана напрямую упоминать доктрину неокейнсианской школы в качестве основы своего «манифеста», де-факто речь идет о попытке политическими способами «заменить» неоклассицистское и неоинституциональное направления в экономической политике «облегченной» версией неокейнсианской школы. Необычен адресат «манифеста» — впервые со времен Карла Маркса экономист пытается столь демонстративно заручиться поддержкой общественного мнения и политиков в обход профессионального сообщества. Но в отличие от господина Маркса, господин Кругман претендует на неполитическое восприятие своего манифеста — хотя и апеллирует к социальному измерению кризиса, говоря о «тяжелых страданиях», причиняемых политикам населению своих стран
Сам по себе «манифест» — документ с чрезвычайными упрощениями ситуации: так, в нем практически не анализируется влияние на ситуацию внешней торговли, не рассматривается инфляция, состояние торговых балансов, это подчеркнуто документ для дискуссии не экономистов, а политизированной публики, по сути он является декларацией отказа от профессиональных дискуссий на тему кризиса. Какие обстоятельства заставили Пола Кругмана возрождать жанр политико-экономического манифеста, в тексте не раскрывается. Официальных и профессиональных откликов на «манифест», кроме подписавших его на сайте экономистов и, в гораздо большей части, «простых людей» (преимущественного из ЕС), пока нет.
Манифест экономического здравого смысла
Более чем четыре года спустя после начала финансового кризиса крупнейшие развитые экономики мира пребывают в глубокой депрессии, и всем это напоминает события 1930-х годов. Это неудивительно: мы руководствуемся теми же идеями, которые управляли экономической политикой в 1930-е. Эти идеи, опровергнутые достаточно давно, и определяют ошибочность наших представлений и о причинах кризиса, его природы, и о соответствующих ответных шагах.
Эти ошибки глубоко укоренились в общественном сознании, этим объясняется общественная поддержка той избыточной жесткости денежно-кредитной и налоговой политики во многих странах. Пришло время для Манифеста, в котором мейнстримные экономисты мира предложат обществу более обоснованный анализ наших проблем.
Причины кризиса. Многие политики мира настаивают на том, что кризис обусловлен безответственной долговой политикой в госсекторе экономики. За крайне редкими исключениями, например Греции, это абсолютно неверно. Напротив, условия для кризиса определены чрезмерным кредитованием в частном секторе, в том числе и проблемой перекредитованных банков. То, что этот пузырь лопнул, и привело к обвалу производства и далее — к снижению налоговых сборов государства. Большой дефицит государственных бюджетов, которые мы сейчас наблюдаем,— следствие кризиса, а не его причина.
Природа кризиса. Крах пузырей недвижимости по обе стороны Атлантического океана привел к тому, что многие игроки частного сектора сократили собственные расходы, пытаясь погасить свои долги. С точки зрения физического лица это вполне рациональная реакция. Но ровно так же, как и при аналогичной реакции должников в 1930-е годы, это превратилось в коллективное самоуничтожение, поскольку любые расходы одного человека обеспечивают доходы другому. Результатом коллапса расходов и стала экономическая депрессия, которая дополнительно ухудшила ситуацию с госдолгом.
Приемлемый ответ. В то время когда частный сектор увлечен идеей сообща экономить, целью государственной экономической политики, призванной быть стабилизирующей силой, должна быть поддержка общего уровня расходов. Мы как минимум не должны ухудшать ситуацию крупными сокращениями государственных расходов или ростом налоговых ставок для простых людей. К несчастью, это именно то, чем заняты многие правительства мира.
Большая ошибка. Хорошо сработавшие во время первой, острой фазы экономического кризиса представления о должной экономической политике ушли затем в неверную сторону. Все сконцентрировались на сокращении бюджетного дефицита, который в основном — следствие вызванного кризисом сокращения доходов. От госсектора требуют солидарных с частным сектором усилий по сокращению долга. Но в результате вместо стабилизирующей роли налоговая политика лишь усилила эффект, который оказывает на экономику сокращение расходов в частном секторе.
Если бы экономический шок был более слабым, вытянуть ситуацию могла бы денежно-кредитная политика. Но при близких к нулю процентных ставках денежная политика, притом что на нее по-прежнему необходимо рассчитывать, с этой задачей справиться не может. Конечно, среднесрочные планы сокращения дефицитов государственных бюджетов должны составляться. Но если к их составлению подходить прямолинейно, они с легкостью превратятся в планы саморазрушения, убивающие любую надежду на восстановление экономик. Сейчас ключевые приоритеты — сокращение безработицы до того, как она не превратится в застойную, превратив восстановление и будущее сокращение дефицита бюджетов в еще более сложную задачу.
