В Вашингтоне в рамках весенней сессии МВФ и группы Всемирного банка завершилась конференция Rethinking Macro Policy II. Будущее в изложении теоретиков, близких к главному экономисту МВФ Оливье Бланшару, выглядит для рыночных свобод довольно мрачно. На уровне подходов обсуждались полномочия центробанков по регулированию рынков недвижимости и снижение их независимости, мягкие ограничения движения капитала, позитивная роль роста необоронных госрасходов, а в целом — консолидация и усложнение налогового, финансового и экономического регулирования.
В ходе конференции-семинара, собранного главным экономистом МВФ Оливье Бланшаром, а также экономистами Джорджем Акерлофом, Дэвидом Ромером (Университет Калифорнии) и Джозефом Стиглицем (Колумбийский университет), 16—17 апреля наиболее известные в мире представители преимущественно неокейнсианской школы обсуждали перспективы изменения подходов к макроэкономическому регулированию в мире. Впервые конференция прошла в 2011 году, два года спустя коллеги господина Бланшара на одной из самых представительных в мире семинаров такого уровня (открывала его глава МВФ Кристин Лагард) попытались сформулировать текущие предложения этого направления для центробанков и международных организаций, занятых макрорегулированием. По завершении конференции главный экономист МВФ признал: «Нет ощущения, что мы нашли конечное направление, к которому следует двигаться». Но основные инициативы группы экономистов, ассоциированных с МВФ, уже очевидны и в ближайшие годы будут влиять на макроэкономическую политику крупнейших стран мира.
Наиболее обсуждаемыми стали примеры центробанков, проводивших с 2009 года в той или иной степени успешную политику, отличающуюся от подходов ФРС США и Европейского центрального банка — в первую очередь Банка Кореи, Банка Израиля, Банка Англии (в 2009—2012 годах) и шведского Риксбанка. Глава ЦБ Израиля Стэнли Фишер и Банка Кореи Чунгсу Ким презентовали опыт введения «макропруденциального надзора» в своих организациях, в том числе — опыт консолидации финансового надзора и создания госструктур, ответственных за стабильность нефинансового сектора. Стэнли Фишер лапидарно описал процесс наблюдения за «системным риском»: «Есть два способа быстрого экономического роста — это наращивание экспорта и строительный бум», и именно на них, по мнению главы ЦБ Израиля, должны иметь влияние центробанки, независимость которых вполне разумно сокращать. Кунгсу Ким также подтвердил, что Банк Кореи включился в предотвращение «пузыря недвижимости». Еще определеннее по поводу перспектив макропруденциального надзора высказалась Хелен Рей из Лондонской бизнес-школы: «Неважно, есть пузырь или нет,— важно, насколько реалистично влиять на цены активов на банковских балансах».
Большая часть докладчиков на реальность снижения независимости центробанков и консолидации налоговой, денежной и экономической политики в рамках госструктур смотрела скорее пессимистично. Так, министр финансов Швеции Андерс Борг заявил о «непредсказуемости» налоговых решений, а господин Фишер пояснил, что попытка расширения мандата ЦБ в Израиле предпринималась, но столкнулась с политическими сложностями: «От центробанка обычно требуется только управление курсом и ликвидностью». При этом и глава ЦБ Израиля, и Хелен Рей полагают, что современная ситуация требует от финансовых властей не только контроля за кредитованием банков, но и прямого влияния на крупных корпоративных заемщиков вне госсектора (напомним, в России в 2008—2009 годах тема обсуждалась в применении к госкомпаниям) и на внешние притоки капитала. На семинаре обсуждался «смешанный» эффект от введения Бразилией налогов на притоки капитала, которые министр финансов Бразилии Марсио Холанд де Брито охарактеризовал так: «Мы не против либерализации движения капитала. Мы против агрессивного и целенаправленного притока ликвидности!»
Определенный консенсус на конференции сложился в отношении выбора между плавающим и фиксированным курсом национальной валюты: большинство представителей школы настаивают на том, что фиксированный курс (peg) и вхождение в валютные союзы (речь шла преимущественно о зоне евро) связаны с большими издержками, чем приобретениями. Джей Шамбо из университета Джорджа Вашингтона в своем докладе продемонстрировал преимущества выхода из кризиса стран ЕС вне зоны евро (Польша, Швеция), заявив о необходимости специальных мер противостояния «ассиметричным шокам» в банковской системе (создание «абсорберов шоков» и «фискальных стабилизаторов» на уровне законодательства) и важности определения «правильной цены вхождения в валютные союзы». Мартин Вольф, экономический редактор Financial Times, отверг идею зоны евро как теоретически ошибочную, пояснив: «Валютные союзы превращают краткосрочные валютные кризисы в долгосрочные».
