Иногда среди российских экспертов и журналистов возникает мнение, что Банк России применяет режим денежной политики, именуемый валютным правлением (currency board). Те, кто так считают, думают, что если ЦБ покупает валюту на рынке или контролирует курс рубля, то это и есть правление. На самом деле анализ российской практики показывает, что это не так, хотя на постсоветском пространстве оно иногда применяется.
Сurrency board — это режим валютного курса, при котором денежные власти принимают на себя обязательство обмена национальной валюты на иностранную по фиксированному курсу, которое закрепляется на законодательном уровне. Денежная база полностью обеспечивается золотовалютными резервами, а Центральный банк теряет функции денежно-кредитного регулятора и кредитора последней инстанции.
По существу Центробанк превращается в обменный пункт, где деньги эмитируются только под покупку валюты, — денежно-кредитная автономия полностью утрачивается. В 2012 году 12 стран использовали данный режим валютного курса.
Принципиально важный вопрос: для чего используется сurrency board? Во-первых, ряд стран пытались использовать валютное правление для обеспечения уверенности инвесторов (прежде всего иностранных) в предсказуемости валютной политики государства. Например, после дефолта 1998 года в Россию по приглашению правительства приезжали гости из Аргентины, которые агитировали Банк России использовать «успешный» аргентинский опыт валютного правления для привлечения западных инвестиций. Тогда предложение было отклонено, а позже уже сама Аргентина объявила о дефолте и девальвации — ее валютное правление не спасло. В данном контексте я не вижу перспектив у currency board в России, хотя у него могут найтись сторонники среди любителей крепкого… и стабильного рубля, ведь курс национальной валюты при этом режиме, как нигде, стабилен относительно выбранной якорной валюты.
Во-вторых, режим используется теми странами, которые хотят войти в какую-либо валютную зону. Для начала они используют режим валютного правления на протяжении нескольких лет, чтобы затем полностью отказаться от национальной валюты в пользу другой. Тут наглядным примером является Эстония, которая перед вступлением в зону евро отказалась от денежной автономии и перед присоединением использовала режим валютного правления, а также Литвы, которая в будущем надеется войти в еврозону и у которой курс составляет 3,4528 лита за евро аж со 2 февраля 2002 года. Для этих прибалтийских государств режим currency board выступал и выступает как переходный этап к новой валюте.
И наконец, в ряде случаев currency board используется небольшими островными государствами или специальными административными районами, такими как Гонконг. Они утрачивают денежную автономию, но при этом сохраняют атрибут независимости в виде национальных денег.
Возвращаясь к нашей стране, стоит отметить следующие моменты. В постсоветской России официально никогда не использовался режим валютного правления, даже в те годы перед кризисом 1998 года, когда курс рубля был достаточно жестко контролируемым. Не было нормативной фиксации курса рубля к другой валюте или валютному композиту. Курс рубля даже в годы жесткого регулирования со стороны Центробанка изменялся. И наконец, Банк России никогда не отказывался от использования других инструментов эмиссии, таких как выдача кредитов, хотя их объем и мог в некоторые моменты быть незначительным. Единственный критерий, которому удовлетворяет современная курсовая политика Банка России для того, чтобы считаться режимом валютного правления, — это более чем 100-процентное обеспечение денежной базы международными резервами. Однако соблюдение единственного, пусть и важного, критерия при несоблюдении других не дает оснований полагать, что используется currency board.
Путаница происходит в том числе и потому, что существуют другие сходные, но не идентичные механизмы управления валютным курсом, а именно режим традиционной фиксации к якорной валюте, когда допустимы незначительные отклонения от курса, или режим управляемого плавания. В этих случаях центробанки также весьма активно участвуют на валютном рынке, стабилизируя валюту, однако формальные критерии не позволяют говорить о валютном правлении. Хотя, конечно, чем жестче фиксируется номинальный курс, тем больше Центробанк утрачивает автономию и приближается к валютному правлению. В последние годы и особенно в 2013-м, в рамках перехода к режиму свободного плавания рубля, Банк России резко сократил свое участие на валютном рынке, позволяя рублю совершать скачки, тем самым еще больше отдалив себя от модели валютного правления.
Означает ли это, что мы так и не увидим в России валютное правление? В ближайшие годы, наверное, нет, но в отдаленной перспективе шансы все же есть. Модель валютного правления, по моему мнению, может быть использована в России, только если когда-нибудь у властей возникнет желание войти в зону евро или — в случае пессимистичного для России варианта — в зону юаня. Тогда курс рубля будет жестко зафиксирован по отношению к якорной валюте с последующим отказом от рубля после вхождения в валютную зону.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
