Основные положения законопроекта о потребкредитовании написаны участниками рынка в сотрудничестве с министерствами и ведомствами. Первоочередной задачей госчиновников при определении правил игры на банковском рынке является сохранение баланса между кредитором и заемщиком.
Министерства и ведомства, которые активно участвуют в обсуждениях и выдвигают свои предложения, должны четко осознавать неоспоримый факт: любое ограничение прав кредиторов приведет к осложнениям при ведении основной хозяйственной деятельности предприятия или к невозможности ее осуществлять и, как следствие, создавать рабочие места, платить социальные взносы и налоги.
Закон, безусловно, должен защищать интересы заемщиков — ограждать от несанкционированного использования персональных данных, наделить правом получать полную информацию об эффективной процентной ставке по кредиту, правом обращаться к кредитору по поводу реструктуризации долга в случае аргументированного подтверждения изменившихся финансовых либо жизненных обстоятельств.
В то же время необходимо сузить пространство для маневра недобросовестных заемщиков, которые будут использовать закон с целью либо затянуть процесс погашения займа, либо избежать ответственности за его невозврат.
При подготовке указанного законопроекта участники рынка исходили из реального положения вещей. А оно таково, что ключевым фактором взыскания просроченной задолженности является возможность кредитора установить контакт с должником. Любое ограничение возможностей такого контакта приведет к снижению вероятности возврата кредита, а следовательно, к увеличению резервов и изменению кредитной политики банка, что неминуемо обернется ростом и без того высоких процентных ставок по займам.
Но в нынешней редакции законопроекта есть положения, которые фактически запрещают такой способ урегулирования долга, как непосредственное обращение кредитора к просрочившему заемщику. Тем самым внесудебные механизмы, которые могли бы способствовать исполнению обязанностей заемщиков-должников, по сути, также перечеркиваются. Очевидно, что все не исполняющие свои обязанности должники будут пользоваться предоставляемым им правом.
Притом в пояснительной записке к проекту не приводятся аргументы в пользу необходимости такого ограничения, кроме общих ссылок на «факты угрозы жизни и здоровью граждан, их запугивания, избиения, вторжения в жилище». Такие «факты» явно находятся уже в сфере регулирования уголовного законодательства и не могут быть основанием для того, чтобы в принципе запретить всякий контакт с должником, кроме как по его согласию. Совершенные отдельными лицами преступления не должны являться причиной тотального запрета деятельности профессиональных взыскателей и соответствующих подразделений кредитных организаций.
Кроме того, если проштрафившийся заемщик уклоняется от получения почтовой корреспонденции с требованием погасить просроченную задолженность и направляет взыскателю требование о прекращении с ним непосредственного взаимодействия, кредитор фактически лишается (
Тем более что сам суд нередко просит кредитора оказать содействие в части вручения судебного извещения ответчикам, которые уклоняются от получения почтовой корреспонденции. Но в условиях предлагаемых изменений кредитор такое содействие оказывать уже не сможет, что приведет к затягиванию судебных разбирательств.
Вот пример. В США уровень контактности (доля должников от их общего числа, с которыми можно связаться) с должниками в среднем по портфелю крупного коллекторского агентства составляет 70%. В России — всего 15—20%. А этот уровень еще нужно конвертировать в платежи. Если коэффициент конвертации в среднем составляет 5 (то есть только каждый пятый должник из тех, с которым агентство установило контакт, заплатит вовремя), то представьте, к чему может привести ограничение звонить или писать письма должникам.
Теперь еще о важном. Страх уже давно не ключевой фактор, определяющий поведение должника. Использование методов устрашения не приносит эффективности — банковский заемщик растет и «образовывается» вместе с рынком, а именно: активно использует инструментарий защиты прав потребителей, задействует правоохранительные органы и вообще максимально возможное количество инстанций.
Да и на рынке, 95% которого обрабатывается десятью профессиональными коллекторскими компаниями — членами Национальной ассоциации профессиональных коллекторских агентств (НАПКА), которые приняли свой «Кодекс этики», основанный на передовых мировых нормах взаимодействия с должниками. В НАПКА, например, существуют дисциплинарный комитет, который занимается урегулированием жалоб и претензий. Своих сотрудников, замеченных в хамстве, мы либо депримируем, либо увольняем за несоответствие своим профессиональным качествам. Агентств, применяющих «устрашающие методы», встречается все меньше.
А установление контакта с должником, понимание истинных причин неплатежей — это главная задача коллектора.
Интересно, что, по статистике нашего агентства (через НСВ за последние пять лет «прошло» более 12 млн должников), основная причина, по которой заемщик перестает обслуживать кредит, — это закредитованность, когда у человека больше одного кредита.
Так, начиная с осени 2012 года значительно участились случаи невыплат по такой причине, как «временные финансовые трудности». Увеличение данного показателя нельзя отнести к причинам макроэкономического характера, поскольку последние демонстрировали стабильность. Об этом свидетельствует и низкий уровень таких показателей, как «потеря работы» и «серьезные финансовые трудности», рост которых характерен в условиях вхождения экономики в рецессию.
На мой взгляд, к закредитованности приводит не только возрастающее желание заемщика потреблять, но и послабления скоринговой политики ряда кредитных организаций.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
