На этой неделе состоятся сразу два годовых собрания акционеров главных банков страны — ВТБ и Сбербанка. Мероприятия прошедших «народное» IPO госкомпаний обычно бывают весьма шумными. Будут ли они такими на этот раз? Своими размышлениями в интервью журналу «Профиль» делится один из самых активных миноритариев госбанков Алексей НАВАЛЬНЫЙ.
— Собрания проходят в один день, 4 июня, какое из них вы посетите?
— Я пойду на ВТБ. Хотелось бы попасть и на Сбербанк, потому что я вхожу в его комитет по взаимодействию с миноритарными акционерами, но не получится. Со Сбербанком я и так в конструктивном ключе сотрудничаю, а к ВТБ у меня много претензий. И не только у меня, так что думаю, там собрание будет проходить в достаточно жесткой форме.
— В такой «синхронности» собраний есть умысел?
— В прошлом году одновременно проводились собрания акционеров в Сбербанке и «Газпроме». Сейчас другой расклад. Мне кажется, это не простое совпадение, потому что наиболее активные акционеры чаще всего являются миноритариями в нескольких компаниях. И я вижу, что из года в год придумываются разные уловки. Роснефть, например, в этом году проводит собрание в Санкт-Петербурге, чтобы отсечь агрессивных акционеров. Тем не менее они все равно, думаю, приедут.
— Какие у вас претензии к ВТБ?
— Уровень управления банком не соответствует никаким стандартам. Во втором по величине банке страны с госконтролем царит чудовищная коррупция. Даже из отчетности внутреннего аудита, которую мне открыл ВТБ, видно, что в ней полный хаос, даже стандарты банковской деятельности не соблюдаются. Такое впечатление, что туда набрали людей с улицы. Для меня это удивительно, учитывая, какие деньги ВТБ тратит на содержание своего аппарата. Кроме того, мои претензии касаются случаев мошенничества, которые я расследовал вместе с другими акционерами.
— Что это за истории?
— Речь идет о сделке дочерней компании банка «ВТБ-Лизинг», которая приобрела буровые установки через посредника. У нас есть полный набор доказательств, что это действительно мошенничество, но руководство банка откровенно покрывает тех, кто был в этом замешан, ведь среди них — родственники топ-менеджмента ВТБ.
Второй эпизод связан с кипрской «дочкой» ВТБ — Русским коммерческим банком (РКБ). Эту историю нельзя, строго говоря, назвать мошенничеством, но она хорошо показывает стиль работы банка вообще. ВТБ устами его президента Андрея Костина заявил как-то, что РКБ нуждается в деньгах. Была проведена допэмиссия, которую выкупило руководство «дочки» по цене $7 за акцию. А через семь месяцев на эти акции были выплачены дивиденды в размере $11 на штуку. Таким образом топ-менеджмент возместил себе расходы на покупку бумаг и выплатил еще и премию. К сожалению, ФСФР отказывается расследовать эту историю под предлогом, что она не подпадает под юрисдикцию России. А то, что здесь пострадал банк, 85% которого находится под госконтролем, ведомство не заботит. Сам ВТБ тоже молчит, хотя именно Костин ввел в заблуждение акционеров, говоря, что банку не хватает денег. Зачем же тогда дивиденды выплачивали? И таких ситуаций в ВТБ немало, просто эту историю легко проследить из отчетности.
— Эти случаи были замечены только вами?
— Про кипрскую «дочку» много писала пресса. Историю про буровые установки раскрутил я, мне просто подсказали ее другие акционеры. Я уже обращался в правоохранительные органы с просьбой провести проверку договора купли-продажи буровых установок, но мне трижды отказывали. В принципе, понятен уровень давления, который испытывает сотрудник МВД, он элементарно боится! Сейчас мы начали новую кампанию: учитывая, что в России вэтэбешники могут решить любой вопрос в правоохранительных органах, пробуем оказывать давление через международные финансовые регуляторы. В ВТБ есть Наблюдательный совет, в нем имеется комитет по аудиту, который возглавляет Маттиас Варниг. Известно, что он старый друг Путина и, как писал когда-то The Wall Street Journal, был агентом Штази. Но в случае выявления мошенничества в компании комитет по аудиту должен инициировать собственное расследование, и Варнигу некуда деваться. В этом и заключается, собственно, выполнение его обязанностей. И если в России на это закрывают глаза, то на Западе нет. А акции ВТБ, не стоит забывать, котируются на Лондонской бирже.
