Мировые рынки лихорадит больше недели. Несмотря на вчерашний рост котировок, разговоры среди экономистов о набирающем обороты финансовом кризисе не прекращаются. Затронет ли он Россию? Что будет с долларом? Безопасно ли вкладывать деньги в российский фондовый рынок? В какой валюте хранить сбережения, а в какой брать кредиты? На эти и другие вопросы в интервью газете «Комсомольская правда» ответил Евгений НАДОРШИН, старший преподаватель Международного института экономики и финансов Высшей школы экономики.
— Обвал начался неожиданно, сразу после новогодних каникул, что же случилось?
— Мир сейчас переживает вторую волну одного и того же кризиса. Причем он еще не закончился. Первая волна паники инвесторов была
В США, например, кредитовали на 800 тыс. долларов малоимущих, которые живут на соцпособие, чтобы те покупали трехэтажный дом, два этажа сдавали внаем и с этих денег расплачивались по кредиту. Но рынок недвижимости стал валиться, арендная плата тоже упала. Вот вам готовый невозврат кредита на 800 тыс. долларов. И таких случаев оказалось много. Самое грустное, что европейские финансисты инвестировали деньги в облигации американских банков, обеспеченные такими «плохими» кредитами. Они покупали их как надежный и выгодный финансовый продукт, а в результате получили «плохие» кредиты. Поэтому сейчас в мире неразбериха: никто не знает, на кого подавать иски, кто виноват и виноват ли, каковы масштабы ущерба и кто уже пострадал, а кто еще пострадает.
— И власти ничего не могли сделать с этой неразберихой?
— Финансовая политика США в последнее время стала менее предсказуемой. Не всегда понятны мотивы действий, да и сами меры стали менее предсказуемыми. К примеру, экстренное снижение ставки рефинансирования на 0,75 процентных пункта удивило многих, а что будет дальше, сейчас сказать сложно. Это смущает инвесторов. До России волна проблем тоже дошла, однако пока она в основном вылилась в кризис ликвидности для банков, то есть нашим банкам не хватает свободных денег.
— Но ведь перед Новым годом было затишье?
— Повисло ожидание. Все понимали: ягодки ипотечного кризиса в США еще впереди. Стали ходить слухи, они подкреплялись новостями. Все это копилось и должно было найти выход. Его мы и получили в начале этого года. Сам момент начала распродажи на всех мировых торговых площадках, в том числе и на российской, был неожиданным, но морально рынок к этому уже был готов. Поначалу люди фиксировали прибыль, а потом начался «слив», массовая продажа акций.
— И рынок залихорадило?
— Именно. Курс евро/доллар, котировки акций, облигаций. Паника среди крупных банков. Огромные деньги гуляют туда-сюда. А ведь еще непонятен масштаб поражения: убытки, страховые выплаты и, самое страшное, перспективы. Оптимисты верят, что весной кризис разрешится, реалисты говорят о следующем годе. Потому как в конце 2007 года появились слухи, что многие финансисты прячут убыточные активы — плохие кредиты, чтобы не портить отчетность. Кто-то, например, просто продал плохие активы другим компаниям — с условием обратного выкупа. Когда это состоится, может начаться третья волна кризиса.
— А внутренние причины у нас для падения котировок были?
— По большому счету нет. Но наш фондовый рынок не может существовать отдельно от мировых. Мы напрямую зависим от настроения американских и европейских бирж.
— Что будет с нашим рынком дальше?
— Все зависит от того, что будет твориться на мировых рынках. Российский рынок может расти быстро и очень хорошими темпами. И внутренние условия этому только способствуют. Но мы привязаны к мировым настроениям, и потому внутренние причины — еще не повод для роста. Однако не надо драматизировать, большинства граждан скачки рынков практически не коснулись. У нас всего 700 тыс. пайщиков, а население страны — 142 млн. Для них проблемы фондового рынка —
Паника или проблемы
— А чем грозят нынешние проблемы?
