«Дочка» американского банка Morgan Stanley — ООО «Морган Стэнли Банк» — работает в России с 1994 года, однако именно прошедший 2007 год оказался для нее необычным. Благодаря приобретению в конце 2006 года Городского Ипотечного Банка Morgan Stanley стал играть активную роль на российском рынке жилищного кредитования. Впрочем, как признаются руководители, результаты деятельности банка за 2007 год могли бы быть куда более успешными и впечатляющими, если бы не «но» в лице кризиса рынка subprime в США.
О том, насколько кризис ликвидности на международных биржах повлиял и еще может повлиять на рынок ипотечного кредитования в России, рассказала в интервью «Банковскому обозрению» управляющий директор Morgan Stanley, председатель совета директоров Городского Ипотечного Банка Елена ТИТОВА.
Ипотечный кризис не страшнее кризиса «высоких технологий»
— Елена, для американского Morgan Stanley прошедший год, по-видимому, был не самым удачным, учитывая тот факт, что банк был вынужден «списать» значительные активы
— Я бы ответила на ваш вопрос так: на нашу материнскую структуру кризис, безусловно, повлиял, а вот что касается бизнеса Morgan Stanley в России, то для него прошедший год оказался весьма успешным. Основной бизнес банка в России и СНГ перевыполнил планы и показал значительный рост по всем направлениям. Нам не пришлось корректировать прогнозные показатели даже по Городскому Ипотечному Банку, хотя по нему, как и по другим специализированным ипотечным банкам, кризис, конечно, ударил. В начале третьего квартала произошло замедление, но мы все же перевыполнили свои планы по выдаче кредитов и по прибыли. Объем выданных кредитов превысил аналогичный показатель 2006 года более чем в два раза.
— Совсем неплохой результат, если учесть, что по «большому» Morgan Stanley кризис в США ударил довольно сильно. Можно ли указать конкретные цифры, сколько на данный момент пришлось «списать» банку?
— Эта цифра превышает 9 млрд долларов. Вы правы, это весьма ощутимый ущерб, однако руководство банка не склонно драматизировать ситуацию. Генеральный директор Morgan Stanley Джон Мак взял на себя полную ответственность за сложившуюся ситуацию, однако уходить в отставку он
— В отличие от его коллег из других американских банков? Например, экс-гендиректора и экс-председателя совета директоров Citigroup Чарльза Принса.
— Да. В нашем случае дело ограничивается перестановками в топ-менеджменте. Понятно, что это создает определенную напряженность. Но никаких глобальных изменений в стратегии банка, в его дальнейшей деятельности мы не ожидаем.
Новые фавориты старых инвесторов
— Вернемся к российскому Morgan Stanley. Изменилось ли отношение к нему со стороны материнской структуры? И чего, с вашей точки зрения, стоит ожидать — того, что «большой» Morgan Stanley временно забудет о российском бизнесе, коль скоро у него есть более актуальные проблемы? Или того, что, напротив, банк будет уделять России больше внимания, потому что этот рынок сейчас является одним из самых высокодоходных в мире?
— Второй вариант представляется гораздо более вероятным, чем первый. На примере нашего банка, да и на примере других международных финансовых групп можно проследить тенденцию к «разведению» (decoupling) рынков, наблюдавшуюся, во всяком случае, до сих пор. На практике результатом этого стало размежевание в стратегии банков на рынках разных стран. Это стало особенно заметным сейчас, когда рынки США и европейских стран переживают нелегкие времена, а рынки стран Юго-Восточной Азии, Ближнего Востока и, конечно, российский финансовый рынок продолжают наращивать активность.
— Ну, это, наверное, не совсем так, ведь у наших банков
— Безусловно, трудности
— И этот фактор, по-видимому, определяет повышенное внимание к России и к российским «дочкам» со стороны международных финансовых структур?
— Конечно. Во всяком случае, именно так обстоят дела с Morgan Stanley. Мы чувствуем, что интерес к России со стороны руководства группы не только не ослабевает, но постоянно растет. Кстати, пожалуй, его даже несколько подстегнул нынешний кризис на западных рынках — ипотечный в США и ликвидности на рынках капитала. На их фоне стало очевидным, что рынки бывшего СССР — прежде всего России и Украины — стали восприниматься как приоритетные в евро-азиатском регионе.