Впрочем, взгляды участников «семинара Бланшара-Акерлофа» не безальтернативны — подходы МВФ будут критиковаться уже на ближайшем семинаре МВФ и ВБ 21—22 апреля, много возражений высказывалось в кулуарах конференции представителями ФРС США. Тем не менее в МВФ довольно много сторонников именно таких подходов, и, вероятно, в ближайшие годы они найдут отражение в дискуссиях о посткризисном экономическом курсе во всем мире. Россия в этом смысле — уже участник процесса: несмотря на более консервативный подход ЦБ и Минфина к этим вопросам, при консолидации финансового надзора в ЦБ, в дискуссиях о рынке недвижимости, о плавающем курсе сдвижение в эту сторону в 2011—2012 годы довольно очевидно.
О чем говорят макроэкономисты
Наиболее важные теоретические презентации на конференции сделали госпожа Рей, Клаудио Борио из Банка международных расчетов и Роберто Перотти из миланского университета Боккони. Господин Борио представил расчеты (впоследствии использовавшиеся в выступлениях Оливье Бланшара и Джозефа Стиглица), согласно которым следует строить макрополитику исходя из реальности цикличности (от 12 до 20 лет) финансовых кризисов, лишь частично совпадающих с промышленными и монетарными циклами. Несмотря на достаточно высокую цену макропруденциального надзора (в виде сетевого анализа, макроэкономических стресс-тестов и контроля за внешними займами финансовых организаций) и ограничений, «буферная» политика в банковском регулировании, требующая от банков соответствующего резервирования (элементы этого подхода использованы в стандартах «Базель III»), должна основываться на признании реальности таких циклов.
В свою очередь, Хелен Рей в своей презентации предположила, что свободное движение капитала при всех его положительных эффектах легко обходится финансовой системой: финансовая глобализация «создает новые рынки для международных банковских групп — это улучшает ситуацию с ликвидностью, но ухудшает эффективность трансмиссионных механизмов центробанков». Она призвала «точно идентифицировать каналы, движения капиталов по которым ведет к росту благосостояния», и, соответственно, регулировать альтернативные каналы.
Роберто Перотти дал некоторые выкладки по возможной трансляции таких подходов на будущее экономической политики в мире. По итогам анализа четырех «докризисных» опытов европейской фискальной консолидации (Дания, 1983—1987, Ирландия, 1987—1989, Финляндия, 1992—1996, Швеция, 1993—1997) он заявил о позитивном влиянии на рост в частном секторе необоронных госрасходов, высокую роль роста экспорта при занижении валютного курса в восстановлении роста ВВП, неприоритетности общего сокращения госрасходов и пользе перенесения налоговой нагрузки с социальных налогов на НДС. Господин Перотти призвал активнее использовать «символы, которые много значат», в проведении в жизнь экономического курса — даже в случае реальной малой значимости действий, за ними стоящих, с макроэкономической точки зрения.
Доклады на конференции также делали глава Банка Англии Мервин Кинг, Майкл Вудфорд (Колумбийский университет), Лоренцо Бини-Смаги (ЕЦБ), Нуриэль Рубини (Нью-Йоркский университет), Джереми Стейн (Гарвард), Жан Тироль (IDEI, Франция), Джон Викерс (Оксфорд, Великобритания), замглавы Народного банка Китая Гань И.
Вызовы для центральных банков
Обсуждались пять основных направлений, по которым финансовый кризис 2007—2013 годов, по мнению школы, требует коррекции традиционных подходов: денежная политика, макропруденциальный надзор, регулирование финансовых рынков, регулирование обменных курсов и движение капитала. Базовые проблемы, обсуждавшиеся на конференции,— консолидация надзора на финансовых и смежных рынках, преимущества и недостатки фиксированных и плавающих валютных курсов, рост «теневого банкинга» и регулирование рынка деривативов, возможности восстановления в новом виде механизмов контроля за движением капитала для регулирования проблем, связанных с притоками и оттоками капитала. Во многом цель конференции сформулировали Джозеф Стиглиц (заявивший, что «рынки, как мы знаем, не являются самостабилизирующимися и саморегулирующимися», и критиковавший систему, в которой «множество инструментов макроэкономической политики находятся в разных руках») и Дэвид Ремер, призвавший к поиску новой модели работы центральных банков с «большим числом правил и ограничений», в том числе ради решения проблем здравоохранения и пенсионной системы. Джозеф Акерлоф добавил к числу вызовов, стоящих перед регуляторами, более быстрый рост «теневого банкинга» в сравнении с «официальным» после 2009 года.
Дмитрий БУТРИН
