​Моногорода: камень на шее экономики?

На днях стало известно, что федеральное правительство собирается вложить более 10 млрд рублей в моногорода. Правительство Башкортостана также заявило о готовности выделить порядка 130 млн рублей нескольким моногородам.

В целом в планах российских властей на 2017 год достаточно много внимания уделяется монопрофильным муниципальным образованиям: в общей сложности запланировано более 100 крупных межрегиональных форумов, посвященных проблеме их развития (больше, чем когда-либо). А в официальных планах Росстата на первое полугодие 2017 года впервые в истории было заявлено «создание отдельного раздела, содержащего показатели социально-экономического развития монопрофильных муниципальных образований Российской Федерации (моногородов)».

Форумы действительно были проведены, а вот о создании отдельного раздела Росстат так и не отчитался — вся экономическая статистика, которая есть по моногородам, представляет собой выдержки из различных отчетов. Из этих выдержек можно вычислить среднюю заработную плату по каждому городу в разные годы. Как и то, что в 2016 год более 90% из них закончили с дефицитным бюджетом. Ни динамики занятости, ни динамики экономического роста, ни инвестиций, ни роста деловой активности. Словом, никакой информации, которая могла бы помочь инвесторам оценить риски от вложений в эти города, просто нет.

Предполагается, что выделенные деньги пойдут на развитие инфраструктуры, создание делового климата и общее развитие условий жизни: создание рабочих мест, улучшение условий труда и прочие сами по себе ничего не значащие фразы. Сотни страниц с транскриптами выступлений самых разных федеральных чиновников на форумах, посвященных моногородам, не отвечают ни на один из трех вопросов, которые задал бы любой частный инвестор. Каковы факторы роста (кроме достаточно дешевой рабочей силы)? Каковы преференции для инвесторов, готовых вкладывать деньги в моногорода (за исключением льгот для производственных компаний)? И каковы гарантии защиты инвестиций?

Напомню, что моногорода как муниципальные образования, призванные обслуживать крупные предприятия, имеют определенные ограничения для работы частного бизнеса. Возникает вопрос, что с экономической точки зрения проще сделать с этими городами: просто расселить и забыть, как это было в свое время сделано в США, или все же развивать — и текущие планы по вложениям в них государственных средств в 2020 году окупятся сторицей?

В моногородах, которых осталось порядка 300, живет почти 10% общего населения России и всего 3% трудоспособного населения. За последний год перспективные предприятия, по нашим данным, появились только в 23 из них, почти все — вредные или условно вредные производства. Из предприятий, открытых в этих городах до 2016 года, крайне сильна региональная специализация. Например, 80% предприятий в моногородах Дальнего Востока либо занимается участием в логистических цепочках, либо занято в обрабатывающей промышленности (основной сбыт — зарубежные партнеры). Конечную продукцию, по нашим расчетам, производят не более 14% всех предприятий моногородов. Если просто сложить весь совокупный оборот предприятий моногородов России и исключить предприятия сырьевого сектора, получится, что на долю таких предприятий приходится всего 6% выручки.

Трудно не согласиться, что инвестиционные планы компаний нефтегазового сектора в отношении моногородов весьма впечатляющи: «Роснефть», «Газпром» и «Сибур» планируют вложить порядка 1,2 трлн рублей до конца года в транзитные узлы и нефтеперерабатывающие предприятия. Звучит хорошо, но как это поможет российской экономике и тем более российской промышленности, главной проблемой которой с 2000-х годов было слабое развитие производства готовой продукции? И что рядом с такими гигантами делать частным инвесторам?

Вокруг создания ТОРов (территорий опережающего развития) и активности моногородов, стремящихся получить такой статус, ведутся нескончаемые споры. Скепсис понятен: в постановлении правительства РФ о территориях опережающего развития нет ни слова о том, как это опережающее развитие должно быть стимулировано (за исключением, конечно, перспектив государственных вложений). Чем ТОРы принципиально отличаются от провалившихся особых экономических зон — тоже не ясно. Цель создания ТОРов — привлечение инвестиций, но что делать с бизнесом, который уже работает в этих городах и как-то сводит концы с концами?

Наконец, не совсем понятна роль моногородов, не участвующих в созданных крупными государственными компаниями производственных и логистических кластерах, в российской экономике: слабая инфраструктура сделает любое производство, например, в Дальнегорске, моногороде горно-химической компании «Бор», одного из крупнейших должников по зарплате в Приморье, нерентабельным при любых налоговых или административных льготах.

На вопрос, есть ли инвестиционный потенциал у моногородов, ответ, скорее всего, положительный. Однако, полагаю, для того чтобы дело сдвинулось с мертвой точки, экономически эффективным представляется не ждать прихода нового бизнеса на эти территории, а развивать уже существующие компании. Если необходимо — перепрофилировать, реформировать и вкладывать уже в них.

Из 300 моногородов России 100 самых развитых созданы на базе еще советских предприятий, которые ныне входят в крупнейшие российские сырьевые холдинги. И влачат по большому счету жалкое существование, так как используются владельцами исключительно потребительски. Остальные же перебиваются государственными контрактами и балансируют на грани банкротства. Возможно, настало время не открывать новые бизнесы, а использовать существующие активы?

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции