До Нового года осталось две с половиной недели (а до предполагаемого конца света еще меньше), а значит, пора подводить итоги. Этим занимались вчера участники экономического клуба ФБК: ни положительных результатов, ни оптимистичных прогнозов почти не было, что не помешало экспертам с юмором описать текущую ситуацию. Так произошло, что время заседания совпало со временем послания Владимира Путина Федеральному собранию. По его итогам экономисты признались, что разочарованы речью президента, ведь реальным экономическим проблемам внимания уделено не было, а значит, их решения снова откладываются. Недоразумения года, неосторожные движения политиков и взгляд из Вашингтона — Slon записал несколько выступлений экономистов.
Игорь Николаев, директор департамента стратегического анализа ФБК:
Сейчас мы наблюдаем явное торможение экономического роста. Это видно и по квартальной статистике, и по месячной, и по такому скучному, но важному показателю, как выпуск товаров и услуг по базовым видам экономической деятельности (в последние месяцы его рост в годовом выражении не превышает 1%). В целом этот год я охарактеризовал бы как год завершения посткризисного восстановительного роста. Наш сентябрьский прогноз о начале явного торможения, к сожалению, получил подтверждение. Рост фактически останавливается, и вот с такой тенденцией мы входим в следующий год.
Несколько моментов уходящего года, на которые, на мой взгляд, стоит обратить внимание.
Разочарования года: во-первых, кризис не закончился; во-вторых, ситуация с еврозоной лучше не стала; в-третьих, разочаровали решения, принятые по пенсионной реформе.
Опасности года: развал еврозоны и сланцевая революция.
Обещание года: масса целевых показателей в известных указах президента от 7 мая этого года.
Прорыв года: такового мы не заметили.
Цитату года произнес министр труда Максим Топилин: «Проблема бедности пенсионеров у нас решена».
Достижение года: макроэкономическая стабильность и относительно низкая инфляция.
Недоразумение года: нынешнее правительство.
Кампания года: антикоррупционная кампания.
Что касается перспектив, то давайте снова вспомним, что мы начали торможение. Будем размышлять в образных и абстрактных категориях. Чем опасно торможение? Оно может быть с заносом, а может — и с опрокидыванием. От чего зависит, каким будет торможение? Во-первых, от дорожного покрытия и погодных условий, то есть от того, что у нас вокруг происходит. Так вот, дорожное покрытие у нас не очень: в мировой экономике неопределенность. Во-вторых, зависит от того, что у вас с резиной, то есть какие у вас инструменты противодействия и способны ли вы сопротивляться. На мой взгляд, с резиной у нас тоже беда: политики говорят, что страна готова к кризису, что весь инструментарий подготовлен еще четыре года назад; но ведь эта волна кризиса развивается по-другому, и под копирку принимать меры, которые были тогда, не получится. И еще один фактор — это мастерство водителя. В этом плане у нас тоже большие сомнения. Резюмируя все выше сказанное, получаем, что торможение будет проблемным.
Александр Аузан, декан экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова:
2012 год — это был год президентских выборов в России. Президентские выборы закрепили те подвижки в социальном контракте (то есть в обмене ожиданий между населением и властью), которые наметились в годы кризиса 2008—2009. Мы помним, что разные страны по-разному лечили экономические болезни:
Есть еще одна вещь, которую я хотел бы отметить: с 2012 года российскую экономику нельзя рассматривать обособленно. Именно в этом году Россия передвинула некоторые функции на наднациональный уровень, Таможенный союз и евро-азиатское пространство начали работать. И эта ситуация поставила страну перед выбором: либо запускать общие реформы механизмов регулирования, либо начать самоспасение путем создания группировок, которые друг друга поддерживают.
Андрес Ослунд, старший научный сотрудник Института международной экономики Петерсона (Вашингтон), бывший советник правительств России (1991—1993 года), Украины и Киргизии:
По итогам этого года я хотел бы отметить два момента:
Думаю, что опасность распада еврозоны уже миновала. Это было достигнуто через три решения, принятые в этом году: создание Банковского союза, сокращение госдолга Греции, старт скупки Центробанком облигаций. Возможно, вы скажете, что ни одно из этих решений не было доведено до конца и не привело к значительному улучшению, но я уверен, что первое и третье решения стратегические и будут доведены до ума; и хотя сокращения госдолга Греции недостаточно, нужно помнить, что если это было сделано два раза, то будет сделано и в третий, и в четвертый.
Как выглядит российская экономика из Вашингтона. Прекрасно! Это старая нормальная экономика: профицит бюджета, инфляция снижается, рост ВВП 3,5%. Да, рост экономики снижается, но на фоне еврозоны Россия выглядит прекрасно. Однако нужно понимать, что после прихода нового правительства стало ясно: перехода от сырьевой экономики к экономике развития на основе человеческого капитала не будет. А значит, наибольшую опасность для России представляет сланцевая революция. Мировые цены на газ через несколько лет могут упасть на треть, а то и больше. Соответственно, доходы в $45 млрд в год для «Газпрома» останутся в прошлом. И сократятся на 15—20% доходы государства.
Евгений Гонтмахер, заместитель директора Института мировой экономики и международных отношений:
Мне кажется, это был год резкой деградации институтов управления. Деградация — это неспособность государства выполнять те функции, которые положено выполнять в современной стране. Произошел перекос: государство перестало выполнять обязательства, как это ни парадоксально, — социальные обязательства. То, что в бюджете заложены деньги, и они тратятся, не значит, что государство выполняет все что нужно: оно не выстраивает социальные институты и не обеспечивает качество жизни. Просто раздать деньги населению недостаточно! В экономике тоже произошел перекос: большая ее часть принадлежит государству. И вместо тонкой регулировки системы власти пошли по пути секвестра в социальной сфере, перевалив проблемы на региональные бюджеты. Наше государство превратилось в некий бизнес-проект: оно собирает ренту со всех институтов и источников (госпредприятия, налоги, прочее) и потом эти деньги по своему разумению тратит (возможно, частично на нас, но только частично). Я уже даже не говорю про коррупцию: это
Необходима перестройка государства, всей ветви власти и всех институтов. Это повестка дня 2013 года, а что будет дальше, я не знаю. Но точно вам говорю, что государство в том виде, в котором сейчас находится, не способно реализовать даже самые хорошие реформы в любой сфере.
Екатерина МЕТЕЛИЦА