— Раньше обычно выделяли Казахстан: многие эксперты указывали, что именно этот рынок является наиболее развитым среди рынков стран бывшего СССР. Изменились ли предпочтения инвесторов после кризиса?
— Во многом, да. Сейчас фокус сместился: рынки благосклоннее к российскому банковскому сектору, чем к казахскому. Это объясняется тем, что казахские банки переживают текущий кризис ликвидности тяжелее, чем российские, по той причине, что первые были куда сильнее «завязаны» на внешнее финансирование, чем вторые. Фактически, казахские банки в основном положились на внешние рынки, и теперь темпы роста банковского сектора там резко упали, потому что возможность получать дешевое фондирование исчезла. Им приходится либо полностью отказываться от заимствований, либо занимать средства по куда более высоким ставкам.
— Интересно, почему российские банки не пошли в этот раз по пути внешних заимствований? Не потому ли, что во время кризиса 1998 года
— В каком-то смысле это тоже стало причиной. Но это только одно из объяснений. Другое заключается в том, что в России банки очень разные, далеко не все из них были готовы к тому, чтобы выходить на внешние рынки. Многие акционеры предпочитали выждать время, считая, что в дальнейшем условия привлечения капитала за рубежом будут еще лучше. Так или иначе, а в результате оказалось, что российская банковская система в целом куда менее зависима от внешнего фондирования, чем казахская.
Рынок секьюритизации в «глубокой заморозке»
— А насколько перспективным, с вашей точки зрения, является ипотечный сегмент российского банковского рынка? Год назад Morgan Stanley приобрел 100-процентный пакет акций Городского ипотечного банка и объявил о своем намерении стать одним из ведущих игроков в сфере секьюритизации ипотечных портфелей. Вряд ли в этом направлении вам удалось добиться серьезных успехов.
— В секьюритизации в 2007 году добиться успехов особенно никому не удалось. В частности, потому, что после августа прошлого года внешний рынок секьюритизации полностью «замерз», а внутреннего рынка секьюритизации ипотечных портфелей в России пока не существует.
— Как это — не существует? А Агентство по ипотечному жилищному кредитованию, разве оно не проводило секьюритизацию ипотечных портфелей? А ВТБ, который достаточно активно скупал эти портфели у банков поменьше?
— Во-первых, все это и до кризиса делалось в очень незначительных масштабах, и практически во всех случаях в роли покупателей выступали иностранные инвесторы. А внутренние потенциальные покупатели — инвестиционные фонды, банки, негосударственные пенсионные фонды — пока какого-либо заметного участия в процессах секьюритизации не принимали. Ну, а сейчас и говорить не о чем: посмотрите на результаты второй половины 2007 года — не было проведено ни одной сделки по секьюритизации ипотечных кредитов!
— Ну, а что касается внешнего рынка — что означает ваш термин «замерз»?
— Это значит, что иностранные инвесторы, которые ранее выступали в качестве покупателей бумаг, обеспеченных ипотечными кредитами банков, фактически полностью свернули эту деятельность.
— И не покупают бумаги, выпущенные под залог ипотечных портфелей российских банков?
— Они вообще не покупают сейчас подобные бумаги, и для них не важно, обеспечены ли такие активы ипотечными портфелями российских банков или ипотечными портфелями банков других стран. Рынок фактически перестал существовать. Все замерли и ждут, как будет дальше развиваться ситуация с ипотекой в США. В результате получается заколдованный круг: оценить, сколько стоит та или иная бумага, невозможно, потому что нет покупателей. А без оценки невозможно структурировать бумагу, потому что первое условие для этого — четкое понимание, за какую цену ее можно будет продать.
— И давно рынок секьюритизации находится в таком «замерзшем» состоянии?
— Месяца два-три, точно.
— А есть у вас прогнозы, когда он начнет «оттаивать» и при каких условиях?
— Ну, то, что рано или поздно он вернется в нормальное состояние (но не докризисное), сомнений не вызывает. С прогнозами по срокам дело обстоит сложнее, особенно если учесть, что прогнозы и ожидания вообще дело неблагодарное. В прошлом году мы ожидали, что ситуация выправится в сентябре, когда инвесторы вернутся из отпусков. Однако тогда после недолгого улучшения рынок «замерз» опять для некоторых продуктов. Так что с прогнозами надо быть осторожными. Пока я бы сказала так — надежд на то, что ситуация начнет улучшаться в первой половине 2008 года, немного, а вот перспективы второго полугодия представляются более оптимистичными. Хотя бы потому, что ликвидность в мире есть. Есть и надежные, низко рискованные ипотечные активы, обладающие высокими рейтингами. Кстати, к числу таких активов относятся и российские ипотечные кредиты. Это вполне объяснимо, если учесть, что в России пока нет ничего похожего на subprime в США.
