Экс-банкира и олигарха Александра СМОЛЕНСКОГО журнал SmartMoney нашел на севере Франции, в 200 км от Парижа. Сегодня СМОЛЕНСКИЙ называет себя пенсионером, превыше всего ценя покой и уединение — 10 лет, прошедшие с момента кризиса 1998 года, пошли ему только на пользу.
— Александр Павлович,
— Да, страшный сон. Было два пути — стать миллиардером и тот, что в итоге получился.
— Вы имеете в виду, что не успели продать банк иностранцам?
— Не только. Больше сожаления вызывает неудавшийся проект слияния с «Менатепом» и Мост-банком, капитализация каждого банка была по полмиллиарда американских рублей. Все — и Ходорковский, и Гусинский — готовились к слиянию, были наняты иностранные аудиторские компании…
— У них обоих к тому времени были более существенные активы, а для Вас банковский бизнес был основным?
— Да, к сожалению.
— Если «к сожалению», почему не покупали реальные активы?
— А потому, что была идиотская уверенность, что все клиенты банка должны быть равны. Если я имею промышленный актив, понятно, куда все деньги пойдут. Это чревато. Хотя была, конечно, возможность что-нибудь приватизировать.
— Когда для Вас стало очевидно, что дело движется к кризису?
— В октябре 1997 года.
— У Вас начались первые проблемы с платежами?
— Проблемы были, но не у нас. Сложности с расчетами начались в мае 1998 года. Но это проблема Центрального банка. Банки же сами расчетами не занимаются.
— Я имела в виду проблемы с ликвидностью…
— А их тоже не было: на рынке было полно ликвидности. Банки, видя политику ЦБ по отношению к ним, начали придерживать исполнение клиентских поручений. Допустим, я сижу и думаю: а зачем эти деньги отдавать, вдруг завтра что-нибудь такое? Поэтому я эти деньги придерживаю. То есть так называемая картотека в стол. У меня было не оплаченных другими банками документов в пользу моих клиентов больше 40 000. Так неплатежи и создаются. Документы должны были идти через РКЦ, три рейса в день. Следить за этим должен ЦБ, а он не следил.
—
— Нет, ЦБ ни за что не отвечал, не проверял, не контролировал. Кризис неплатежей — это запутанная штука, деньги были в системе. А их ЦБ изымал в большом объеме с рынка.
— Для чего?
— Опять-таки
— К вопросу о ГКО. Это
— Нет, меня не ГКО настораживали, это ведь обязательства государства, и именно оно должно было решать данный вопрос.
— Что же Вас настораживало?
— Покупка валюты населением, которое уходило из рублей. Мы каждый день продавали по 50 млн долларов. Каждый день. Средняя покупка — 5 долларов. Когда мне эту аналитику принесли, я написал в Центральный банк
— И что Центральный банк?
— Ничего.
— Как у Вас с ЦБ складывались отношения?
— Отвратительно.
— Это я уже поняла. Как проходило общение? Часто встречались, решали проблемы?
— На совещания ходил — банк же системообразующий. Там очень много было эмоций. Государственному деятелю, если он таковым является, они не нужны. А там — одному понравилась моя дача в Москве, другой просто досадить хотел. Так нельзя. Цена вопроса для всей банковской системы была 3 млрд долларов. Да и вообще, ЦБ этих денег мог не платить — достаточно было взять на себя обязательства российских банков перед иностранными кредиторами. А внутри между собой разобрались бы как-нибудь с Божьей помощью.
— Вы уверены, что только «взять обязательства»? Ведь Александра Алексеева из московского главка ЦБ, который подписал документ о стабилизационном кредите Вашему банку, в итоге привлекли к уголовной ответственности — кредит же не вернулся.
— Не надо передергивать. Что он там подписал! Было решение совета директоров ЦБ, этого парня туда и близко не подпускали. А ЦБ — кредитор последней инстанции, Вы закон почитайте. Может деньги эмитировать, нарисовать, авизо свои любимые запустить. А они какие идиотские решения принимали в 1998 году — в Москве и Московской области частным вкладчикам не выплачивать. Я им говорю про банкоматы, провода всякие? Не понимают. Народ, в итоге, в регионы ехал банкоматы пылесосить. Я считаю, что весь этот банковский кризис спровоцировал исключительно Центробанк своим идиотским шараханьем из стороны в сторону. Это все его амбиции, дурость. Мы предупреждали, и все банки предупреждали, что надвигается проблема. Совещания проводили. Да, они нам дали 650 млн рублей с барского плеча, но перед этим мы по их милости сколько потеряли? А резервы наши у них лежали? А ГКО любимые? Мы как первичные дилеры были обязаны иметь портфель — мы его имели. У меня благодарственная грамота за активную поддержку есть от ЦБ за подписью Козлова, царство ему небесное. А выпуски валютных гособлигаций, которые тоже неофициально просили поддержать?
