Операция «Оптимизация»

ЦБ озвучил замечательную идею, необходимость воплощения которой давно назрела, — оптимизировать и упростить систему отчетности коммерческих банков перед ним. Сформулирую основные цели такой оптимизации, как они видятся мне, банковскому аналитику.

Повышение прозрачности деятельности банков. Как это ни дико звучит, но при всем том количестве и детализации форм отчетности, которые банки сдают в ЦБ (ежедневно, ежемесячно, ежеквартально), происходят странные случаи. Например, у Инвестбанка, который был на карандаше у регулятора, вдруг обнаружилась «дыра» в балансе аж на 36 млрд рублей (с учетом утраченного капитала). «Дыра» обнаружилась, уже когда банк перестал возвращать вклады населению и туда зашла временная администрация. А до этого момента, по-видимому, обнаружить ее не позволяла недостаточно прозрачная система отчетности. То есть из тех цифр, которые банк предоставляет, реальная ситуация c состоянием активов видна не была.

Как показывает опыт громких банкротств, банк способен сфальсифицировать практически любые формы отчетности и финансовые показатели, за исключением, быть может, остатка средств на корсчете в ЦБ. Поэтому обсуждаемые сегодня законопроекты о введении уголовной ответственности за заведомое искажение отчетности — вполне нормальная реакция общества. Главное при этом не довести ситуацию до абсурда — бухгалтера посадят в тюрьму, например, за недостаточный (по мнению ЦБ) объем резервов по кредитам. Особенно если негласное указание создать такие резервы и обосновать их при помощи мотивированного суждения отдано собственником банка.

Снижение административной нагрузки на банки. Сейчас банки фактически обязаны с разной периодичностью готовить 86 различных форм отчетности, в том числе ежедневно — 6 штук, раз в 5—10 дней — 4 штуки, ежемесячно — 34 штуки, ежеквартально — 18 штук, ежегодные формы — 9 штук, дополнительная отчетность — 15 штук. На подготовку всех этих форм отчетности требуется дорогостоящая автоматизация учета, ежедневный труд операционистов, бухгалтеров и аудиторов (или службы внутреннего контроля). А еще — бумага, много бумаги. А ведь есть еще и управленческая отчетность банка, которая ведется для менеджмента и акционеров и часто имеет мало общего с официальной. И отчетность по стандартам МСФО и расчеты по «Базелю». ЦБ в свою очередь должен всю эту груду отчетности проверить и проанализировать на предмет правильности составления и достоверности. А потом еще и выводы о финансовом состоянии банка сделать. Как показывает практика последних банковских банкротств — с этим есть некоторые трудности. Оптимизация системы банковской отчетности позволит также «оптимизировать» численный состав сотрудников Банка России (сейчас — около 70 тыс. человек).

Повышение уровня открытости рынку. Раскрытие Центробанком бо̀льшего объема информации и деятельности банка рынку позволит его участникам выполнять часть работы ЦБ по отслеживанию «паршивых овец». Если какой-либо банк начнет испытывать трудности, это станет сразу же и в законном порядке известно и его контрагентам, и регулятору. Не секрет, что большинство форм отчетности, предоставляемых в Банк России, носят конфиденциальный характер, их нет в открытом доступе. Они содержат массу информации, составляющей коммерческую тайну банка (основные клиенты и заемщики, суммы ссуд и ставки по ним, расшифровки операций с ценными бумагами, по МБК, корсчетам, наличным средствам и т. д.). И недоступность их для анализа широкому кругу участников рынка вполне понятна. С другой стороны, имеющиеся «публичные» формы отчетности не позволяют качественно оценить массу важнейших параметров: долю крупных ссуд в кредитном портфеле и их реальное кредитное качество, разбивку ссуд по кредитным продуктам и отраслям, реальные (а не номинальные) сроки кредитов и обязательств, выделение в явном виде сложных и непрофильных инструментов (например, паев инвестиционных фондов) и др. Хотелось бы сделать более информативной и 102-ю форму отчетности («Прибыли и убытки»), где сейчас нереально точно оценить, сколько банк получает доходов от того или иного вида бизнеса. Большинство пунктов из перечисленного уже реализовано в международных стандартах финансовой отчетности. Однако МСФО готовится обычно не реже чем в квартал, а чаще всего — ежегодно. В условиях России следующего сезона отчетности банка с такой периодичностью дождаться удается не всегда.

Снижение репутационной толерантности. Сейчас нормальным явлением считается, если банком владеют фактически номинальные акционеры (подставные непубличные физлица, в том числе граждане экзотических стран), офшорные структуры и различного рода трасты (де-юре не имеющие владельцев). Понятно, что пока у реальных владельцев есть потребность сокрытия своего участия в управлении банком, юристы всего мира будут над этой проблемой работать и решать ее. Но должно быть и противодействие. Формально такие банки выполняют требование Банка России по раскрытию структуры собственности, а реально — понять, кто настоящий владелец банка, часто не получается.

Обычная ситуация, когда руководители банка с лицензией, отозванной за отмывание денег, вновь занимают менеджерские позиции в новом банке, а то и становятся его владельцем. Не секрет, что на рынке существуют управленческие команды, которые уже не первый раз покупают банк «на сожжение» — проведение в течение короткого времени массированного объема операций по отмыванию с последующим отзывом лицензии. После чего следует покупка нового банка, и цикл повторяется.

Замечательная инициатива — внедрение механизма переноса материальной ответственности на менеджмент и бенефициарных владельцев банков по криминальным долгам этих самых банков (с учетом срока появления некачественных активов). Чтобы вовремя (за месяц до банкротства) «соскочивший» акционер, в интересах структур которого были выданы невозвратные кредиты, не имел возможности избежать ответственности. Разумеется, механизм останется мертворожденным без правоприменения в отношении конкретных лиц. В сочетании с проверкой ЦБ репутации при согласовании вновь назначаемых менеджеров это даст эффект очищения менеджерского состава. Это же не позволит назначать на роль «одноразового» менеджера различных случайных людей.

На что очень хочется надеяться — чтобы с водой не выплеснули и младенца. Чтобы набор форм отчетности и их детализация не стали еще более изощренными и многочисленными. А «старые» формы — не оставили про запас.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции