6 ноября Роструд представил первые данные об увольнениях в российских компаниях
— Сейчас аналитики пугают новой Великой депрессией. По вашему мнению, будут ли люди работать за тарелку супа?
— Это слишком мрачно. Всплеск безработицы будет обязательно, потому что будут останавливаться компании. Наиболее сильно кризис пока ударил по строительству, металлургии и финансовому сектору. Но всплеск и устойчивый рост — это разные вещи. Рано или поздно цены на металл установятся, пойдут какие-то сделки, возобновится строительство — простой прекратится. Что касается высокопрофессиональных кадров, то до кризиса их явно не хватало. Докризисный кадровый голод наконец-то может быть удовлетворен. Сейчас в связи с сокращениями положение просто придет в равновесие. Другой вопрос — следует ожидать глобального падения доходов? Это точно произойдет. Но если это будет сопровождаться снижением цен, то ситуация вернется к уровню 1999 года. Пока все организовано достаточно справедливо. Кризис бьет по богатым очень сильно, а до бедных он пока не докатился. Но никакой фатальной безработицы быть не должно. Для этого нет повода. Потому что в стране есть чем заниматься, а в Библии не написано, сколько должно быть банкиров и журналистов. Есть, в конце концов, поля, дороги, коммунальное хозяйство, ждущая тружеников плохая инфраструктура.
— Когда следует ожидать всплеска безработицы?
— Это сложный вопрос. Я бывший физик и могу сказать, что в физике нет ничего точного. Чтобы решить какую-то задачу, вам нужно поставить условия, границы, которые вы придумываете себе сами. Но сейчас вы не видите границ кризиса. Все началось с финансового кризиса, который перешел на экономику, а дальше может перейти в социально-политический. Соответственно, для того, чтобы уравнение решалось, нужно найти «дно» и не ошибиться в граничных условиях. Наиболее острой ситуация может быть в случае затяжного поиска «дна» или крупной ошибки в постановке задач. В этом случае система пойдет вразнос.
— Насколько изменилось соотношение количества резюме к количеству вакансий в вашей компании?
— Понятно, что резюме стало больше, активных проектов стало меньше. При этом менеджеров физически больше не стало, но их достижимость увеличилась раза в полтора-два. С ними теперь проще разговаривать. Но есть некая пауза, и это самое неприятное, потому что мало сделок. С нашим рынком происходит то же самое, что с рынком недвижимости. Продавцы еще не хотят продавать жилье по низким ценам, а покупатели не хотят покупать в расчете, что цены упадут. Получается, что цены есть, а сделок нет.
— Сколько проектов открыто сейчас по сравнению с десятью месяцами прошлого года?
— Столько же. Потому что рынок бурно рос. Вот по сравнению с летом на 20—30% меньше, потому что есть пауза. В 10—15% случаев есть отмена, еще в 10—15% случаев есть сомнения, нужно ли нанимать или менять место работы сейчас. Люди напуганы и не стремятся переходить неизвестно куда, если на существующем месте в целом неплохо. И «тонущих кораблей» сейчас никто не покидает. Потому что им потом не простят.
— Сокращая сотрудников, компании закладываются на худшее и перестраховываются? Или это следствие уже происшедших проблем в экономике?
— Если у вас рабочая сила составляет большой процент себестоимости, то сокращать надо, и ничего в текущей ситуации не поделаешь. У финансовых институтов рабочая сила составляет до 50% себестоимости, так что они начали заниматься этим первыми. В производстве процент затрат на рабочую силу не очень большой, но есть определенный процент неквалифицированной рабочей силы, на которой тоже справедливо сэкономить. Нужно понять, что, если обременять сейчас предприятия большим количеством социальных и человеческих обязательств, им будет очень тяжело. Они просто не выживут, и рабочих мест у них вообще не останется. Соответственно, избавляться от непосильного груза надо. Конечно, они делают все, чтобы основной костяк сохранить, и увольняют наименее квалифицированных сотрудников. Но это и так нужно было делать, халява портит рынок. Безусловно, усилится конкуренция, и это принесет очищающий эффект. Если вас уже уволили — нужно выпить водки, взять ноги в руки и идти применять себя в другом месте.
