Недавно в российском Дойче Банке произошли значительные кадровые изменения: руководящий пост покинул президент бывшего Deutsche UFG Илья ЩЕРБОВИЧ. О том, какие перестановки могут произойти в Дойче Банке в ближайшее время, как во время кризиса ликвидности изменилась прибыль банка и каким образом дружба с Анатолием ЧУБАЙСОМ влияет на сотрудничество с РАО ЕЭС, в интервью газете «Коммерсант» рассказал главный исполнительный директор группы «Дойче Банк» в России Чарльз РАЙАН.
— В августе мировые фондовые рынки пережили кризис, и сейчас его последствия инвесторы оценивают из публикаций отчетов инвестиционных компаний за кризисный период. Долго ли еще будет продолжаться эта ситуация?
— На мой взгляд, все крупнейшие банки, занимающиеся продажей или секьюритизацией кредитных портфелей, будут чувствовать негативный эффект от кризиса еще на протяжении 6—12 месяцев. Но та ситуация, которая сложилась сейчас, это уже не кризис. Все происходящее можно сравнить с тем, как в психоанализе описывается осознание человеческой смерти. Первоначальная реакция — отрицание, нежелание принять этот факт, затем негодование, и наконец, смирение и осознание. В отношении кризиса сейчас уже начался процесс, когда есть понимание, что проблема существует и с ней надо смириться. Да, состояние рынка высокорискованной ипотеки уже не вернется на докризисный уровень. Некоторые аналитики отмечают, что если от кредитного кризиса в Америке в 1988 году — кризиса savings and loans потери составили $200 млрд, то от кризиса этого года убытки компаний и банков будут в два раза больше и составят примерно $400 млрд.
— Как августовский кризис повлиял на деятельность Дойче Банка, в частности на прибыль? Какой объем сделок или размещений был перенесен
— На осень у нас было запланировано большое количество сделок, к которым мы готовились еще летом. У многих наших клиентов бизнес-план был связан с привлечением кредитов за рубежом. Узнав, как в сентябре выросли ставки по кредитам, они были неприятно удивлены. Ведь если в мае компания могла привлечь на рынке кредит по ставке LIBOR плюс 2,5%, то в сентябре эта ставка повысилась до LIBOR плюс 7%. Таким образом, после кризиса количество клиентов, способных привлечь кредит на зарубежном рынке, значительно сократилось. Кроме того, некоторые IPO были перенесены, а те компании, которые выходили на рынок, проводили размещение в меньших размерах. Тем не менее прибыль Дойче Банка в России в третьем квартале этого года выросла по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
— За счет чего произошло увеличение?
— У наших конкурентов, которые хорошо работают в определенных отраслях, вряд ли можно найти весь набор услуг, которые предоставляем мы. У одних сильный инвестиционно-банковский блок, но они не занимаются кредитованием. У других, например, нет мощной аналитической команды. У нас все эти компоненты есть, и это позволило нам в период кризиса сработать эффективнее многих других банков. Кроме того, Дойче Банк располагает весьма многочисленной командой в Москве. Это позволяет начинать работу с клиентами задолго до того, как это оформится в сделку. У многих банков большая часть команды находится в Лондоне или других финансовых центрах, они порой даже не слышали названий некоторых компаний, с которыми мы уже работаем
Третий момент, который повлиял на рост прибыли нашего банка,— новые продукты. Например, сейчас мы активно занимаемся проектами в области недвижимости, девелопмента и инфраструктуры, уделяя особое внимание такому аспекту, как частно-государственное партнерство.
— Кого вы считаете конкурентами на российском рынке?
— Если мы обсуждаем конкретные области нашей деятельности, например операции на рынках капитала, есть несколько банков, у которых в этой отрасли первоклассные команды. Например, Morgan Stanley. Кстати, по моим наблюдениям, значительная часть команды этого банка в России состоит из моих бывших коллег. Я иногда шучу, что, если
— А конкуренцию российских банков вы не воспринимаете как серьезную? Ведь российские банки на равных с глобальными получают мандаты на проведение крупных сделок. Например, «Ренессанс» участвовал в размещении «Уралкалия», которое считается одним из успешных IPO в кризисный период.