— Если повезет, то особых неприятностей не будет. Индексы — это перспективы стоимости отдельных компаний, а точнее то, как их оценивают инвесторы. Другое дело, когда негатив доминирует и распространяется не только на фондовый рынок, но и на кредитование, настроение инвесторов, которые вкладывают деньги в реальный сектор экономики, доверие к финансовым институтам.
— То, с чем столкнулись в августе 2007 наши банки?
— Именно. С тех пор нашим банкам почти ничего не удалось занять за рубежом. Поскольку раньше занимали много, возникает проблема с финансированием. Для России это пока не спад, а замедление темпов роста кредитования. Банки теперь будут более внимательно выбирать клиентов. Раньше они могли не обращать внимания на 20—30% неплатежей по кредитам: ставки в 50—60% покрывали все невозвраты. Но на фоне соседних стран и вообще развивающихся рынков Россия выглядит очень привлекательно. Нефть-то не дешевеет, несмотря ни на что.
Цены на нефть упадут?
— Ходят разговоры, что нефть может подешеветь
— Разговоры разговорами. Но Китай по-прежнему развивается, Индия тоже. Им нужна энергия. Они вполне могут компенсировать снижение спроса США.
— А еще у нас есть подушка безопасности — Стабфонд.
— Да это уже не подушка, а целая перина. И она играет свою роль. Даже не в виде процентов, а в виде имиджа. Министр финансов на любой международной экономической «тусовке» может сколько угодно рассказывать, какие мы крутые, и будет прав. Критиковать коррупцию в России можно сколько угодно, только дело это неблагодарное, измерить сложно, а по валютным запасам мы уже третьи в мире, да и рост ВВП — 7%. Это факты. Вот выступает Кудрин в Давосе перед финансистами со всего мира, и они знают, сколько у нас денег, потому что резервы наши хранятся на их счетах. Если Центробанк вдруг решит деньги из европейских банков перевести в азиатские, Европа взвоет. Вот это для Запада будет действительно кризис, там инвестированы уже сотни миллиардов долларов. Мы своими резервами поддерживаем стабильность этих банков. Поэтому многие наши политические конфликты в активную фазу даже не переходят.
Дефолт… Как много в этом звуке…
— Падение фондового рынка большую часть населения никак реально не задело. Но люди слышат слова «кризис», «обвал», и у них начинается паника, дефолт вспоминают…
— Дефолт — это отказ вовремя платить по долгам. В 1998 году наше правительство объявило, что не может выкупить ГКО — государственные казначейские обязательства. Вслед за дефолтом грянули все другие беды 1998 года — обрушение курса рубля, инфляция и прочие финансовые неурядицы. Поэтому у населения прямые ассоциации с этим словом. Но сейчас нам никакой дефолт не грозит.
— А с ипотекой что будет?
— В США ипотечный рынок сопоставим с ВВП, а у нас он не больше 1,5% ВВП. И ипотечный кризис нам не грозит. Другое дело, что банки более выборочно будут давать такие крупные кредиты.
— И ставки увеличатся?
— Я думаю, что рост ставок уже выбрал себя. Банки подняли стоимость кредитов на 1—2% еще осенью.
— А в какой валюте выгоднее брать кредит?
— В долларах действительно получается выгоднее, потому что эта валюта дешевеет. Но многие банки уже повысили долларовые ставки, иногда даже выше рублевых. Поэтому, если вы не хотите связываться с валютными рисками и сами получаете зарплату в рублях, рублевые кредиты — это тоже хороший выбор.
— Но в России не все экономические показатели блещут. С инфляцией у нас, например, постоянные проблемы.
— 8,5%, которые планирует правительство, изначально нереальны. Борьба с инфляцией в исполнении наших министров — бездарна и с предсказуемым результатом. За последние годы ни один ориентир не был выполнен. А это совершенно дискредитирует само правительство. Обманули здесь, значит, и во всем остальном обман и никому из них верить нельзя.
Беседовала Нигина БЕРОЕВА
Фото: Комсомольская правда
