Беспрецедентный законопроект о реформе финансовой системы США успешно миновал сенат и уже скоро должен появиться на столе Барака Обамы. Как и в романе Оруэлла, в Америке появится свой «Большой брат», который будет следить за банками, и своя «полиция мыслей» в лице ФРС. По сути, речь идет о пересмотре базовых экономических постулатов: рыночную экономику, оказывается, нужно регулировать! О том, что ждет Америку в будущем, а также о причинах и последствиях кризиса в Европе в интервью «Итогам» рассказал нобелевский лауреат по экономике 2007 года профессор Принстонского университета Эрик МАСКИН.
— Господин Маскин, следов финансовой катастрофы уже не заметно: американские банки вернулись к заоблачным прибылям и выплачивают огромные дивиденды и бонусы. Такое ощущение, что деньги просто перекочевали из одного кармана в другой. А был ли вообще этот кризис?
— Конечно, был. Ведь пострадали не только банки, но и простые люди. В большинстве стран мира выросла безработица, упало производство — все это следствие кризиса. Вы спрашиваете, почему банкиры снова впереди планеты всей? Исторически так сложилось, что если
— В чем в таком случае вы видите первопричину данных катаклизмов?
— В недостатке регулирования. Причина в том, что экономисты называют экстерналией, или внешними эффектами. Это те издержки, которые бизнес создает для других игроков. Например, какой-то банк брал на себя много рисков, кредитовал их. И однажды он, извините, накрылся. Можно сказать: и что с того? А то, что по цепочке накрываются другие банки, страховые компании и простые инвесторы. В таких сложных взаимосвязанных экономических системах, как в США, регулирование должно быть обязательным. Иначе механизм просто не будет работать. Думаю, что подобные ошибки скоро будут исправлены.
— Могут ли нынешние европейские проблемы спровоцировать вторую волну глобального кризиса?
— Скажем так, кризис еврозоны уже оказывает влияние на остальной мир. Например, Китай чувствует это на себе, потому что торговля снова падает. Будет ли это второй волной кризиса? Риск есть. Все зависит от того, как европейские власти будут реагировать на эти проблемы. Пока они реагируют с запозданием.
— В чем, на ваш взгляд, основной дефект финансовой еврозоны?
— Несмотря на то что монетарная политика там централизована, ничего не было сделано в области политики бюджетной. Нет эффективных правил, которые бы координировали распределение налогов и уровень дефицита бюджета. Все, что есть, как мы видим, не работает.
— То есть вы не исключаете и распада зоны евро?
— Не исключаю. В определенный момент некоторые страны могут взять калькулятор и прикинуть, что им выгоднее жить вне зоны евро. Плюсы национальной валюты в том, что если у страны есть проблемы с долгами или дефицитом бюджета, то она просто может провести девальвацию и решить все свои проблемы. А будучи в еврозоне, она не может этого сделать и должна занимать еще больше. С другой стороны, в бытовом плане евро сильно облегчает жизнь, уже не нужно 16 раз менять валюту, передвигаясь по Европе. Я надеюсь, что распада еврозоны все-таки не произойдет. Но для этого необходимо придумать механизм, который бы компенсировал издержки единой монетарной политики.
— И тем не менее зона расширяется. Еврочиновники дали добро на введение евро в Эстонии. В чем тут логика?
— Эстония — это модель идеальной бюджетной политики. У них очень низкая задолженность. Видимо, чиновники и исходят из того, что эта страна не станет угрозой для зоны евро. Хотя, если эта зона будет расширяться и дальше, возникнет риск появления второй Греции. Проблема ведь в том, что Греция, как и Испания, сильно отличается, например, от Германии. Как говорится, что немцу хорошо, то греку — смерть. И наоборот. Чем больше стран, тем сложнее найти общую модель, которая была бы одинаково хороша для всех. Это уже кризис идеологии.
— Какая судьба ждет пару евро/доллар?
— Мне кажется, что самой надежной валютой все равно останется доллар. США — единственная в мире страна, которая в долгосрочной перспективе не объявит дефолт. Именно поэтому, несмотря на то что кризис начался в США, именно американские казначейские облигации стали самым надежным вложением средств в мире. Пока эта вера будет сохраняться, будет силен и доллар. На этом фоне дефолт некоторых стран Евросоюза — сценарий куда более вероятный. Это уже происходит. Поэтому евро менее стабильная валюта. Паритет между евро и долларом возможен, и я не вижу в этом ничего катастрофического. Это экономика. И она должна быть прозрачной, без «мыльных пузырей».
— Реформа Барака Обамы, видимо, эту цель и преследует. Только хватит ли смелости одолеть лоббистов с Уолл-стрит?
— Мне кажется, что реформу здравоохранения было пробить намного сложнее. Огромное количество американцев по-прежнему не понимают, зачем она им нужна. Особенно средний класс. Впрочем, именно эта победа подарила Обаме ключ для решения других проблем. А что касается Уолл-стрит, то тут американцы проявляют завидное единодушие. Они ее ненавидят! Республиканцы тоже чувствуют эти настроения, и мешать реформе они не станут. В общем, ей дан зеленый -ко-ридор.
— И вы уверены, что это не станет временным закручиванием гаек?
— Проблема в том, что свидетелей реформы, принятой после катастрофы 1929 года, уже не осталось в живых. А нынешнее поколение не знало, что такое кризис, вплоть до 2007 года. Думаю, что нужно сохранить память об этом кризисе как можно дольше. И тут как раз могут помочь экономисты. Они должны быть совестью финансовой системы, постоянно напоминая о рисках.
— Сложные финансовые продукты — производные инструменты, или деривативы, — канут в Лету? Ведь именно в них многие эксперты видели главное зло, спровоцировавшее кризис.
— Есть некоторые специалисты, которые считают, что производные инструменты нужно совсем отменить. Я не согласен. Вам будет очень сложно определить, какой инструмент плохой, а какой — нет. Лучше оставить это на выбор рынку. Другое дело, что рынку нужно помогать, создавая прозрачные правила игры. Именно поэтому Обама предложил создать биржу, где будут торговаться такие сложные инструменты. По аналогу фондовой. Это очень неплохое и важное начало.
— Ну а пока какой вы видите экономическую карту посткризисного мира? Кто больше всех выиграл?
— Безусловно, Китай. Я жду медленного восстановления на Западе и более быстрого на Востоке. Азиатские страны сейчас развиваются гораздо быстрее западных — это факт. И я не нахожу его пугающим. Как экономист я верю в конкуренцию. Думаю, для нас, американцев, гораздо выгоднее, если Китай будет сильным, потому что он снабжает нашу страну огромным количеством товаров. Это выгодно и для других стран, для Европы, России…
— Между прочим, именно китайские товары стали причиной банкротства целого ряда российских предприятий, которые чисто физически не могут конкурировать с производителями из Китая. Как быть с этим?
— Конкуренция порой может быть очень тяжелой. Но именно она побуждает к действиям. США тоже приходится конкурировать с Китаем. Россия здесь не одинока. Именно поэтому у нас сейчас стали акцентировать внимание на те отрасли, где Америка занимает лидирующие позиции. Это прежде всего высокотехнологичное производство. Думаю, что аналогичные тенденции должны развиваться и в России.
Беседовал Артем НИКИТИН