— Конечно, сотрудники «Ренессанс Капитала» очень профессиональны. Для нас они были конкурентами, когда я возглавлял ОФГ. Александр Перцовский мой давний друг. Мы подружились еще 12—13 лет назад, когда он начинал работать в «Ринако плюс». Наши отношения с российскими инвесткомпаниями довольно тесные: мы работаем вместе там, где мы не будем работать с зарубежными конкурентами. Но «Тройка Диалог» и «Ренессанс Капитал» для нас не являются прямыми конкурентами. Прямая конкуренция для нас — это глобальные инвестбанки, такие как Morgan Stanley и Credit Suisse, а местные игроки скорее выполняют синергическую роль, выступая партнерами по некоторым сделкам.
— То есть вы считаете, что они никогда не дорастут до уровня Дойче Банка?
— Думаю, что вряд ли. Они занимают свою нишу на рынке. Однако у них нет таких технологий, которые есть у нас. Прямая конкуренция с ними возможна в тех сделках, где не нужен капитал, например на рынке M&A.
— Недавно в российском Дойче Банке произошли значительные кадровые перестановки. Илья Щербович и его заместитель Марина Кращенко ушли из банка. С чем это связано? Повлияло ли на уход Ильи Щербовича то, что он стал развивать свой собственный бизнес?
— Ситуации с Мариной и Ильей очень разные. При уходе Марины решающими оказались личные факторы. Но она подготовила себе достойную замену. Что касается Ильи, думаю, он был готов уйти. А его команда была готова к новому руководству. Мы с Ильей давно являемся партнерами, и я его очень уважаю. У нас общее хобби — любим ездить на рыбалку. Надеюсь, что его новый бизнес будет успешным. Кроме того, до марта следующего года он продолжает работать нашим консультантом. А в компании United Capital Partners (UCP), которую возглавил Илья, также работают мои бывшие сотрудники.
— Как уход ключевых менеджеров сказался на бизнесе банка?
— Знаете, в «дочках» американских инвестбанков в России, где работают, скажем, 50—70 человек, уход двух-трех сотрудников весьма ощутим. А у нас только в банковской части работает более 400 человек, и если четыре человека уйдут, то это всего один процент. Конечно, я не испытываю радости, когда
— В этом году Дойче Банк участвовал в проведении размещения ВТБ. С чем связано то, что ВТБ уже долгое время торгуется ниже цены размещения?
— Нынешняя ситуация с акциями ВТБ во многом связана с зарубежным кредитным кризисом: бумаги подвержены глобальному падению котировок акций банковского сектора в целом. Ведь у инвесторов во всем мире этот кризис ассоциируется в первую очередь с банками. Но я считаю, что в целом это размещение прошло успешно. Это первое IPO российского банка в Лондоне. И я с оптимизмом смотрю на перспективы ВТБ. Сложно прогнозировать, какой будет динамика его акций до конца года. В ВТБ инвестировали в основном стратегические инвесторы, а они смотрят на долгосрочные перспективы банка. А в будущем котировки акций, без сомнения, будут расти. У ВТБ хорошие перспективы, и я полагаю, что инвестиции в ВТБ могут оказаться гораздо более успешными по сравнению с инвестициями в американские или французские банки.
— В портфеле Дойче Банка есть бумаги ВТБ?
— Мы держим эти бумаги не для спекулятивных операций. Думаю, эти бумаги всегда будут в нашем портфеле, потому что Дойче Банк — самый крупный маркетмейкер по акциям ВТБ. И одним из наших преимуществ являются наши позиции на вторичном рынке.
— Какие сделки на российском рынке вы считаете наиболее успешными?
