О причинах падения экономики:
Чем вообще правительство может управлять? Есть монетарная и фискальная политика. Основной фактор влияния монетарной политики в последнее время прежде всего выражался в девальвации рубля. Основной способ влияния на текущую ситуацию фискальной политики — сохранение резервов в тучные годы. Если посмотреть на составляющие ВВП, то вроде бы не-нефтегазовая экономика составляла перед кризисом почти 80%. И до кризиса многие экономисты говорили, что если упадут цены на нефть, ничего страшного не произойдет.
Но если посмотреть на составляющие ВВП, то ситуация иная. Прежде всего, рост обеспечивался потреблением. В этом случае рост недостаточно устойчивый — когда растешь, потребляя на занятые за границей деньги. Вот мы так росли, а потом прошел внешний шок. Резко изменилась внешняя конъюнктура. Поначалу правительство не желало отходить от фиксированного курса. Это могло бы сработать в условиях локального кризиса. Но в мировом кризисе не работает. И, в конце концов, наше правительство решило не стоять на рельсах лицом к несущемуся поезду и отступило — ослабило рубль. Что же сейчас происходит с экономикой? Когда вы думаете об изменении курса валюты в течение кризиса, у вас есть выбор. Можно, например, зажать ликвидность так, чтобы, грубо говоря, ни у кого не было денег, чтобы купить на них доллары. Это нехорошо для реального сектора.
В первом квартале было только падение производства — в частности, и как результат монетарной политики властей. Ну и в какой-то степени фискальной. У нас пока не выдадут новый бюджет, вы не будете тратить деньги. Особенно если сверху говорят, что бюджет еще порежут. Только в апреле деньги робко стали приходить в экономику.
О потреблении:
Рассмотрим теперь потребление. В первом квартале еще были основания для оптимизма. Но уже во втором квартале стало ясно, что и безработица, и кредитование — такие, что точно будет спад. Мне приходилось встречаться с теми, кто занимается ритейлом, они еще в феврале рассказывали, как прекрасно продают даже в регионах. Уже в апреле они хватались за голову. Я им говорила, что будет только хуже. Поддержки можно ждать только от роста государственных затрат. Они, когда деньги, наконец, начнут тратить, могут поддержать потребление. Если это случится и антикризисная программа будет реализована, то снижение ВВП будет около 6,5%. Если же все это не сработает — будет 10.
В феврале — марте мы говорили про зеленые ростки. Индикатор индустриального оптимизма, который рассчитывает ИЭПП, тогда немного пошел вверх. Но, мне кажется, пока очень рано говорить о реальных ростках роста.
О бюджете и Резервном фонде:
Курс рубля, социальное состояние в стране — все это идет через призму бюджета. У нас есть ведь Резервный фонд, так что вроде можем протянуть год-другой, пока китайский потребитель не проснется. Но нельзя делать слишком большой дефицит бюджета. Дефицит сегодня — это большие расходы или упущенные доходы завтра, то есть в тот момент, когда может начаться выздоровление. А значит, мы можем этот рост в корне задавить.
Сейчас расходы надо будет резать. И будет драка между бюджетниками, которые будут впервые за 10 лет резать расходы. Предстоящее лето будет кровавым.
О второй волне кризиса:
У нас непонятная ситуация с финансами. В России принято считать, что по умолчанию возможность дефолта заемщика — 5%. Исходя из этого живут и строят свои балансы. Очень странный подход, особенно в кризис. Ведь для рынков, похожих на российский, возможность дефолта заемщика обычно считается 10%. Если мы будем исходить из таких вот заведомо оптимистичных установок, мы не сможем оценить риск, и пресловутая «вторая волна» кризиса может подкрасться незаметно.
О прогнозе курса доллара:
Прогноз по доллару у нас сложный. Растут заимствования у США. Нельзя бороться с силами природы: все понимают, что доллар ожидает ослабление. Но пока непонятно, какая валюта может его заменить. Когда ситуация устаканится, будет ясно, какими страны выходят из кризиса, в качестве основных валют могут быть другие валюты, не доллар.
Это может быть и китайская валюта. Но здесь свои спорные моменты. Китай — один из самых больших кредиторов США. Как говорится, если я тебе должен 100 рублей, то это мои проблемы, а если я тебе должен 1 млн долларов — то это уже твои проблемы. В ситуации такого дисбаланса и на Китай нельзя поглядеть однозначно в плане резервной валюты.
О протекционизме:
Правительства всех стран начали вмешиваться в экономику, в бизнес. Но они просто вынуждены были быстро реагировать на кризис, чтобы смягчить остроту всех проблем. Никакого плана действий по выходу из экономики, из бизнеса нет и быть не может.
О снижении доходов населения:
Снижение зарплат в России — положительный фактор. Когда был рост, скупка команд, это создавало ситуацию, когда зарплаты возрастали, а люди их просто не стоили. Зарплаты должны были упасть. Сейчас и инфляция замедляется. Хотя, конечно, при растущей инфляции падающие зарплаты — это определенные социальные трудности.
О политических рисках:
Политические риски для западного капитала в России таковы. С одной стороны, политика властей в нашей стране была достаточно адекватна. Все инвесторы боялись, что начнутся ограничения на приток капитала, на снятие средств с депозитов. Но таких мер не последовало. Но о западном капитале все равно рано еще говорить. Когда закончится тушение кризиса, будут деньги. Но капитал будет меньше и дороже стоить. Как мы будем соревноваться за капитал? Ведь за него будут бороться и США. В такой ситуации выиграет та страна, в которой будут более выгодные условия для ведения бизнеса.
О продолжительности кризиса:
Сейчас мы находимся на второй ступени кризиса. Всего их три: шок ликвидности, шок капитализации, а затем уже оставшиеся игроки будут разбираться, что у них там с активами.
Так вот, сейчас вторая ступень. Все озабочены докапитализацией. Но будет ли здесь воспаление, произойдет ли именно здесь волна кризиса, зависит от того, насколько власти экстренно возьмутся за решение проблемы рекапитализации, и насколько банки примутся агрессивно это делать.
В США не было национализации. Но на те компании, где повышалась роль государства, конечно, там были наложены определенные ограничения. Но это понятно. Государство вмешалось в рынок и хочет защитить своих налогоплательщиков. Одно дело — вложить в банки деньги, другое — выработать новые правила, по которым вместе следовать дальше для преодоления кризиса. Может быть, какие-то раздражения и присутствуют в таких компаниях, но цель-то одна. Думаю, что все ждут, когда все закончится, и все будут получать снова большие зарплаты и бонусы. Но для этого надо поработать.
Почему некоторые банки заняты рекапитализацией, а некоторые агрессивно предлагают кредиты? Им надо зарабатывать, если у них есть какие-то средства, надо сделать так, чтобы эти средства работали.
О цене на нефть:
Примерно в тот же период прошлого года меня
Элина РЫБАКОВА, главный экономист Citibank по России
