Предложение ЕС по «стрижке» депозитов в кипрских банках шокировало вкладчиков во всем мире и создало предпосылки для оттока депозитов. В этой истории по-прежнему больше вопросов, чем ответов: почему ЕС начал спасение Кипра с предложения таких жестких санкций, которые впоследствии были смягчены? Сколько денег российских компаний и вкладчиков «зависло» на счетах кипрских банков? Как эти потери отразятся на экономическом росте России? Президент банка ВТБ 24 Михаил Задорнов в интервью Slon поделился своим мнением о мотивах ЕС и о том, чем закончится кипрский кризис для России.
— Первоначальное предложение ЕС по «стрижке» депозитов рассматривается всеми по-разному. Некоторые эксперты считают, что европейцы на примере Кипра хотели показать другим странам ЕС, что будет, если жить не по средствам. Другие усматривают в этом решении обращение к России, которая как активный пользователь офшора должна помочь его спасти. По вашему мнению, какой основной мотив был у ЕС, когда он предложил столь беспрецедентное решение кипрской проблемы?
— Основная проблема Кипра, как и других стран, где банковская система в разы превышает ВВП, — ее устойчивость. Как правило, банковскую систему спасают налогоплательщики страны. Это происходит в США, Великобритании, России, Испании и других странах. На Кипре банковская система в семь раз превышает ВВП Кипра, и бюджет страны не в состоянии ее спасти, он слишком маленький. Требование ЕС вполне объяснимо: европейцы сказали, что готовы помочь, но в обмен на вклад Кипра в спасение собственной банковской системы. Поскольку бюджет не в состоянии внести вклад, было принято решение о разовом сборе с депозитов. Причины очевидны — желание разделить бремя спасения Кипра с самими киприотами.
Но, на мой взгляд, первоначальное предложение, от которого потом отказались, было ошибочным. Во-первых, это решение стало прецедентом для общей банковской системы, и его с опаской восприняли вкладчики во всем мире, в том числе и в России. Например, наши клиенты интересовались, не будет ли этот способ когда-нибудь применен российскими властями против вкладчиков в России? Во-вторых, сама «стрижка» депозитов — это промежуточный шаг, потом все равно придется спасать банки. Получается, что этот шаг делается, вызывает падение рынка, ничего не решает, и в итоге встает вопрос о банкротстве банков.
— А вы не думаете, что предложение ЕС было намеком России, чтобы она тоже поучаствовала в спасении страны?
— Я так не считаю. Есть политические причины у самого ЕС. Известно, что основным донором для спасения периферийной Европы является Германия. В сентябре в Германии выборы. При всей популярности Меркель, ее партии победа не гарантирована. Мы видим это по последним выборам в Саксонии, в которых с небольшим преимуществом победили социал-демократы. Поэтому политически накануне выборов Меркель не может позволить себе шаги, которые демонстрируют, что Германия спасает страну деньгами немецких налогоплательщиков. В Бундестаге несколько месяцев назад был распространен доклад, в котором говорилось, что Кипр является пристанищем российских денег, в том числе серых денег. Распространение этого доклада стало определенным событием в политических кругах Германии, и для нее стало невозможным выделение денег ЕС без разделения бремени.
— По вашему мнению, тех мер, которые сейчас приняты в отношении Кипра, будет достаточно или потребуется более радикальное решение — исключение страны из еврозоны? Вчера, например, американский экономист Пол Кругман заявил, что это нужно немедленно сделать.
— Я не думаю, что исключение Кипра из еврозоны всерьез
— Но Кипр меньше, чем Греция, по своему влиянию на экономику ЕС.
— Любой прецедент исключения какой-либо страны из ЕС ставит саму конструкцию союза под удар. После выхода одной страны другие начинают рассматривать такую возможность, как реалистичную. Это очень негативно скажется на всем ЕС. О том, хватит ли выделенных денег на спасение банковской системы, может сказать только «тройка» (ЕС, ЕЦБ и МВФ. — Slon), которая изучала ситуацию с кипрскими банками. Председатель кипрского банка сделал четкое заявление, что даже 12 млрд евро достаточно, а 16—17 млрд евро — это уже с запасом.
— Эксперты уже начинают оценивать последствия кипрского кризиса для России, в частности, при развитии худшего сценария ВВП страны может потерять свыше 1 процентного пункта. Какие ожидания у вас?
— Какие-то прогнозы делать невозможно, потому что мы не знаем, какой объем денег российских компаний попал на Кипре под это налогообложение. Поэтому все оценки — это спекуляции. Безусловно, определенное влияние на экономику будет, потому что часть денег застряла, а это деньги финансовых цепочек. Будут проблемы с проектами, которые финансировались Кипром, с инвестициями, работой предприятий, которые держали свои деньги. Я не думаю, что это влияние будет в масштабе 1 процентного пункта ВВП. Думаю, такие оценки сделаны для того, чтобы привлечь внимание.
— Вы сказали, что первоначальное предложение ЕС создало прецедент и что вкладчики во всем мире, в том числе и России, заволновались. Ожидаете ли вы в связи с этим замедления притока депозитов в российские банки?
— Я не ожидаю замедления. В России всего три направления инвестирования свободных денег: банковская система, недвижимость, рынок ценных бумаг. Возникает вопрос альтернативы — куда, если не в банковскую систему, вкладывать деньги? Недвижимость при ее темпах роста цен не является самым привлекательным объектом. Тем более что правительство собирается ввести ряд дополнительных налогов, в частности, налог на доходы от недвижимости — продажи, сдачи в аренду, а это сделает вложения в недвижимость менее привлекательными по сравнению с банковскими вкладами. В рынок ценных бумаг не вкладываются, когда видят, что рынок не растет или даже падает. Поэтому при отсутствии других альтернатив люди все равно будут нести деньги в банки.
Беседовала Татьяна АЛЕШКИНА
