Лига в кармане: логика убийства и спасения банков в России остается тайной

Когда в какой-нибудь крупный российский банк внезапно вводят временную администрацию, все удивляются, но, в общем, понимают: есть за что. Понять, почему после завершения работы временной администрации одни банки спасают, а другие убивают, пока не получается. Объяснения ЦБ тайну не проясняют.

Уходящая неделя на российском банковском рынке стартовала в духе анекдота про пожилого преступника, которого века два назад везли на смертную казнь в понедельник. Тот озирается вокруг сквозь зарешеченное окно кареты и вдруг мечтательно произносит: «Ничего себе неделя начинается…» Вот примерно такое ощущение было от новости утра понедельника, 10 июля, о введении временной администрации в банк «Югра». Даже в эпоху великого банкопада имени Э. С. Набиуллиной пока ни разу не вводили временную администрацию в банк из топ-30 почти со 170 млрд рублей вкладов, которые государство обязано выплатить. К тому же в СМИ уже появилась информация о 75 млрд рублей забалансовых вкладов в «Югре». Если это правда, мы будем иметь дело с космическим рекордом.

Пока появление временной администрации в банках в новейшей истории России заканчивалось только двумя исходами — отзывом лицензии или сменой собственника. Ровно поэтому сразу после взрыва новостной бомбы о банке «Югра» пошли массовые публичные гадания, сохранит ли контроль над кредитной организацией главный собственник — Алексей Хотин. Он явно этого хотел, потому что в последнее время неоднократно докапитализировал банк.

На одном из российских телеканалов ответ на этот вопрос звучал примерно так (за точность смысла ручаемся): «Поскольку Хотин (на самом деле банк «Югра». — Прим. Банки.ру) является спонсором любительской Ночной хоккейной лиги, в которой играют первые лица государства, включая президента, у собственника есть шанс сохранить банк за собой». На самом деле «Югра» перестала быть спонсором НХЛ в мае. Но проблема в том, что в России сам факт такого спонсорства действительно может являться важным критерием «политической» устойчивости банка. А отказ от подобного спонсорства — признаком того, что у собственника начинаются реальные проблемы. То есть, на полном серьезе, гадания на судьбу банка через Ночную хоккейную лигу имеют под собой основания.

После казуса «Югры» логику принятия решений по судьбе банков, удостоившихся чести попасть под временную администрацию, попытались прояснить и первые лица самого Банка России. Эльвира Набиуллина прокомментировала ситуацию обтекаемо (иначе не могла — временная администрация и вводится для поиска решения): «У банка уже… возникли проблемы, поэтому мы ввели туда временную администрацию, она сейчас работает и должна будет оценить масштаб проблем, получить доступ к первоисточникам. После этого будет принято соответствующее решение. Оно не предопределено».

Зато первый заместитель председателя ЦБ Дмитрий Тулин, курирующий банковский надзор, в интервью «Коммерсанту» действительно подробно рассказал о логике принятия судьбоносных решений по проблемным банкам. Но подробно не значит понятно. «Не существует магической формулы, чтобы получить безусловный критерий для выбора между отзывом лицензии и санацией. Критерий экономической целесообразности не универсален. Каждый раз мы стоим перед сложным выбором: не поощрять рискованную политику определенных банков, но при этом не допускать экономическую и социальную дестабилизацию», — сказал Тулин.

Он даже объяснил, почему иногда надзор отступает от общих принципов и делает исключения для отдельных банков. Например, в случае с «Пересветом», «дыра» в балансе которого в несколько раз превышала возможный объем выплат вкладчикам, или Азиатско-Тихоокеанским Банком (АТБ), получившим отсрочку по резервам из-за краха М2М Прайвет Банка.

Оказывается, в случае АТБ регулятор столкнулся с ситуацией, когда банк утратил часть своего капитала, но обстоятельства, обязывающие отозвать лицензию или провести принудительное финансовое оздоровление, пока не возникли. В таких ситуациях, продолжил Тулин, надзор должен оценить способность банка генерировать операционный доход, компенсирующий нехватку капитала. Тут вроде бы есть логика.

Но она начинает стремительно улетучиваться, когда речь заходит о банке «Пересвет». «Негативными последствиями банкротства «Пересвета» стали бы убытки социально значимых предприятий — клиентов банка, в том числе предприятий с государственным участием в капитале, потери банков-кредиторов и НПФ», — сказал Тулин. Поэтому когда кредиторы банка договорились о прощении значительной части его долга путем конвертации кредитных требований в инструменты капитала, доводы в пользу финансового оздоровления перевесили, резюмировал Тулин.

Что тут «не так»?

Во-первых, как бы ни договорились кредиторы, они дали согласие на конвертацию в субординированные 15-летние облигации только 69,7 млрд рублей, размещенных в «Пересвете». При этом недостающие для покрытия «дыры» 66,7 млрд (на минуточку, почти половину суммы) все-таки пришлось доплачивать самому ЦБ. Хотя это называется кредитом, вряд ли его когда-нибудь отдадут.

Во-вторых (и это даже, пожалуй, главнее) банк в итоге достался опорному банку «Роснефти» — ВБРР. А «Роснефть» у нас сейчас в любом бизнес-решении государства такой веский довод, который перевешивает любые доводы разума и совести.

В-третьих, ни по какой логике не понятно, почему проблемы у крупного московского банка — но далеко не самого крупного и одного из многих — показались ЦБ более опасными, чем у второго по размерам активов в Татарстане Татфондбанка. У которого, при сопоставимой с «Пересветом» «дыре» в балансе, лицензию отозвали. Как раз с точки зрения общей экономической и социальной стабильности крах Татфондбанка имел гораздо более очевидные негативные последствия для крупного российского региона, чем возможный крах «Пересвета». Не говоря уже о том, что одним из ключевых собственников ТФБ вообще было правительство Татарстана — под сомнение ставилась финансовая дееспособность регионального органа власти. Тогда как присутствие среди теперь уже бывших собственников «Пересвета» РПЦ и Торгово-промышленной палаты уж точно никак не влияло на деятельность этих уважаемых организаций. Свои основные средства та же РПЦ хранила не в «Пересвете». Опять же столичный Внешпромбанк, где тоже хранили свои деньги многие солидные «социально значимые» предприятия и VIP-персоны, лицензии лишился. Причем он был крупнее «Пересвета», и на его руководство было заведено уголовное дело, а бывший председатель правления Лариса Маркус получила девять лет колонии общего режима.

Тулин объяснил решение по Татфондбанку так: «Мы долго общались с руководством Татарстана о судьбе банка и консультировались о возможных последствиях отзыва лицензии для региона. Руководство республики не нашло возможности помочь банку. Приглашенные нами для оценки крупные банки констатировали, что «оздоровить» ТФБ невозможно». Однако в январе 2017 года на Гайдаровском форуме президент Татарстана Рустам Минниханов заявил о готовности поддержать банк путем конвертации депозитов компаний (якобы на это согласилась только «Татнефть») в капитал ТФБ после выбора санатора. А крупнейшая в республике группа «ТАИФ» была готова стать санатором. При этом временная администрация АСВ за несколько дней до отзыва лицензии у Татфондбанка как раз выдала заключение, что его лучше оздоравливать, чем убивать. Кому верить?

В общем, дело ясное, что дело темное. Вот и остается гадать, поможет ли нынешним собственникам банка «Югра» бывшая финансовая связь с Ночной хоккейной лигой, или их отфутболят.