Индекс нищеты: начинаем проедать запасы

В России появился новый показатель экономического кризиса, понятный каждому независимо от уровня финансовой грамотности и степени ненависти к «этим скучным циферкам». Впервые за 18 лет мы совокупно тратим больше, чем зарабатываем. Причем на фоне сокращения расходов. Это и есть нищета в национальном масштабе.

Согласно обнародованным на этой неделе свежим данным Росстата, в январе 2016 года жители России потратили на 200 млрд рублей больше, чем заработали, сократив при этом объем валютных депозитов и активно приобретая наличные доллары. Причем расходы растут и у богатых, и у бедных. По оценкам Росстата, за тот же самый январь 2016 года реальные доходы россиян упали на 6,3% в годовом выражении — то есть по отношению даже к не слишком «сытому» январю 2015 года, когда они уже и без того существенно уменьшались. Нарастить расходы при падении реальных доходов населению удалось благодаря проеданию наличных и безналичных сбережений. То есть текущий дефицит бюджета — теперь удел не только страны, но и всех российских домохозяйств вместе взятых.

Россияне в целом зарабатывали больше, чем тратили, неизменно с 1997 года. Так было в кризисном 1998 году. Так было в самом начале 2000-х, когда экономика только начинала отыгрывать девальвацию рубля, а мировые цены на нефть не падали до 30 долларов, а поднимались до 20. Так было в кризис 2008—2009 годов, даже несмотря на длившееся несколько месяцев кратковременное снижение доходов населения. Однако в 2015 году разница между доходами и расходами россиян, подсчитал Росстат, впервые за 18 лет стала отрицательной и составила 418 млрд рублей. В 2014 году, когда кризис и война санкций уже начались, совокупные доходы россиян все-таки еще превышали расходы — на 76 млрд рублей.

Однако, как принято говорить в эпоху бурного развития социальных сетей, «печалька» даже не в том, что мы тратим больше, чем зарабатываем. Гораздо хуже, что мы при этом тратим меньше, чем все последние годы. Сжатие розничного товарооборота в том же 2015 году на 10% стало крупнейшим за 45 лет. То есть народ не проводит отчаянный аукцион щедрости, не «гуляет на последние». У него реально не хватает денег. На фоне падения доходов россияне сокращают, а не увеличивают траты на покупку товаров. Так, в декабре 2015 года на это ушло 45,6% доходов населения, тогда как в декабре 2014 года — 52,4%. При этом за один только 2015 год количество людей, имеющих месячные доходы ниже официального прожиточного минимума в 9 762 рубля (по текущему курсу это чуть больше 123 долларов), выросло сразу на 3 млн человек: с 16 млн до 19 млн. То есть почти на 20%.

Главных причин, по которым россияне начали проедать свои запасы, чего еще ни разу не было в этом веке, две: падение экономики и обвал рубля, с 2014 года подешевевшего почти в 2,5 раза. Тут еще уместно будет вспомнить, что минимум две трети россиян в ходе социологических опросов заявляют об отсутствии у себя каких бы то ни было сбережений: они проедают только то, что заработали здесь и сейчас.

Так вот, если нация погружается в нищету и начинает тратить больше, чем зарабатывает, возникают естественные вопросы. Как долго продлится кризис, из-за которого мы беднеем? Как долго (и сильно) будет падать рубль? Надо же хотя бы приблизительно понимать, сколько времени должны продержаться на своих запасах те, у кого они есть.

Министерство финансов напророчило нам недавно 15 лет кризиса, если не будет экономических реформ, причем структурных (уменьшающих нашу зависимость от мировых цены на углеводородное сырье) и рыночных, а не по известной методике Шарикова «взять все, да и поделить». У Министерства экономического развития нашелся немногим более оптимистический ответ. Ведомство подготовило базовые предпосылки для прогноза социально-экономического развития России на 2016 и 2017—2019 годы. Там полагают, что еще как минимум три года сохранятся низкие цены на нефть, санкции и контрсанкции. Следовательно, до 2020 года кризис не кончится. А дальше министерство пока просто не загадывает. И правильно делает — пока ему не удается угадать даже то, что реально случается с экономикой в горизонте года. В конце концов, постоянно рассказывать про наконец достигнутое экономикой дно должно надоесть самим чиновникам. А у публики такие рассказы могут вызвать в лучшем случае нервный смех.

Цена нефти — основной параметр для составления прогноза социально-экономического развития и бюджета — все четыре ближайших года, полагают в Минэкономразвития, останется ниже 50 долларов за баррель. В базовом варианте ее средняя цена в 2016 году — 35 долларов за баррель, в следующие три года — 40, 45 и 45 долларов соответственно. Исходя из этого, можно сделать вывод, что на вопрос о сроках окончания кризиса правительство пока отвечает примерно так: «Мы не знаем, но точно не в ближайшие пару лет».

На вопрос о перспективах дальнейшего ослабления рубля (как же мы теперь радуемся его «укреплению» до 74 за доллар и до 80 за евро, хотя еще два года назад такие цифры показались бы нам форменной катастрофой) косвенно ответил президент. Bloomberg со ссылкой на высокопоставленные источники, которые обсуждали эту тему непосредственно с главой государства, сообщил, что президент России считает наличие запасов золота и твердой валюты лучшей гарантией финансовой независимости страны. И отдает золотовалютным резервам приоритет по сравнению с крепостью рубля. Два высокопоставленных источника на условиях анонимности подтвердили Bloomberg, что президент регулярно запрашивает у своих помощников отчеты о состоянии резервов. По тому, что мы видим в реальных действиях монетарных властей, это очень похоже на правду.

А это значит, у рубля шансов на сильное укрепление в ближайшей перспективе не просматривается.

2000-е годы вошли в историю России как «сытые нулевые». 1990-е — с подачи нынешней власти — как «лихие девяностые». Нынешнее десятилетие с большой долей вероятности может удостоиться титула «тощих десятых». Если мы не начнем заниматься экономическими реформами, россиян ждет очередная эпоха нищеты. Впрочем, для большинства россиян нищета и есть настоящая стабильность, доставшаяся им в наследство от отцов и дедов. Ибо больше оставлять в наследство было нечего.