О «ползучей национализации» и переделе собственности в пользу государства эксперты заговорили еще в сентябре, когда началась острая фаза финансового кризиса в России. Скупка акций из денег Фонда национального благосостояния, а также несколько компаний, ставших «внучками», а то и «правнучками» государства за символические суммы, лишь подкрепили это мнение.
В четверг, во время своего общения с народом премьер Владимир Путин подтвердил, что правительство может прибегнуть к национализации крупных компаний в России.
Рассуждая о том, что деньги, выделяемые Минфином и Центробанком до «реальной» экономики не доходят, он заявил, что государство может начать напрямую входить в капитал крупных предприятий в случаях, когда государству и налогоплательщикам это выгодно. «Мы не исключаем, что эти инструменты могут быть применены достаточно широкомасштабно» — завил премьер.
Кроме того, премьер сказал народу, что государство уже потратило на поддержку экономики 5 триллионов рублей, и еще будет. Даже большинство экономистов воспринимает кредиты Минфина и ЦБ, которые предоставляются банкам и крупным корпорациям под далеко не низкие проценты, в том числе и в валюте для рефинансирования внешнего долга, как некое благодеяние — спасение зарвавшихся в набирании западных кредитов предприятий.
Поэтому и национализация оказавшихся в самом трудном положении банков и компаний представляется едва ли не как благодеяние. Да еще и благодеяние, доступное не для всех: разговоры о том, что правительство всех спасти не может не прекращаются вот уже который месяц кряду. А слова вице-президента РСПП Игоря Юргенса о том, что если для спасения «ключевых» компаний нужна национализация, то ее нужно проводить, крутят по радио в течение последнего месяца.
«Государство определит стратегические отрасли, государство определит то, что для него важно для сохранения потом, после кризиса, через, скажем, год-полтора, передерживает эти активы и потом возвращает на рынок более эффективному собственнику. По-моему, вполне нормальная, здравая мера» — заявил он в интервью радио Business FM.
Однако все эти рассуждения наталкиваются на тот простой факт, что в течение последних восьми лет (включая и нынешний), государство изымало из экономики гораздо больше, чем было необходимо для поддержания и даже развития социальной системы, обороны, содержание армии бюрократов и пухнущих правоохранительных органов — всего того, чем могло и хотело заниматься российское государство. Более того, рост государственных расходов существенно опережал рост экономики в целом. И тем не менее, излишки оставались.
При этом все разговоры о том, что деньги эти в экономике были «лишними», способными лишь разгонять инфляцию и усугублять проявления «голландской болезни» справедливы лишь отчасти. Поскольку если взглянуть беспристрастно, то эти деньги в российскую экономику все же попадали. Правда, в виде кредитов иностранных банков, доходов от размещения акций и облигаций на западных биржах. Можно назвать это совпадением, но объем взятых российскими банками и корпорациями иностранных кредитов почти совпадает с накопленными резервами правительства.
Сегодня экономика, столкнувшаяся не только с обвалом цен на товары традиционного российского экспорта, но и с невозможностью рефинансировать взятые ранее на Западе обязательства вправе была бы рассчитывать на возврат хотя бы части экспроприированных за семь лет сотен миллиардов долларов. В виде дешевых кредитов, налоговых каникул, других мер, которые были бы направлены не на поддержку и спасение «избранных», а на снижение налоговых и других издержек. Однако этот «возврат» пока происходит под грабительские проценты или в обмен на собственность.
Максим БЛАНТ