— Уже есть реакция на ваше письмо?
— Нет, оно было отправлено не так давно. Мы требуем от Варнига, чтобы он возбудил формальную процедуру расследования внутри банка. Когда мы говорим о буровых установках, где сумма сделки составила $650 млн, из которых $150 млн пропали, а остальные $500 млн все равно пропадут, потому что эти буровые установки никому не нужны, мы говорим о колоссальных потерях даже для такого крупного банка, как ВТБ. Так что если глава Наблюдательного совета никак не отреагирует на наше письмо, мы готовы писать жалобу в FSA — это биржевой регулятор в Великобритании. Зарубежные регуляторы уже не раз доказывали, что внимательно относятся к щекотливым сделкам. Кроме того, мы готовы идти в суд. Конечно, наши финансовые возможности сильно ограниченны, и судебный процесс в Лондоне обойдется дорого. Сейчас я пытаюсь привлечь некоммерческие организации, также со мной связывается достаточно много юристов — бывших наших соотечественников, работников иностранных фирм, — которые готовы бескорыстно помогать в таких процессах.
— Вы говорите «мы», за вами много акционеров?
— Не так много, потому что в России, к сожалению, нельзя подавать коллективные иски. Но есть порядка 45—50 акционеров разной степени активности, которые вместе со мной пишут жалобы.
— Будут ли акционеры ВТБ вновь требовать обратного выкупа акций?
— Думаю, да. Во время IPO ВТБ много людей вложили крупные суммы, от 100 тыс. до 1 млн рублей и получили серьезные убытки. При размещении они платили по 13,7 копейки за акцию, а сейчас бумаги стоят 7 копеек. Люди хотят вернуть свои деньги. Ведь нельзя говорить, что они брали на себя рыночный риск: то, что произошло с ВТБ, лежит вне понятия рыночного риска. Владимир Путин и министр финансов Алексей Кудрин напрямую агитировали население покупать акции ВТБ. Это была государственная кампания, и людям давались государственные гарантии. Это уже после выяснилось, что размещение было по завышенной цене и что никакого банковского бизнеса в ВТБ не существует, существует только обогащение конкретных чиновников. Но я не поддерживаю идею buy-back. Акции ВТБ могут и должны иметь адекватную стоимость. Для этого нужно, чтобы банк начал вести эффективный бизнес.
— Как вы оцениваете состояние дел в Сбербанке?
— Конечно, Сбербанк тоже работает в условиях политического давления и вынужден заниматься ангажированным кредитованием, участвовать в сомнительных сделках сOpel, «Русалом» и в других странных вещах. Но там, по крайней мере, бизнес похож на бизнес! В ВТБ нет никакого бизнеса вообще. Это кредиты за откаты, разного рода мошеннические сделки и т. д. В итоге банк получает убыток, причем в размере, который нельзя объяснить даже кризисом. И все это находит отражение в падении стоимости акций. Да, в стране кризис, но такого падения бумаг, как у ВТБ, на рынке не наблюдается. Я уже не говорю о том, что акции стали падать еще до кризиса, сразу после размещения на бирже.
— Кризис не заставил поменять подходы в управлении банком?
— Наоборот, только усугубил ситуацию. Благодаря кризису ВТБ получил огромные деньги, которые должен был прокачивать дальше в экономику. Но никуда они не ушли. И кризис дал возможность списывать на него все потери. Поэтому ВТБ все это сыграло только на руку.
— А если говорить о «дочках» ВТБ, к ним есть претензии?
— В отношении «ВТБ 24» были вопросы по поводу того, где банк взял клиентскую базу. Бытует мнение, что она была куплена у «Русского стандарта» вместе с перешедшими из него топ-менеджерами. А база эта не самого высокого качества. Но я не так хорошо разбираюсь в рознице, чтобы оценивать деятельность этого банка. Про «ВТБ-Лизинг» я уже говорил. «ВТБ Капитал» — тоже весьма странная закрытая организация. Про «ВТБ Девелопмент» во главе с сыном госпожи Матвиенко и говорить нечего. А «ВТБ Северо-Запад» вообще существует отдельно, его и купили-то по понятным причинам, которые лежат вне плоскости рыночной экономики. Поэтому в целом группа ВТБ — это сомнительная структура, которая существует только благодаря близости к государству и имеет возможность все засекречивать, контролировать правоохранительные органы, судебные инстанции, регулирующие органы и т. д. Вообще, отрезанность ВТБ от реалий показывает один замечательный факт: на прошлом собрании акционеров из всех членов Наблюдательного совета присутствовали только Андрей Костин и первый зампред ЦБ Алексей Улюкаев. Остальные, включая представителей государства, не пришли, тем не менее получают за свое участие в совете деньги.