— А как просили, кто?
— Вы что, не знаете, как неофициально просят? Не важно уже кто — много всяких теней из прошлого. Есть выпуск — надо поддержать. Когда эти бумаги начали падать, государство же их не поддерживало. У нас на балансе на тот момент было более 10% всех валютных обязательств государства, чья обязанность — поддерживать ликвидность своих ценных бумаг. Вот откупили бы часть бумаг, поддержали рынок, как американцы сейчас делают.
— Раз тот кризис — дело рук Центробанка, можно ли сказать, что сегодня кризиса не будет? Даже банкиры признают, что ЦБ в последние годы работает гораздо четче, профессиональнее. И оперативнее.
— Не знаю. Сегодня вроде бы проблемы с потребительским кредитованием, начинают просчитывать, какие банки рухнут, какие нет. Так вот, чтобы не было иллюзий: если что — рухнут все. Что там изменилось-то особенно? Ну да, наполнили капитал. Но судя по тому, как в систему страхования принимали…
— Вы что, знаете, как в нее принимали?
— Догадываюсь. Судя по тому, что на рынке конкретные цены назывались.
— Перед вступительными экзаменами тоже часто конкретные цены называются, но
— Меня этот вопрос давно не интересует. Ну а во что они золотовалютные резервы вкладывают? По их официальному заявлению, 100 млрд долларов в ипотеку США засадили. Вы уверены, что 100, а не больше, если сам регулятор не уверен, что он правильно деньги вложил? В 1998 году они сами себе ситуацию создали. И сейчас могут создать.
— А капитал Вашего банка был сформирован так же, как капиталы всех банков того времени?
— Записями в книгах? Естественно. Я же не сумасшедший. И папа у меня Рокфеллером не подрабатывал, наследства большого не оставил. Откуда деньги-то? Естественно, перекрестные кредиты и все такое прочее. Вы думаете, у меня от этого банк ненадежным был? Да нас тогда с этим капиталом международные аудиторы в 800 млн долларов оценивали. А это не сегодняшние 800 млн, тогда нефть 7 далларов за баррель стоила. Вот резервы — да, их увеличивать надо. Хотя мы практически всю прибыль в капитал направляли, за 10 лет существования банка ни разу не были выплачены дивиденды.
— По Вашему мнению, кризис не повторится?
— Зная твердость нашего нынешнего премьера (про Медведева не говорю — я его не знаю просто), думаю, что список Forbes будет стоять в роли заградотряда против любого кризиса. Это 100%, на это они обречены — охранять Россию.
— В 1998 году в роли заградотряда оказались банки…
— С одной стороны, я понимаю власти в 1998 году. Хотя Кириенко властью, конечно, никогда не считал. Поражаюсь людям, которые на вопрос: «Будешь управлять луноходом?» — отвечают: «Буду!». «А правительством — будешь?» — «Буду!». «А раньше чем управлял?» — «А какой-то керосинкой». «Значит, справишься». А почему? А потому, что он хороший. Отличный критерий. Так вот, я с пониманием отношусь к аргументам, которые приводились на последнем совещании. Прикидывали, сколько частных вкладчиков затронет кризис. Вкладчиков же, на самом деле, немного было. Все эти картинки, как народ витрины банков крушил, очереди всякие, — это больше пиар,
— То есть на совещании решили пожертвовать банковской системой?
— В итоге к этому пришли. Сотни тысяч вкладчиков или миллионы работающих, которые могли остаться без зарплат, — тут бы настоящие крушения могли начаться. А вообще, 1998 год здорово очистил систему: коридора валютного не стало, когда в ЦБ Ельцина убедили, что 6 рублей за доллар — самая лучшая цена.
— В совместной с Эдуардом Краснянским книге вы с сочувствием и пониманием пишете об обманутых вкладчиках, даже как бы себя к ним причисляете…
— Интересно, если у меня от кризиса минус 800 млн американских рублей, я какой вкладчик — необманутый, что ли?
— А у Вас были какие-то основания считать, что в кризисной ситуации государство Вам поможет?
— Я на это рассчитывал. Был уже проект указа о национализации банка.
— Это тогда Вы им «уши» пообещали?