— Это, пожалуй, покупка ОФГ. Также успешной можно считать сделку, в которой мы работали советниками ENI при покупке газовых активов. Кстати, этот пример хорошо иллюстрирует, как важно банку иметь широкую платформу с полным спектром услуг. Мы смогли предоставить клиентам отличную команду советников по сделкам M&A в нефтегазовом секторе. Кроме того, помогали им вести переговоры с «Газпромом», предоставили кредит более чем на $7 млрд и осуществляли валютообменные операции. Вряд ли какой-либо другой банк смог бы полностью провести такую сложную и масштабную процедуру.
— В этом году Дойче Банк был эксклюзивным финансовым советником при продаже допвыпуска акций ОГК-3, в прошлом году «Дойче» был организатором IPO ОГК-5, а в этом году — ОГК-2. Кроме того, если я не ошибаюсь, Дойче Банк консультирует РАО ЕЭС в вопросах проведения реструктуризации. У вас хорошие отношения с Анатолием Чубайсом, поэтому вы получаете мандаты?
— Конечно, за эти годы у меня сложились хорошие личные отношения со многими лидерами российского бизнеса. Я ведь начинал работать в России по линии EBRD в самом начале 1990-х. А у Анатолия Борисовича хорошие отношения со многими инвестбанкирами. Безусловно, это прекрасно, когда между топ-менеджерами банка и клиента складываются рабочие отношения. Но это не является для РАО ЕЭС определяющим фактором при выборе финансовых консультантов. Главное, что клиент получает качественные услуги от профессиональных специалистов. Еще в 2005 году один из моих заместителей Михаил Бутрин обратил мое внимание на то, что в скором времени можно ожидать большого количества сделок в российском энергетическом секторе. Он предложил собрать специальную команду из восьми человек, которые бы тщательно изучили эту отрасль. Несмотря на то что в тот момент перспективы на этом направлении были неочевидны, мы решили инвестировать в эту сферу. И когда в РАО «ЕЭС России» начались реорганизационные процессы, наша команда по энергетике, возглавляемая Михаилом, уже работала два года и была самой опытной на рынке. В результате наши конкуренты просто не могли с нами соперничать в этой сфере.
— Сейчас РАО ЕЭС собирается привлечь кредит на 50 млрд руб. для выкупа акций у акционеров. Дойче Банк участвует в этом тендере?
— Да, участвует.
— Каким будет объем транша?
— Я не могу это комментировать. Пока мы являемся одним из претендентов.
— В этом году банк был организатором размещения ОГК-2. Почему в результате размещения книга заявок была недоподписана и вместо запланированных $1,7 млрд удалось привлечь только $864 млн?
— Во многом на результаты этого размещения повлияла рыночная конъюнктура, связанная с событиями на американском ипотечном рынке. Думаю, что это размещение, безусловно, можно считать успешным уже потому, что оно состоялось именно в такой кризисный период.
— За прошлый год каждый из шести членов правления Дойче Банка получил вознаграждение в размере в среднем $800 тыс. Однако во многих других инвестбанках доходы инвестбанкиров выше. Чем ваших сотрудников привлекает работа в Дойче Банке и почему они не переходят к конкурентам?
— Не комментируя конкретные цифры, могу сказать, что мы находимся на уровне рынка. Все сотрудники всегда хотят одного и того же — хорошей зарплаты, карьерного роста, кроме того, они хотят заниматься интересной работой, которая позволяет им расти профессионально. На мой взгляд, в Дойче Банке самые привлекательные карьерные перспективы. Если бы это было не так, мы не смогли бы сохранить нашу команду. В начале этого года в банковской части нашей команды было около 400 человек, сейчас уже 425. Мы хотим, чтобы карьерный рост наших сотрудников происходил прежде всего внутри самого банка. Например, назначенные недавно соруководители инвестиционно-банковского направления Дойче Банка в России Дмитрий Снесарь и Андрей Чулак еще два года назад начинали работать в банке. Дмитрий был членом команды Ильи Щербовича в Москве и отвечал за сектор металлургии, а Андрей работал в лондонской команде, занимающейся сделками M&A. Мне важно, чтобы сотрудники видели, что в результате успешной работы они могут дорасти до руководящих должностей.
