Хуже, чтобы лучше

Очередной доклад ЦБ об основах денежно-кредитной политики, обнародованный на этой неделе, — образец разумного прогнозирования в российских условиях. Принцип прост: обещай худшее, авось получится лучше. В противном случае можно будет легко отбиться от критики: мы же предупреждали.

Давать экономические прогнозы вообще дело неблагодарное. В России особенно. На сей счет есть два авторитетных мнения. Знаменитый экономист, нобелевский лауреат Василий Леонтьев, родившийся в Мюнхене, учившийся в Ленинграде, работавший в Германии и Китае, а затем в 26 лет осевший в США, как-то сказал: «Чем старше я становлюсь, тем охотнее даю долгосрочные экономические прогнозы». Намекая, что все равно не доживет до времени, когда какой-нибудь вредный человек с хорошей памятью сопоставит его прогноз с реальностью: сбылось — не сбылось. Чуть менее знаменитый, но тоже выдающийся российский и советский экономист Станислав Струмилин в суровые сталинские времена в ответ на вопрос, за какие темпы роста экономики он стоит, произнес фразу, ставшую легендарной: «Лучше стоять за высокие темпы, чем сидеть — за низкие». Между прочим, дожил до 97 лет.

В сегодняшней России все не так. Лучше стоять за низкие темпы экономического роста и высокие темпы инфляции, чтобы потом не краснеть, пересматривая очередные макроэкономические прогнозы в сторону ухудшения ключевых показателей. Нынешний руководитель ЦБ Эльвира Набиуллина усвоила эту нехитрую аппаратную истину еще во время работы в Министерстве экономического развития под руководством нынешнего главы Сбербанка Германа Грефа. Минэкономразвития, конечно, честно сочиняло три сценария развития экономики на каждый ближайший год или на три года. Но официальные прогнозы давало исходя либо из пессимистического сценария, либо из инерционного, неизменно отбрасывая оптимистический как заведомо нереальный.

Первый в новом году доклад Центробанка об основах денежно-кредитной политики выполнен именно в таком духе. Читаем: «В 2014 году темп прироста ВВП прогнозируется в диапазоне 1,5—1,8%, в 2015—2016 годах воз­можно его повышение до 1,7—2,0% по мере восстановления мировой экономики, а также благодаря постепенному улучшению инвестиционного климата и настроений экономических агентов в России. В то же время выпуск товаров и услуг будет оставаться несколько ниже по­тенциального уровня». Мировая экономика уже в 2013 году росла быстрее российской, хотя этот рост и составил всего 2,1% — это уровень последнего докризисного, 2007 года. Но у нашей-то экономики было и того меньше — 1,3%. МЭР то запланировало на 2014 год рост ВВП в размере 2,5%. Было время, даже о 3% заикалось, но быстро поняло, что погорячилось, и взяло свои слова назад. А ЦБ, который в период дискуссий о функциях мегарегулятора хотели нагрузить ответственностью еще и за экономический рост, решил не грешить казенным оптимизмом. Он даже на 2016 год не обещает больше 2% роста, да и то — если улучшатся инвестклимат и настроения «экономических агентов» (не путать с иностранными).

Столь же меланхолически печальны прогнозы мегарегулятора по инфляции. Ответственная за макроэкономику в Банке России первый заместитель председателя Ксения Юдаева стала первым российским официальным лицом, сказавшим вслух слово «стагфляция» применительно к российской экономике. Мол, у нас низкие темпы роста при высокой инфляции. А теперь ЦБ пишет: «Прогнозируется снижение годовых темпов прироста потребительских цен до целевого уровня 5,0% в конце 2014 года, 4,5% в 2015-м и 4,0% в 2016-м». Конечно, по сравнению с инфляцией в 6,5% по итогам прошлого года 4% в 2016-м выглядят замедлением. Только в ведущих мировых экономиках годовая инфляция редко выше 1%. Чтобы жизнь медом не казалось, даже такое не слишком выдающееся возможное уменьшение темпов роста цен ЦБ объясняет не слишком радужными причинами: «Замедление инфляции будет обусловлено слабой экономической активностью. Снижению инфляции в 2014 году также будет способствовать запланированное сокращение темпов индек­сации тарифов на услуги естественных монополий». За естественные монополии можно не беспокоиться — они найдут способ отыграть меньший темп роста тарифов. А вот слабая экономическая активность — конечно, тот еще повод для радости по поводу уменьшения инфляции. Нам прямо говорят: цены будут расти медленнее из-за спада потребления. К тому же все может измениться, если рубль будет реагировать на переход к плавающему курсу так, как делает это сейчас. С начала года по отношению к евро и доллару он обесценился примерно на 7% против 10% за весь 2013 год. При этом объемы импорта растут. Значит, ускорение инфляции при сильном падении курса рубля гарантировано. Покупаем-то за доллары.

В общем, трезвый, честный и местами беспощадный взгляд ЦБ на российскую экономику — еще и хорошая форма страховки. Оптимизм на рынке российских экономических прогнозов нынче явно не котируется.