— Ну, передернул Ваш коллега с «ушами», это я слова Геращенко приводил. Он на встрече с иностранными кредиторами говорил: «Будете упрямиться — получите от мертвого осла уши». Можно же было нормально банковские обязательства реструктурировать, разнести этот долг на 10 лет.
— А почему Вы думаете, что смогли бы осилить эту 10-летнюю реструктуризацию?
— Да потому, что у меня тогда в капитале банка весь международный финансовый крупняк сидел: покажи любому кредитору список учредителей, и деньги бы сами потекли. Это был идеальный вариант. Европейцы к нему двигались. А американцы отказали. Вот в контексте этого Геращенко и говорил: «Есть вариант такой или такой, а будете из штанов выпрыгивать — получите от мертвого осла уши». Передернув мои слова, у Вашего коллеги получилось, что это я им уши обещал. А у меня со всеми моими партнерами, кредиторами «обманутыми», прекрасные отношения.
— То есть они не считают, что Вы им должны сколько-нибудь миллионов?
— Я? Я должен?! Я никому ничего не должен: банк реструктуризировал свои долги, они входили в комитет кредиторов, согласились на те выплаты, которые получили, когда подписали мировое соглашение. Но это все уже без меня решалось. А я считаю, что никому не должен ни сейчас, ни тогда. Я им и раньше говорил: «Вы откройте свои книги и посмотрите, почем вы нам давали и сколько назад получили. Все равно в плюсе остались». Просто хотели еще 100% прибыли, но, извините, не вышло. Они там заказывали агентству Пинкертона расследование, все искали мою недвижимость, счета. За полгода ничего не нашли, так и отдали заказчикам 300 пустых страниц проделанной работы.
— Как Вы оцениваете работу, которую АРКО в банке сделало?
— Оно сделало то, что могло. Турбанов проблемы понимал, из АРКО очень много выплачивалось вкладчикам «СБС-Агро». Мы увели из банка только клиентуру и команду, остальное все АРКО осталось. Геращенко, кстати, не хотел ликвидировать те шесть банков, на которых Всемирный банк настаивал. Но потом правительству пообещали кредит миллиардный, и нас поменяли на этот кредит. Хорошо, что в ЦБ пришел Геращенко, который понимал, что нельзя платежную систему так сразу убивать, и не сопротивлялся созданию бридж-банков.
— И Вы с командой взялись за новый банк («Первое ОВК»). Когда начинали проект, рассчитывали продолжать работать в банковском бизнесе или сразу делали, чтобы продать?
— Сохранить то, что можно было сохранить, причесать его, умыть и продать.
— То есть сразу была такая мысль?
— Конечно. Сколько же можно одним и тем же делом заниматься.
— Некоторые занимаются…
— Дело вкуса. По мне, так через 10 лет желательно все поменять. Скучно: что можно было, мы сделали, весь продуктовый ряд для банка европейского уровня, банкоматы поставили, программу создали — образец, лучше никто не придумал.
— Но Вы только чуть-чуть причесали и продали Потанину за одни деньги, а он причесал сильнее и продал получше.
— Во-первых, о ценах помолчим. Во-вторых, Потанину сразу сказали, что этот его «Онэксим» — пардон, Росбанк — купят только с розницей. Это было условие покупателей. Так что наши интересы сошлись: ему купить, мне — продать.
— Вы
— Это я, наверное, когда ЮКОС грохнули? А нет, раньше. Не то, что перестал понимать, я и сейчас прекрасно понимаю. Просто мне неинтересно стало заниматься этой дребеденью, пытаться угождать. А для того чтобы в нашей стране вести бизнес, к сожалению, нужно этим заниматься.
— Когда начинали бизнес, было не надо?
— Представьте себе, нет. Мне Борис Николаевич Ельцин никогда указаний не давал — сколько зарабатывать, чем заниматься и т. д. Ни его подчиненные не давали указаний, ни Путина. К сожалению, из сегодняшней ситуации вытекает, что по-другому нельзя.
— Когда Вы начинали работать, как я понимаю, Вам было интересно. Надеялись, что лет через 10—15 в России все будет, как в Европе?
— Нет, я же реалист. Должно смениться поколение, к власти придут люди, которые не росли при «совке». Их же не привезешь ниоткуда, сами должны вырасти. Пока не вырастут, ничего не изменится. Что говорить, если у нас до сих пор на главной площади страны чучело лежит. Кругом цивилизация, сколько-то миллиардов в нанотехнологии забабахали, а посреди площади лежит чучело, и все тронуть боятся.
— Может, из суеверия, чтобы с мертвыми не связываться.