— Андрей Чулак и Дмитрий Снесарь стали соруководителями инвестиционно-банковского направления в России. Они так и будут работать вместе или вы планируете кого-то из них повысить?
— Во многом это будет зависеть от того, как будет развиваться бизнес. Они сами должны решить, чего хотят. Но при том развитии бизнеса и количестве сделок, которыми мы сейчас занимаемся, один человек не смог бы курировать весь этот процесс. Кроме того, у каждого из них есть своя специализация: Дмитрий весьма активно работает в области металлургии, он много проработал на внутреннем рынке и знает, как строить отношения с клиентами. Андрей — один из самых лучших экспертов на рынке M&A. Таким образом, они весьма успешно дополняют друг друга. Если в будущем они захотят изменить эту систему, мы будем обсуждать этот вопрос. Но до конца года и, возможно, в следующем году эта система руководства сохранится.
— Лично вы не планируете отойти со временем от оперативного управления и передать его кому-то другому?
— Любой профессиональный менеджер должен сначала посмотреть, как команда работает без него. Надеюсь, что, когда я решу отойти от работы, которой сейчас занимаюсь, будет человек, способный меня заменить. Но в любом случае резких или неожиданных изменений не будет. Конечно, я планирую предоставить моим заместителям возможность дальнейшего карьерного роста. И жду момента, когда они будут к этому готовы. Но, возможно, мы привлечем какого-то специалиста из другой организации. Пока еще рано говорить об этом. Я буду в своем рабочем кабинете и сегодня, и завтра, и в 2008 году. Даже когда я пойму, что какой-то кандидат готов меня заменить, думаю, я все-таки останусь еще на какое-то время.
— Можно назвать первого зампреда правления Дойче Банка Юрия Соловьева одним из потенциальных кандидатов?
— Юрий возглавляет самое большое направление нашего бизнеса — департамент торговых операций, он один из самых опытных, блестящих менеджеров и финансистов на рынке. Безусловно, он должен быть одним из потенциальных кандидатов.
— Раньше председателем правления Дойче Банка был Алекс Родзянко, сейчас он работает в Credit Suisse. Вы с ним общаетесь?
— Да, общаемся, Родзянко сейчас курирует управление крупным капиталом в Credit Suisse. Я очень его уважаю. Мы очень хорошо вместе работали, когда он был главой «Дойче», а я — главой ОФГ. Слышал, что у него весьма успешно идет работа в Credit Suisse. Конечно, он является нашим конкурентом на направлении private banking. Но в Дойче Банке это направление работает в России с ноября 2003 года, а Credit Suisse только приступил к работе на российском рынке. Сам Алекс, уже работая в Credit Suisse, отметил примечательный факт, что на зарубежных рынках лидерами в этой сфере являются Credit Suisse и UBS, а в России — Дойче Банк.
— Каковы ваши личные отношения с конкурентами на российском рынке? Например, с председателем правления Morgan Stanley Райром Симоняном или с президентом Citi Марком Робинсоном?
— Очень добрые. Марк мой сосед. Мы живем в одном подъезде. С Райром мы знакомы очень давно. Он вместе с моим партнером по ОФГ Борисом Федоровым работал в Институте мировой экономики и международных отношений.
— Вы тратите на работу все свое время?
— Я очень люблю гольф, рыбалку. Когда появляется свободное время, стараюсь проводить его с семьей и детьми. Поэтому отдыхать предпочитаю в Америке, там живут родители, сестра и брат. У меня два сына, одному четыре года, другому семь лет. Я являюсь тренером футбольной команды младшего сына, это команда мальчиков в возрасте четырех-пяти лет. Каждую пятницу по вечерам мне приходится находить материалы в интернете и изучать теорию, чтобы утром я мог учить игре детей. Поверьте, тренировать футбольную команду пятилетних детей — занятие потруднее, чем руководить инвестбанком.
Интервью взяла Наиля АСКЕР-ЗАДЕ