— Размер вознаграждений Наблюдательному совету тоже вызовает претензии?
— В прошлом году ВТБ снизил размер вознаграждения, возможно, не без давления со стороны акционеров. Как сейчас будут изворачиваться топ-менеджеры ВТБ, не знаю, у акционеров не вызывает восторга идея платить кому-то по $200—300 тыс., когда они сами сидят в убытках. В прошлом году «Газпром», например, выплатил вознаграждение Наблюдательному совету, но заявил, что деньги идут на благотворительность. И ВТБ тогда заранее сообщил, что снизит размер выплат. Но, судя по тому, что на этот раз они этого не заявили, значит, планируются большие вознаграждения, по принципу — стыд глаза не ест.
— И к Сбербанку такие же претензии?
— У Грефа, я думаю, на собрании акционеров будут проблемы с Раджатой Кумарой Гуптой, независимым членом Наблюдательного совета и почетным старшим партнером консалтинговой компании McKinsey. Его присутствие в совете и чудовищный годовой гонорар в 500 тыс. евро — это личный каприз Грефа, и все это понимают. Но недавно Гупта признал претензии Комиссии по ценным бумагам США, что являлся инсайдером, и заявил о готовности заплатить штраф. В контексте этого Грефу будет сложно оставить Гупту в Наблюдательном совете на этот год.
— В целом вы конструктивно общаетесь со Сбербанком?
— Греф похитрее остальных глав публичных компаний с госучастием и правильно выстраивает процедуру: предлагает входить в комитет по взаимодействию с миноритариями, задавать неудобные вопросы и обещает вести диалог. К сожалению, чаще всего за этим ничего не стоит. Хотя некоторые вещи удалось продвинуть: я предлагал программу повышения прозрачности деятельности банка,
— Такая разница в подходах связана с первым лицом? Сбербанк стал меняться с приходом Германа Грефа…
— Да, это, наверное, заслуга Грефа. Притом что к нему большое количество претензий, нельзя отрицать наличие хотя бы формальной прозрачности в деятельности банка. ВТБ при Костине превратился в хитросплетение центров влияния. Там работают дети высокопоставленных родителей и генералы ФСБ, выгнать которых невозможно. Костин не контролирует банк по большому счету, он гений в одном — в получении финансовой помощи от государства. Здесь ему нет равных. И пока министр финансов Алексей Кудрин прикрывает его, Костин продолжает получать госпомощь в большом объеме.
— Ваше отношение к дивидендной политике обоих банков?
— Как я понимаю, доходность по дивидендам вновь составит порядка 1% годовых. 10—15% чистой прибыли, которые банки направляют на выплаты, явно недостаточно. Но брать деньги и неоткуда. Если раньше госкомпании говорили: зачем вам дивиденды, если будет курсовой рост стоимости акций, — то сейчас роста нет и нет адекватных дивидендов. К сожалению, это проблема огромной доли государства в капитале. В итоге о размере выплат по акциям договариваются не акционеры и менеджмент, а чиновники в правительстве и чиновники в компании.
— Но, например, на прошлом собрании акционеров Костин сам признался, что «такой же лох», поскольку тоже купил акции ВТБ…
— Да, в прошлый раз это было «избиение младенцев». Вообще, руководство ВТБ орудует весь год, чтобы один день в году, стиснув зубы и глядя в стол, слушать претензии на общем собрании. В этом году будет все то же самое: 99% акционеров будут вставать и говорить все, что они думают о ВТБ и его бизнесе. Но никого это не тронет. И пусть они сами являются акционерами и получают зарплату. Но у всех есть неофициальные доходы, которые в десятки раз выше официальных. Так что в ВТБ такие признания очень любят. Только все бы хотели быть такими «лохами» с яхтами и самолетами.
— Как вы относитесь к идее дальнейшей приватизации госбанков?