— Вы тоже сокращаете сотрудников?
— С теми, кто демонстрировал сомнительную эффективность или не «добавлял» команде, а в мирных условиях просто руки до них не доходили, пришлось расстаться. Всем остальным напомнили: как будут вести себя цены на рынке, мы не знаем. А с ценой проще всего бороться, управляя себестоимостью, то есть повышая производительность и качество.
— Работы у вас прибавилось?
— Хаоса прибавилось. В каких-то секторах работы становится больше. Например, в IT, агробизнесе, обеспечении здоровья.
— Изменилась ли стоимость услуг вашей компании?
— Она привязана к доходам кандидатов. Следовательно, разумно опустится.
— Каким будет процент безработных топ-менеджеров именно в финансовой сфере на конец года?
— Чего вы так беспокоитесь за банкиров? Их не жалко. Жалеть нужно тех, кому нужна помощь. А банкиры — они в среднем обеспеченные люди и работали в рисковом бизнесе. Еще Джек Уэлш задавался вопросом, неужели они в десять раз умнее нас, если зарабатывают в десять раз больше? Ничего не случится, если они какое-то время побудут безработными. Может быть, найдут себя в управлении общественным питанием. В Америке сейчас так и происходит, и никто не переживает. Ситуация с банкирами повторяется аналогично 1998 году. Когда их выбили из финансового сектора, они пошли в реальный. Они пошли заниматься внутренними инвестициями, то есть приносить конкретную пользу. И это очень хорошо, потому что в среднем люди они очень умные. Невозможно иметь в стране такое количество людей, которые занимаются тем, что распределяют заработанное другими. Пусть идут в госуправление — там вообще конь не валялся, а зарплаты уже нормальные. Пусть идут в малый и средний бизнес, который не мог себе позволить раньше квалифицированных финансистов. Эту тенденцию мы уже сейчас видим. Приходят люди из госорганов или среднего бизнеса и нанимают команду мечты, которая раньше была им не по карману. Возвращаются те работодатели, которые были слишком консервативными для того, чтобы нанимать людей по несусветной цене. Они не брали их из принципа. Сейчас спрос и предложение просто придут в соответствие. Фатальной безработицы не будет. И банкиры ничего, держатся, с небоскребов пока не прыгают.
— А вы думаете, еще будут прыгать?
— Я в 2001 году был на стажировке в США, как раз когда там все рушилось. И тоже спрашивал: ну где же эти прыжки, о которых нам всегда рассказывали? Коллеги отвечали: Серега, ты не понимаешь, пирог был настолько большим, что даже когда он съежился, маленькой крошки все равно достаточно, чтобы не прыгать. Так что, может, и не будут. Люди сильные, справятся.
— От каких специалистов компании избавляются в первую очередь?
— От невостребованных рынком подразделений — полностью, а также от хомячьей породы, которая забыла смысл своего существования. От тех, кому была интересна только польза для себя. И это очень сильно пойдет на укрепление рынка.
— Можно ли говорить о том, что компании приостановили прием сотрудников?
— Нельзя. В недвижимости и некоторых финансовых институтах действительно все замерло. Но если компании нужно искать новые возможности на рынке или она обнаружила у себя вопиющую неэффективность, то для этого все равно нужны новые люди, которые будут все жестко организовывать. Потому что старые расслабились и подзаелись. У меня дядя хирург. Я к нему побаиваюсь со своими болячками обращаться, потому он как что, так сразу резать. Он знает, если вовремя не отрезать, сгниет весь организм. Так вот сейчас появляется спрос на тех, кто заставит организм работать, минимально, но точно, отрезая.
— Где, например?
