О Мурычеве, Тосуняне, двух банковских ассоциациях, надзоре и национальной безопасности
Какие риски для отечественной банковской системы сейчас наиболее существенны? Президент банковской ассоциации «Россия» и депутат Госдумы Анатолий АКСАКОВ считает, что это прежде всего риски, связанные с вложением ресурсов и управлением портфелем. Те банки, которые ведут слишком рискованную кредитную политику, могут получать высокую прибыль, но при этом со временем «налететь» на системный кризис.
Какой стратегии лучше придерживаться российским банкам? На этот и на другие вопросы Анатолий АКСАКОВ ответил в интервью журналу «Банковское обозрение».
— Анатолий Геннадьевич, в начале марта исполнилось 100 дней с момента вашего избрания на пост президента Ассоциации «Россия». Классический повод сделать первые выводы. Как вам работается в Ассоциации? Что увидели нового, важного, неожиданного?
— Во-первых, надо сказать, что я пришел не на пустое место. Здесь есть сложившийся коллектив, активно и содержательно работающий. Я считаю, что Ассоциация «Россия» очень выигрышно отличается от других ассоциаций, которые работают в этой сфере, тем, что проводит очень значимые и конструктивные мероприятия. Прежде всего, я бы выделил ежегодную встречу в Бору, где идет очень важный диалог с Центральным банком, который вызывает большой интерес у банкиров. Далее — ежегодная мартовская конференция, которая в этот раз посвящена борьбе с отмыванием нелегальных доходов. Затем следует общее собрание Ассоциации в мае. Я уже готовлюсь к нему и могу сказать, что в правлении очень фундаментально относятся к подготовке этого собрания. Очень крупное мероприятие, привлекающее банкиров, — форум в Сочи. Сюда же можно добавить традиционную апрельскую презентацию нашей банковской системы в Нью-Йорке, где участвуют ведущие отечественные и зарубежные финансовые институты. Недавно я был в Берлине на женском форуме. Честно говоря, раньше скептически относился к этому мероприятию, считал, что оно чисто символическое. На самом деле получается очень емкое и плодотворное общение российских банкиров с немецкими партнерами. Причем немецкие женщины-финансисты очень хорошо откликнулись. Видно, что они говорят с нашими представительницами банковского сектора на одном языке, и это позволяет им очень конструктивно обсуждать вопросы взаимодействия.
Если говорить о моей работе, то тот факт, что я являюсь депутатом Госдумы и членом Национального банковского совета, — усиливает позиции Ассоциации. Теперь я имею возможность, с одной стороны, использовать ресурсы Ассоциации для привлечения экспертов к разработке законодательных инициатив, а с другой — использовать лоббистские возможности в Думе для продвижения необходимых законопроектов. В этом плане мы очень здорово работаем, уже есть определенное количество инициатив, внесенных при поддержке Ассоциации. Например, уже пошли в Думу инициативы в русле поручений президента Путина, направленных на расширение доступа к финансовым услугам за счет возможностей почты. Внесен законопроект об увеличении до 400 тыс. рублей суммы возмещения в системе страхования вкладов. Направлен законопроект об открытии банками номинальных счетов, который позволяет снизить риски при осуществлении различных ипотечных и жилищных программ. И так далее.
У нас есть рабочая группа, которая готовит залоговое законодательство, законопроекты по секьюритизации, по дальнейшему развитию рынка деривативов. В этом плане реальная работа соответствует ожиданиям. В общем-то, мое согласие работать в Ассоциации было дано именно с учетом всех этих возможностей — использовать бюджетные, организационные и человеческие ресурсы Ассоциации для более эффективного продвижения законодательных инициатив, направленных на развитие банковского рынка. В Думе-то у меня реально работают два помощника, они заняты в основном работой с обращениями избирателей. Теперь же и деятельность Ассоциации «Россия», и моя депутатская работа взаимно усиливают друг друга.
Что открылось неожиданного? Да ничего особо неожиданного не было, я тесно взаимодействовал с Ассоциацией и раньше, коллектив здесь знакомый, сложившийся, профессионально работающий.
— В начале года появилось несколько ваших писем, адресованных Банку России, написанных в достаточно жесткой тональности. Очевидно, статус депутата дает возможность ставить перед исполнительной властью вопросы более жестко, чем статус общественного лидера. Как Центральный банк реагировал?