— Зато у российских ипотечных активов нет и не может быть таких высоких кредитных рейтингов, как у ипотечных активов в США и в Европе, — в нашем случае рейтинги по определению ограничены «страновым» потолком.
— Это так. Но ведь инвесторы смотрят не только на значения страновых рейтингов, но и на качество активов. И понятно, что ипотечные кредиты, выданные под 10—12% годовых, с почти нулевым пока показателем дефолта автоматически попадают в число очень надежных активов. Особенно, если сравнивать их с ипотечными кредитами в США, которые выдавались в последнее время на очень странных условиях.
— Это светлое будущее. А если вернуться немного назад, удалось ли Morgan Stanley в 2007 году хотя бы частично реализовать свои планы по секьюритизации портфелей ипотечных кредитов?
— Нам удалось провести одну подобную сделку до наступления кризиса на американском рынке subprime. Хотелось бы отметить, что подобный скромный результат связан не только с созданием неблагоприятных условий для секьюритизации во второй половине 2007 года, но и с тем, что в России процесс подготовки такой сделки занимает куда более длительный период, чем в странах с развитыми рынками. Просто потому, что здесь подобные сделки — явление новое.
— Кредиты, которые вы секьюритизировали, были выданы Городским ипотечным банком?
— Да.
— А сохраняется ли интерес у других банков к секьюритизации своих портфелей?
-Российские банки очень заинтересованы в секьюритизации своих портфелей, так как им необходим капитал для дальнейшего развития своего бизнеса. Пока, как я уже говорила, настоящий кризис им не грозит, однако они начинают ощущать, что их «поджимает», что они не могут уже демонстрировать те темпы роста бизнеса, к которым привыкли в течение последних нескольких лет.
Рынок инвестиционно-банковских услуг поделят полюбовно
— Ипотечный бизнес является лишь одним из направлений деятельности Morgan Stanley. Ваш банк также известен как ключевой международный игрок на рынке инвестиционно-банковских услуг. Насколько привлекателен этот сегмент в России?
— Очень привлекателен. Об этом, кстати, говорит и тот факт, что на сегодняшний день на него уже вышли все крупные мировые игроки инвестиционного банкинга. За одним только исключением — пока, насколько мне известно, лицензию, дающую право на осуществление брокерской деятельности в России, не получил банк Lehman Brothers. Думаю, что в 2008 году мы увидим здесь и его.
— То есть рынок инвестиционного банкинга иностранными игроками полностью «укомплектован»?
— Можно сказать и так: все банки, которые хотели и могли здесь работать, свое присутствие в той или иной форме уже обозначили. Зато он далеко еще «не укомплектован» по объемам бизнеса и по продуктам. Далеко не все продукты, которые имеют хождение на Западе, находят свое применение в России — и потому, что пока не сформировался спрос на них со стороны клиентов, и потому, что в России есть определенные законодательные ограничения.
— Наверное, можно уже сейчас говорить о том, что на этом рынке участникам придется жестко конкурировать друг с другом?
— Конкуренция есть всегда, это не проблема. Главное, чтобы она была умной и достойной — чтобы некоторые игроки не демпинговали по ценам и не подрубали тем самым сук, на котором сидим все мы. Но в нынешних условиях главная борьба между участниками рынка инвестиционно-банковских услуг разворачивается даже не за клиентов, а за специалистов: их пока явно недостаточно для того, чтобы банки смогли обеспечить себе устойчиво растущий бизнес. Так что мы уже пару лет видим настоящую «войну за людей» среди крупных игроков инвестиционного банкинга. Будет ли эта конкуренция нарастать? — В ближайшее время это во многом зависит от того, как будет развиваться ситуация на западных рынках.
— Вы имеете в виду, что там по мере нарастания кризиса будет высвобождаться слой специалистов, которые смогут найти себе пристанище в России?
