России сказали «бе-бе-бе»

Несмотря на произносимые российскими чиновниками с частотой мантры слова о нерезультативности и несерьезности санкций против России, реально страна на наших глазах стремительно выбывает из когорты перспективных развивающихся рынков. Поэтому ведущим российским компаниям и банкам при сохранении нынешних политических трендов придется радикально менять бизнес-стратегию.

Международное рейтинговое агентство Standard & Poor’s понизило рейтинг РФ в иностранной валюте с «BBB» до «BBB-». Прогноз по рейтингу оставлен «негативный». Также был снижен долгосрочный рейтинг России в национальной валюте — до «BBB» с «BBB+». Агентство снизило и краткосрочный рейтинг в иностранной валюте — до «A-3». Standard & Poor’s мотивирует понижение рейтинга рисками ухудшения условий внешнего финансирования для российской экономики. Сами эти риски вызваны реакцией мирового сообщества на действия российских властей в украинском кризисе.

Комментируя снижение странового рейтинга России, министр экономического развития Алексей Улюкаев попытался сделать хорошую мину при плохой игре: «Это ожидаемое решение. Понятно, что это отчасти политически мотивированное решение, а отчасти, возможно, реакция на то действительное ухудшение макроэкономической ситуации, в которой мы находимся. Как это повлияет на поведение инвесторов? Я не думаю, чтобы это повлияло принципиально. Мне кажется, что это было заложено уже в инвестиционные ожидания». Объем инвестиций в основной капитал — один из важнейших показателей состояния экономики — падал в России и до начала украинского кризиса. Теперь вопрос в том, не станет ли он падать еще сильнее. Но проблема не только в инвестициях.

Внешний долг российских корпораций и банков к 1 апреля 2014 года, по оценкам Центробанка, составлял около 649,3 млрд долларов — порядка 30% ВВП страны. Рост внешнего долга банковского сектора (на 1 апреля 2014 года этот долг, по оценкам ЦБ, составлял 214,4 млрд долларов) до сих пор считался относительно безопасным: его темпы отставали от темпов роста иностранных активов российских банков. При этом вывезенные нашими банками средства были размещены в краткосрочные инструменты и служили преимущественно для управления ликвидностью, а привлекаемые за рубежом деньги были теми самыми «длинными» кредитами, которые банкам сложно получить от Банка России. Бессрочные займы и субординированные кредиты, взятые преимущественно на западных финансовых рынках, до последнего времени оставались самыми выгодными для наших банков источниками ликвидности. Так было, но так больше — неизвестно, насколько долго, — не будет.

Не исключало возможности привлечения средств на внешних рынках и государство. В октябре прошлого года — теперь уже в другую эру российской жизни — министр финансов Антон Силуанов заявлял, что объем внешних заимствований России в бюджетном цикле 2015—2017 годов вырастет с 7 млрд до 10 млрд долларов в том случае, если в эти годы будет сложно реализовать планируемое увеличение чистых заимствований на внутреннем рынке.

Теперь даже без введения новых санкций российским властям и компаниям придется существенно пересматривать финансовые стратегии. Центробанк становится главным источником фондирования. Иностранную экспансию крупнейшим российским банкам придется отложить до лучших времен — на китайский рынок их пустят едва ли, а про западные можно забыть до глобального политического потепления. Не случайно пока ни один сколько-нибудь крупный и имеющий разветвленную сеть корреспондентских счетов на Западе российский банк не торопится в Крым. Издержки для бизнеса непредсказуемы, хотя пока формально под санкциями находится лишь одна российская кредитная организация — банк «Россия».

Вообще, в современной экономике угроза санкций гораздо опаснее самих санкций. От ведущих российских компаний и банков их западные контрагенты (а Запад с точки зрения технологий и развития пока все-таки превосходит Азию, хотя тот же Китай, например, уже занимает первое место в мире по объему товарооборота, обогнав по итогам прошлого года даже США) могут начать отворачиваться, как от чумных. Да еще и в самой России ширится и крепнет движение за «патриотическую экономику», минимально зависимую от остального мира.

Если учесть, что все это накладывается на очевидно проявившееся уже в начале прошлого года замедление темпов роста российской экономики по объективным внутренним причинам, мы получаем законченную картину маслом: российским компаниям и банкам на ближайшие годы придется оставить мечты о бурном росте и завоевании новых рынков. Придется сосредоточиться на проблемах выживания и внутренних инвестициях для компенсации потерь России от ее нового или, точнее, хорошо забытого старого внешнеполитического курса.