— Появляются новые проекты по поиску менеджеров на закрытие, на консервацию. Хотя их пока не так много. Кому-то сейчас будут доставаться активы должников, значит, будет нужда в тех, кто будет помогать эти завалы разгребать. Появятся просто новые формы деятельности. IT-сектор сейчас очень нуждается в специалистах. За исключением большой системной интеграции, по которой сейчас отказы. Естественно, в этой ситуации возрастает спрос на юристов, на финансистов, которые могут разгрести завалы, на тех, кто может провести оптимизацию, в том числе и в отношениях с работниками. Тех, кто может преобразовать зарплатные и бонусные схемы, потому что это неизбежно. На наши банки сейчас навалится огромное количество залогов — они станут крупными собственниками. И что они с этим будут делать? Туда нужно будет брать новых управляющих. А если государство сейчас получит огромное количество банкротов, где найти такое количество конкурсных управляющих?
— Таких специалистов достаточно?
— Их и было немного. Но сейчас, скорее всего, хватит, потому что как раз способные к жестким условиям банкиры и понадобятся; так было и в 1998—2000 годах.
— Насколько изменились ожидания соискателей и работодателей?
— Сегодня рынок «продавца» (работника) трансформировался в рынок «покупателя» (работодателя), и у последнего нет больше необходимости ввязываться в бесконечную «гонку зарплат», которая наблюдалась на рынке последние три года. Сейчас у нас есть большой вал вопрошающих менеджеров, которые спрашивают, что им делать. Еще немного кокетничают. Есть пока ментальное желание держаться за предыдущие цены, которые, в общем, уже никого не волнуют. В плане зарплатных ожиданий ценника пока нет. Новый ценник будет
— Привлекательность нашего рынка для иностранцев снизилась?
— Они нас боятся, мы им непонятны, потому что то любим, то не любим; то ли пузырь, то ли гавань. Раньше их было много, потому что здесь было ощущение Эльдорадо. Хотя могу рассказать историю. На прошлой неделе встречался с нашим бывшим американским партнером, который работал с нами в голодном Петербурге в 1990 году. Он закончил тогда университет в Америке, узнал, что есть такая интересная страна Россия, и приехал за свои деньги. Потом он поработал в Европе, в Канаде и вот опять приехал к нам искать работу. Я ему говорю: «Алан, ты чего? Зачем тебе это надо?» Отвечает: «А что? У вас есть шанс выбраться быстрее всех». Он помнит, как мы бегали в начале 90-х, когда казалось, что хуже уже не будет. В Америке же, говорит, подзабыли, что на все нужно зарабатывать самостоятельно. Финансовая система была построена так, что сам ты уже вкладывать практически ничего не должен. Так что у них будет ментальная проблема. Вообще, без иностранцев мы не обойдемся, потому что есть сферы, где мы еще слабы. Например, в инфраструктуре, технологиях или футболе. Но в финансистах у нас нужды, наверное, уже не будет.
— А наличие у соискателей западного бизнес-образования сейчас играет большую роль? Или имеет большее значение опыт работы в кризисных условиях?
— Иностранное образование просто более конкурентоспособное. Оно учит лучше приносить пользу и управлять свободными людьми, поэтому оно котируется. А кризисный опыт или опыт управления изменениями, умение держать удар и первым находить решение будут определяющими.
— Ожидается ли перетекание рабочей силы из регионов в столицу и наоборот в связи с кризисом?
— Мобильность — ключевое качество в рынке! Всегда и особенно в кризис. Адекватно ситуации новые «сильные» приедут покорять Москву, неконкурентоспособные — уедут.
— К вам приходили люди, уволенные за нарушения в деятельности, которые привели к кризисным последствиям? Например, из проблемных банков?
— Приходили, но пока в общей массе. Здесь пока ответный спрос невелик, так что мы эту ситуацию еще не разгребали. Вину никто из них пока на себя не брал. Да и туман пока не рассеялся, чтобы утверждать, кто конкретно виновен в провале. Компании же пока работают.
— Готовы ли менеджеры, которые приходили к вам в последние два месяца, рассматривать предложения с понижением должности?