— Возможно. Возможно также, что под влиянием кризисных явлений в США и Европе специалисты инвестиционного банкинга станут немного дешевле, чем сейчас.
— Итак, налицо конкуренция за клиентов и конкуренция за людей. Смогут ли российские банки, которые сейчас уделяют большое внимание развитию инвестиционного банкинга, в этих условиях играть на равных с иностранными игроками?
— Я думаю, что ключевые позиции на рынке инвестиционного банкинга все-таки займут «дочки» американских и европейских групп, а российские банки в большей степени заполнят ниши: например, будут предлагать клиентам услуги в тех сегментах, которые по разным причинам не разрабатывают иностранные игроки. Собственно говоря, подобный расклад характерен не только для России, но и для мировых рынков в целом. Причина проста: для того чтобы доминировать на рынке, необходимо глобальное присутствие и доступ к глобальным денежным ресурсам. Иностранные инвестиционные банки обладают и тем, и другим, а российские, за исключением, пожалуй, «Ренессанс Капитала», пока нет.
— Зато, по-видимому, российские банки все же будут доминировать на рынке розничных банковских услуг.
— Думаю, да. И вполне возможно, даже в некоторых секторах рынка инвестиционно-банковских услуг. Но если клиент будет заинтересован в проведении IPO на несколько миллиардов долларов, он, конечно, скорее обратится к международным банкам, а не к российским.
«Стратеги» и «портфельщики» — интерес к России пока полностью не удовлетворен
— Вы упомянули IPO — в 2007 году российские банки впервые в истории провели публичные размещения своих акций. Ваше мнение, следует ли нам ожидать новых IPO в 2008 году или этот рынок «замерзнет»
— Насколько я знаю, пока каких-либо значительных стратегических планов о проведении первичных размещений на ближайшее время у банков нет. Их можно понять: не хочется «продаваться» дешево, да и большой необходимости у российских финансовых структур пока в этом нет. Понятно, что когда рынок стабилизируется или когда банкам понадобится капитал, они возобновят и проведение IPO, и процесс привлечения портфельных или стратегических инвесторов. Но всего этого стоит ожидать скорее во второй половине 2008 года или в начале 2009 года.
— Как банк, активно проводящий различные IPO, Morgan Stanley, наверное, постоянно «замеряет» интерес инвесторов к российским банковским активам? Сохраняется ли он сейчас, или пошел на убыль под влиянием кризисных явлений на западных рынках?
— Конечно, сохраняется. Посмотрите, насколько активно и успешно торгуются уже размещенные на открытых рынках акции российских банков — Сбербанка, ВТБ, банка «Возрождение». Цены сделок с акциями Сбербанка, например, выросли к концу 2007 года на 15—17% по сравнению с докризисными уровнями.
— Зато акции ВТБ снизились.
— Да, но это — не устойчивая тенденция к падению котировок ценных бумаг, а временные колебания. В целом же, на мой взгляд, можно сделать такой вывод: нынешний кризис заставил инвесторов произвести переоценку ценностей: под его влиянием они стали более разборчивыми, стали предпочитать более качественные активы.
— А российские банковские активы считаются качественными?
— Не все, конечно, но многие. Например, бумаги Сбербанка или ВТБ. Очевидно, что у этих банков сильная депозитная база, то есть источники капитала в их случаях вполне понятны и надежны.
— Вы сказали, что интерес к российским банковским активам сохраняется и со стороны портфельных инвесторов, и со стороны «стратегов». Тем не менее, складывается впечатление, что начиная с лета 2007 года на рынке банковских слияний и поглощений наступило затишье.
— Вы имеете в виду, не было заключено крупных сделок? Это не совсем так, если вспомнить, что именно летом «Сосьете Женераль» реализовал свой опцион на покупку пакета акций Росбанка. Кстати говоря, это решение финансовой группы произвело большое впечатление на инвесторов, заинтересованных в приобретении российских банковских активов. А в том, что таких инвесторов на сегодняшний день достаточно, сомнений быть не может. Не секрет, что в аукционах по продаже пакетов акций российских банков обычно участвовало несколько крупных инвесторов, так вот — многие «интересанты» остались неудовлетворены, и можно ожидать, что именно они в дальнейшем будут поддерживать спрос на активы российских банков.
Беседовала Анастасия СКОГОРЕВА
Фото: Банковское обозрение