Чем те, кто выступает за продолжение нынешнего экономического курса, отвечают на представленные нами аргументы? У них два довода.
Довод о доверии. Этот аргумент заключается в следующем: сохранение бюджетного дефицита будет поднимать процентные ставки, тем самым блокируя восстановительный рост. Напротив, утверждают они, фискальная консолидация и прочие меры экономии усилят доверие рынков к правительствам, а это, в свою очередь, поддержит восстановление экономик.
Однако подтверждений этой теории в практике нет. Во-первых, несмотря на исключительно высокий уровень дефицитов бюджетов, процентные ставки сейчас беспрецедентно низки во всех странах, где есть адекватно функционирующий центральный банк. Это справедливо даже для Японии, где государственный долг превышает сейчас 200% годового ВВП и где понижения странового рейтинга не оказали влияния на японские процентные ставки. Ставки высоки только в отдельных странах еврозоны, поскольку ЕЦБ там не может действовать как кредитор последней инстанции по отношению к государству. В других странах центробанки всегда, если в этом есть необходимость, могут финансировать дефицит бюджета, не оказывая влияния на облигационный рынок.
Мало того, опыт прошлых лет не дает релевантных примеров, в которых сокращение бюджетного дефицита в действительности приводило к росту экономической активности. МВФ изучил 173 прецедента сокращений расходов бюджета в отдельных странах мира и констатировал: закономерным следствием таких мер являлось сокращение размеров экономик в целом. Лишь в нескольких случаях, когда за фискальной консолидацией следовал экономический рост, основной его причиной было ослабление курса национальной валюты при устойчивости мировой рыночной конъюнктуры, а на это в текущих условиях ставить невозможно. Выводы из исследования МВФ очевидны: сокращение госрасходов тормозит восстановительный рост. Именно это и происходит сейчас — страны с наибольшим сокращением госрасходов пережили наибольший экономический спад.
Истина в том, и теперь это очевидно, что сокращение госрасходов не в состоянии вызывать рост доверия со стороны предпринимателей. Компании инвестируют в свое развитие только тогда, когда уверены в наличии в обозримом будущем потребителей с достаточными для обеспечения спроса доходами. Ужесточения лишь отпугивают инвестиции.
Таким образом, аргумент о необходимости доверия — спорный, все, что считается его подтверждением этой доктрины, при детальном рассмотрении просто рассеивается как туман.
Структурный довод. Второй аргумент против политики расширения спроса в том, что на самом деле возможности роста ограничены на стороне предложения — рост, по этой версии, блокируется структурными дисбалансами экономик. Если бы эта теория была верна, по крайней мере, в некоторых секторах экономик мощности были бы сейчас полностью загружены, так же как и безработица совершенно не касалась бы некоторых профессий. Но в большинстве стран мира этого нет: каждый крупный сектор переживает трудности, в каждой из профессий уровень безработицы выше обычного. Таким образом, проблема — в общем дисбалансе спроса и предложения.
В 1930-е годы ровно такой же «структурный довод» использовался против политики проактивного расходования госсредств в Соединенных Штатах. Но рост госрасходов в США с 1940 по 1942 год привел к экономическому росту на 20%. Таким образом, проблемой 30-х годов, как и сейчас, являлся дефицит спроса, а не предложения.
Следуя ошибочным концепциям, многие политики Запада сейчас причиняют тяжелые страдания населению своих стран. Но ведь идеи, которые они поддерживают, уже были отвергнуты почти всеми экономистами после катастрофы 1930-х годов. И на протяжении следующих сорока лет Запад пребывал в состоянии беспрецедентной экономической стабильности при низкой безработице. Трагично, что в последние годы старые идеи вновь начали укореняться в сознании. Но мы не можем более мириться с тем, что необоснованный страх высоких процентных ставок для политиков важнее, чем реальный кошмар массовой безработицы!
Выбор более адекватной экономической политики в различных странах может быть разным, и он потребует более подробных дискуссий. Но такие дискуссии неизбежно должны опираться на верное понимание самой сути проблемы. Поэтому мы призываем всех экономистов мира и всех, кто согласен с основными идеями этого Манифеста, подтвердить свое согласие с ним на сайте www.manifestoforeconomicsense.org и тем самым публично выступить в поддержку здравой экономической политики. Именно оттого, что люди не называют вслух ошибкой то, что они считают ошибочным, страдает весь мир.
Татьяна ЕДОВИНА, Дмитрий БУТРИН