— Минуточку, у вождя есть родственники (пусть дальние), и с ними можно договориться. Ну не купили бы еще одного футболиста… Хотя, конечно, дело не в чучеле.
— Не видите для себя будущего в бизнесе в России?
— Да не в России. Я просто больше работать не хочу, я пенсионер. А в России — почему, можно работать. Спичками торговать. Только, думаю, на уровне налогового инспектора все равно нужно будет «решать вопросы». Вот здесь, на Западе, у меня полно знакомых. Все жалуются, что высокие налоги, но никто — что есть проблемы их заплатить. Да они инспектора своего за всю жизнь в глаза не видели. А у нас надо расшаркиваться постоянно, помнить все дни рождения, даты. Каждый засранец может прийти и начать
— Звучит безнадежно. Вы для России какую-нибудь светлую перспективу видите?
— Я бы привел все в соответствие с сегодняшними реалиями. Посадил бы царя на место, это была бы последняя инстанция.
— Так вроде сидит.
— Нет. Это, к сожалению, выборный. У меня много знакомых, и я знаю, как тяжело им достаются эти копейки. В смысле миллиарды. Раз они такие умные, состоялись, почему бы их всех не привлечь к управлению официально? Дурак миллиард не сколотит, поверьте мне.
Империя Смоленского: история самого известного частного банка 1990-х
14 февраля 1989 — Александр Смоленский создает банк «Столичный», регистрационный
номер 61. Все сотрудники размещаются в одной комнате
1993 — Банк «Столичный» переименовывается в Столичный банк сбережений (СБС). К этому времени Александр Смоленский уже заводит нужные знакомства во властных структурах. Через карточки СБС получают зарплату федеральные чиновники и депутаты Госдумы
1996 — СБС приобретает на аукционе Агропромбанк, обладающий второй после Сбербанка филиальной сетью. Сам СБС переименовывается в «СБС-Агро». Кроме банка Александру Смоленскому достаются долги и статус уполномоченного банка по поддержке сельского хозяйства. Последнее обстоятельство помогает привлекать дешевые средства от государства:
все выделяемые бюджетом деньги идут через «СБС-Агро». Кроме того, банк получает мощное лобби в лице членов Совета Федерации, представляющих аграрные регионы
1997 — «СБС-Агро» первым среди банков размещает евробонды в объеме 250 млн долларов, предварительно выпустив финансовую отчетность. К этому времени банк входит в десятку крупнейших финансовых организаций. Александр Смоленский — непременный участник всех встреч банкиров с Борисом Ельциным. Тогда же был впервые применен термин «семибанкирщина» (один из семи — владелец «СБС-Агро»). На тот момент банк владеет пакетами акций Общественного российского телевидения и ИД «Коммерсант»
1998 — «СБС-Агро» — один из уполномоченных банков на рынке ГКО (статус подразумевает обязательство владеть крупным пакетом бумаг). В мае банк начинает испытывать проблемы, лимитирует выдачу средств вкладчикам
1998 — после ужесточения ЦБ лимитов на продажу валюты банкам в августе «СБС-Агро» прекратил платежи. Банкоматы работали только в государственных учреждениях
31 августа 1998 — ЦБ ввел в банк временную администрацию. Руководству «СБС-Агро» удалось не только отстоять банк (предыдущее решение было отменено 10 сентября, после того как ЦБ возглавил Виктор Геращенко), но и получить стабилизационный кредит ЦБ на сумму 5,8 млрд рублей под гарантию регионов. За выдачу кредита Генпрокуратура привлекла к ответственности по статье о мошенничестве замглавы МГТУ ЦБ Александра Алексеева. Позже Алексеев был освобожден от уголовной ответственности «за отсутствием состава преступления»
Январь 1999 — Смоленский начинает создавать новую банковскую группу «Общество взаимного кредита» (ОВК). Группе досталась почти вся филиальная сеть «СБС-Агро»
11 августа 1999 — ЦБ вновь вводит в «СБС-Агро» временную администрацию. В ноябре банк был передан под управление Агентству по реструктуризации кредитных организаций. К этому моменту его обязательства составляли 54 млрд рублей, а ликвидационная стоимость активов — 3,5 млрд рублей.
2003 — «СБС-Агро» лишается банковской лицензии, после чего банк признают банкротом. АРКО удалось удовлетворить требования всех вкладчиков, в том числе за счет государственных средств
Июнь 2003 — большинство банков группы ОВК было продано за 200 млн долларов холдингу «Интеррос». Спустя два года они были присоединены к Росбанку
Беседовала Наталия ОРЛОВА
Фото: Российская газета