— Я считаю, ВТБ должен быть продан полностью, он не нужен государству вообще. Сбербанк все-таки должен оставаться под контролем у государства, но его доля безболезненно может быть снижена до 50%. При этом никакие гипотетические интересы государства не будут нарушены, потому что у государства множество различных инструментов для влияния на любую компанию. Просто не нужно создавать вместо одного крупного акционера, другого крупного акционера, монополия собственников не нужна, у компаний должно появиться большое количество акционеров-физлиц. Правда, вряд ли это сейчас возможно, все-таки многие россияне уже обожглись на «народных» IPO. Да и чиновники видят, что граждане могут создать проблему, поэтому им не хочется сталкиваться с сотнями тысяч акционеров. Но в любом случае, даже если в капитал придут институциональные инвесторы, это лучше, чем государство, которое будет сидеть на акциях и не получать с них дивиденды.
— Не кажется ли вам, что вы боретесь с ветряными мельницами?
— В таком случае можно задать еще один риторический вопрос: можно ли побороть коррупцию в России? Я пользуюсь теми механизмами, которые мне доступны, и вижу, что представляю для госкомпаний проблему. По «Газпрому» возбуждены уголовные дела, в ВТБ тоже были проведены определенные процедуры, и хотя МВД три раза отказывало мне в возбуждении уголовного дела, я четырежды отменял эти решения. Возможно, в следующий раз в банках будут воровать осторожнее или меньше. Без института миноритариев, без давления с их стороны сложно заставить руководство госбанков меняться в лучшую сторону. Так что я не считаю свою деятельность бессмысленной. Я вижу, что она положительно оценивается большим числом моих сторонников — других миноритариев. И даже работниками самих компаний — люди, которые сидят внутри и знают о коррупции гораздо больше, чем я, говорят: давай, борись с нашими жуликами.
— А с ЦБ вы общаетесь?
— Не считаю, что в этом есть смысл. Могу ли я в ЦБ жаловаться на Сбербанк, которым он же управляет, а его представители сидят в Наблюдательном совете Сбербанка? Или жаловаться на ВТБ, который ЦБ даже не считает нужным проверять. Когда сотрудникам Центробанка приходит жалоба на ВТБ, они сразу думают о том, что он курируется на уровне правительства Алексеем Кудриным. Так что оценивают все возможные процессы только с этой стороны, им все равно, сколько украдено денег в банке. Никто не хочет иметь проблемы в правительстве.
— Приходится ли вам испытывать давление со стороны компаний, акционерами которых являетесь?
— Напрямую — нет. Я понимаю, где живу и с кем имею дело, и стараюсь быть острожным. Но если бы я боялся, не стал бы заниматься этим. То, что мне говорят — куда ты лезешь, это ерунда. Страшно другое: мне говорят — зачем ты идешь в суд? Мы этих судей назначаем и снимаем. И ты ничего не добьешься.
От редакции: журнал «Профиль» предложил представителям банков высказаться по поводу претензий миноритарного акционера, однако сотрудники ВТБ и Сбербанка, отвечающие за связи с общественностью, отказались от комментариев.
Досье
Алексей Навальный известен тем, что в 2009 году как миноритарный акционер ВТБ обратился в Департамент экономической безопасности (ДЭБ) МВД с просьбой провести проверку договора купли-продажи буровых установок между «ВТБ-Лизинг» и Clusseter Limited. Навальный полагал, что «ВТБ-Лизинг», купив оборудование не напрямую у китайского производителя, а у кипрской фирмы-посредника, переплатило за 30 буровых установок более $160 млн без учета таможенных пошлин. В ДЭБ три раза выносили постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, и три раза прокуратура эти постановления отменяла. Тогда же руководство банка эту информацию опровергло: зампред ВТБ Андрей Пучков на заседании Консультационного совета акционеров заявил, что перед покупкой оборудования в 2007 году была произведена оценка его стоимости, и цена, указанная в контракте, подтверждена независимым оценщиком. По мнению Пучкова, скорее всего, в оценку Навального не входит стоимость монтажа, поставки, растаможки, гарантий и запасных частей.
Также 7 мая 2010 года Арбитражный суд Москвы зарегистрировал иск Алексея Навального к Сбербанку о признании незаконными действий по сокрытию данных о вознаграждении президента и членов Наблюдательного совета банка. Навальный сообщил, что банк предоставил ему копии протоколов заседаний Наблюдательного совета, из которых была изъята информация о вознаграждении президента Сбербанка Германа Грефа и членов совета за 2009 год. Навальный потребовал от банка предоставить копии протоколов в полном объеме.
13,7 копейки
составляла стоимость одной акции во время IPO ВТБ
7 копеек
составляет стоимость одной акции ВТБ сейчас
Беседовала Инесса ПАПЕРНАЯ