— Готовы рассматривать предложения без потери чести и достоинства. Прежде всего их интересует роль, которую они будут играть на новой работе, и проекты, которыми они будут заниматься. Например, если предправления маленького банка займет должность руководителя департамента крупного банка, это ведь не понижение.
— Действуют ли сейчас договоренности при приеме на работу о бонусных программах, опционах?
— Действуют адекватно ситуации в компании. Если компании непонятно, что там впереди, договориться об опционных программах будет сложно.
— Известны ли вам случаи сокращения расходов компаний на социальные пакеты и другие сопроводительные расходы на персонал?
— Известно. Там, где кризис уже ударил, сокращают. Или там, где они были раздуты непомерно, как у сотрудников BP.
— Какие экономические последствия спровоцирует нынешний кризис при учете, что еще не все почувствовали, что он есть? Ведь в этом кризисе еще не было 19 августа 1998 года, когда все проснулись в другой стране. И сколько еще будет продолжаться эта ситуация?
— Поиски «дна» не займут больше года. Дальше начнутся действия. Худший сценарий — безоговорочное торжество вертикали власти со всеми вытекающими отсюда последствиями: монополизацией, воровством, уравниловкой, тотальным регулированием и, как следствие, деградация с последующим «взрывом». Лучший выход — рост производительности труда, эффективности управления и, как следствие, конкурентоспособности. Вход в value added economy (экономика добавленной ценности). Вышибание «пробки» негибкости, медлительности и коррупции путем сноса горлышка «бутылки» сырьевой и статусной ренты. То есть выход на взаимодействие горизонтально-вертикальных связей — переход к «диагонали управления».
Воробьев Сергей Ильич
Родился 19 сентября 1964 года в Ленинграде. В 1987 году окончил Ленинградский политехнический институт (ныне — Санкт-Петербургский технический университет) по специальности «инженер-радиофизик». В 1997 году окончил российско-французскую Совместную школу делового администрирования и французскую бизнес-школу INSEAD, в 2001-м — бизнес-школу Eisenhower Fellowship в США. В 1990 году основал Балтийскую консультативную фирму (кадровый консалтинг) и стал ее гендиректором. В 1993 году переехал в Москву и выступил одним из основателей Ward Howell International. В 1998 году вошел в рейтинг The Global 200 Executive Recruiters, включающий 200 лучших специалистов по подбору высших менеджеров в мире. Является сопредседателем «Клуба 2015» — ассоциации ведущих российских предпринимателей и менеджеров, членом совета директоров Института национального проекта, попечительского совета Российской экономической школы, членом Young President Organization (международной организации бизнес-лидеров). Советник ряда ведущих российских компаний. Женат. Увлекается рыбалкой, теннисом, интеллектуальными играми.
Ward Howell
Российское подразделение международной компании Ward Howell International, одной из крупнейших в мире компаний по кадровому консалтингу, основано в 1993 году. Компания имеет офисы в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Киеве, Алма-Ате и Париже. В 2001 году компания запустила проект E-xecutive — интерактивное сообщество менеджеров (продала в 2006 году). С 2002 года является стратегическим партнером компании Spencer Stuart Executive Search Consultants — крупнейшей в мире частной фирмы по поиску и подбору руководителей. В июле 2007 года Ward Howell слилась с компанией Zest Leadership. Объединенная компания носит имя Ward Howell, предоставляет услуги по поиску топ-менеджеров и другие консалтинговые услуги. За время работы Ward Howell выполнила более 2,5 тыс. заказов для более 800 клиентов. Около 500 кандидатов, найденных Ward Howell, возглавляют свои компании или входят в состав советов директоров. Среди них президент УК «Тройка Диалог» Павел Теплухин и Сергей Липский, ставший преемником Кахи Бендукидзе на посту руководителя Объединенных машиностроительных заводов.
Интервью взяла Юлия ШАЛИМОВА
Фото: Hh.ru
