Зомби-банк: куда и когда исчезли деньги из Моего Банка

Банк России лишил «Мой банк» лицензии в пятницу и официально озвучил диагноз: у банка отрицательный капитал, дыра превышала 10 млрд рублей. До того, как начались трудности с исполнением платежей, банк рисовал в отчетности капитал 2,4 млрд рублей при активах в 22 млрд рублей. Представители ЦБ признали, что него самая тяжелая ситуация из всех банков, у которых регулятор отозвал лицензии после назначения Эльвиры Набиуллиной главой Банка России.

Это был настоящий «зомби-банк». Так экономисты называют кредитные организации с отрицательным капиталом, которые продолжают работать и даже расти, так как пользуются доверием среди кредиторов, благодаря гарантиям поддержки. Впервые этот термин употребил Эдвард Кейн еще четверть века назад.

У «Моего Банка» такая поддержка была: еще в 2007 году перед вкладчиками лично поручился владелец банка миллиардер Глеб Фетисов. В конце ноября он продал банк и обязательства по гарантии взяли на себя новые владельцы. Среди них 11 физлиц, в том числе владелец ГК «Никохим» Михаил Баранов и несколько человек с лоббистским ресурсом: бывший глава РФФИ, девелопер Владимир Малин и два бывших зампреда ЦБ — Александр Хандруев и Ринат Сетдиков. Тем не менее, в декабре банк ограничил выдачу денег вкладчикам 20 000 рублями, в январе гарантия была отозвана, на прошлой неделе денег банк уже не выдавал.

«В истории с отзывом лицензии «Моего Банка», получившей большой резонанс, есть несколько элементов скандальности», — говорит замгендиректора «Эксперт РА» Павел Самиев. Во-первых, поясняет он, банкиры и аналитики не первый год сомневались в финансовой устойчивости банка, но с отзывом в этом случае регулятор тянул больше, чем в остальных. Во-вторых, банк был из числа 200 крупнейших и со вкладами почти 10 млрд рублей входит в пятерку самых значительных страховых случаев после начала банковской зачистки. К тому же история с VIP-вкладчиками банка стала еще одной темой сплетен, в том числе по поводу применения административного ресурса. Наконец, сама сделка по продаже Фетисовым банка со стороны сразу казалось странной, а снятие гарантий внезапным. В числе вкладчиков с $10 млн оказался режиссер Никита Михалков, чей зять — бизнес-партнер совладельца банка Баранова.

Есть еще одна причина, которая выделяет крах «Моего Банка»: его путь к банкротству был незаурядным. В релизе Банка России говорится, что банк проводил высокорискованную кредитную политику и предоставлял ссуды, не генерирующие денежный поток, а его отчетность была недостоверной. «Мой банк» нельзя было санировать, потому что там ничего нет. Удивительная ситуация: там исчезло 90% активов», — заявил в тот же день глава Агентства по страхованию вкладов Юрий Исаев.

На этом основании газета «Коммерсант», например, писала, что имел место вывод активов. На это же указывало ограничение ЦБ, введенное неделю назад, когда регулятор запретил «Моему банку» проводить операции по корсчетам за исключением трех организаций — в пользу Банка России, Сбербанка и ВТБ. Кроме того, ЦБ в январе заставил банк вернуть проданные в конце декабря блокпакет дочки «Мой Банк. Ипотека», опасаясь вывода активов.

Однако два источника, один из которых близок к акционерам банка, второй знаком с внутренней отчетностью, рассказали Forbes, что дыра размером в 8—10 млрд рублей существовала и до продажи банка, о ней знали прежние и нынешние акционеры, и она не была результатом вывода активов. Дыра росла не одномоментно, а последние пять-семь лет, несмотря на то, что Фетисов регулярно подкидывал в «Мой Банк» деньги и даже после продажи оставил в нем 2,5 млрд денег в виде субординированного займа и личного вклада.

Банк генерировал отрицательный денежный поток, тратил больше чем зарабатывал: по МСФО за 2012 год убыток от операционной деятельности 171 млн рублей без учета операций с ценными бумагами и валютой. Как сказано в релизе ЦБ, банк выдавал некачественные ссуды. Бывшие сотрудники «Моего Банка» вспоминают неудачные инвестиции в земельные участки, например, в промзону в Кемерово, оцененную в $20 млн — земля куплена под девелоперский проект, который заморожен.

Некачественные активы долгое время маскировались под хорошие. «Кредиты постоянно реструктурировались и продлевались», — объясняет источник, близкий к банку. Даже в российской отчетности, в соответствии с которой размер просрочки равен величине только просроченных платежей, а не всей сумме неработающего кредита, банк показывал просрочку по розничным кредитам в 25—30%.

«Только на потребительском кредитовании за два года банк потерял 2 млрд рублей. Это результат неудачной программы кредитования клиентов с улицы, невозврат превышал 50%», — говорит источник. По его словам, менеджеры банка не позаботились о надлежащем мониторинге за качеством кредитов, и его атаковали мошенники.

«Фетисов был хорошо осведомлен о состоянии банка, без его ведома не уходило ни рубля», — утверждает источник. По его словам, собственник банка постоянно менял управленческие команды, однако контроля из своих рук не выпускал — правление могло самостоятельно принимать решения лишь по сделкам с небольшим лимитом. Более крупные сделки рассматривались финансовым комитетом совета директоров, у Фетисова было право присутствовать на заседаниях, он получал все отчеты.

По словам самого Фетисова, от операционной деятельности в банке он отошел почти два года назад, когда решил заняться политикой. В начале 2012 года совет «Моего Банка» возглавил будущий товарищ Фетисова по партии «Альянс зеленых — Народная партия» Михаил Миримский. Сам Фетисов покинул совет в августе того же года. Как уже писал Forbes, Миримский пролоббировал продажу банка бизнес-партнеру Михаилу Баранову. Перед тем как покинуть совет, Фетисов установил правлению лимит для принятия финансовых решений на уровне 60 млн рублей, следует из положения о комитете.

Фетисов утверждал, что получил за банк живые деньги и значительные. Тем не менее, накануне сделки в августе ЦБ предписал «Моему Банку» доначислить резеры на 4,5 млрд рублей. К ноябрю ЦБ снизил размер доначисленных резервов до 309 млн рублей. Из них Фетисов признал 128 млн рублей и заместил активы, заплатив примерно 1 млрд рублей. В декабре ЦБ снизил требования до 62 млн рублей, отвечать по ним должны были у же новые собственники (письма ЦБ есть в распоряжении Forbes). В январе Фетисов говорил, что удачно распродал все активы, стал политиком и больше не комментирует ситуацию в банке.

Юрий Исаев, генеральный директор АСВ, причины краха банка не комментирует: «Конкретные причины утраты активов в каждом ликвидируемом банке устанавливаются Агентством после его назначения конкурсным управляющим в рамках исследования обстоятельств банкротства кредитной организации».

Елена ЗУБОВА