— Я не считаю, что это жесткие заявления, там были конструктивные предложения Центральному банку, и они основаны на интересах банковской системы. Я обязан защищать интересы банковской системы, и если я не буду твердо их отстаивать, то никто не будет считаться с такой позицией. Центральный банк, к моему удовлетворению, очень конструктивно всегда реагирует на эти обращения. Мы практически ежедневно общаемся с различными подразделениями Центрального банка. Я скажу, что никогда не было отказов или увиливаний от разговора. Руководители ЦБ, начиная с Сергея Михайловича (Игнатьева, председателя Банка России. — Прим. «БО».), готовы слушать, обсуждать. Некоторые вопросы, бывает, очень сложно решать в рамках действующего законодательства, потому что оно еще часто несовершенно. Тем не менее в диалоге мы находим юридические формулировки и пути решения. Я не скажу, что во всем, но во многих вопросах мы находим взаимопонимание.
В то же время я думаю, что есть вопросы, которые мы еще не решили и которые мы даже еще во весь голос не заявили. И ключевой из них — сохранение отечественной банковской системы.
Посмотрите: для того чтобы поставить под контроль предприятие, рейдеры или те, кто хочет захватить предприятие, первым делом ставят под контроль финансовые потоки. Для того чтобы взять под контроль нашу страну, надо сначала подчинить ее финансовые потоки. Сделать это можно так: лишить нас отечественной банковской системы и все потоки перевести в иностранные банки. Я считаю, что это вопрос национальной безопасности, и мы должны сделать все, чтобы сохранить национальную банковскую систему. При этом оставляя жесткую конкуренцию с иностранными банками, чтобы это способствовало повышению качества финансовых услуг.
И Центральный банк, и правительство могли бы расширить возможности рефинансирования банков. У нас получается парадоксальная ситуация. Мы размещаем средства стабилизационного фонда, средства золотовалютных резервов Центрального банка за рубежом под низкий процент, тем самым гарантируя высокую надежность размещения. Но при этом наши банки, не имея возможности привлекать дешевые ресурсы на своем рынке, привлекают их на Западе. И возможно, они привлекают те же самые деньги, которые за рубежом размещают Центральный банк и правительство. Но привлекают уже не под 1—2%, как мы их там размещаем, а под 6—9%. Фактически мы кормим западные финансовые институты российскими деньгами.
У нас достаточно неплохая экономическая ситуация в стране. Не предвидится большого падения цен на энергоресурсы. Китай, Индия быстро развиваются, соответственно, спрос на нефть будет расти. Так что возможности пускать средства фондов в банковский оборот есть. Поэтому вопрос рефинансирования — один из ключевых вопросов развития и укрепления отечественной банковской системы.
В это дело можно было бы вовлечь Банк развития. Его надо тоже накачать ресурсами, чтобы он мог рефинансировать наши банки под разные проекты. С жесткими условиями — пусть берут, например, в залог акции ключевых владельцев банков, пусть берут облигации, которые позволили бы конвертировать их в случае чего в собственность.
— А какие банковские проекты можно было бы рефинансировать через Банк развития? У банков же нет проектов такого масштаба, есть бизнесы — розничный, ипотечный…
— Мировая практика знает, что банки развития рефинансируют коммерческие банки, например, по проектам поддержки малого бизнеса. Спрос малого бизнеса на финансовые ресурсы в России сегодня удовлетворен на 30%. Ну хотя бы удвоить этот показатель можно без особых усилий. Тем более если будут разработаны стандарты, соответствующие мировым. Ну вот, скажем, немецкий банк КВФ разместил через коммерческие банки в России 70 млн евро, кредитуя малый бизнес. Под свои жесткие стандарты, что обеспечивает практически стопроцентную возвращаемость кредитов. Почему наш Банк развития не может то же самое сделать?
Или микрофинансовое кредитование — спрос на него удовлетворен на 10%. Причем возвращаемость средств в кредитной кооперации почти стопроцентная. Я депутат от Чувашии, где кредитные кооперативы работают очень успешно, будучи там министром экономики, сам стимулировал их развитие. Я спрашивал у людей в этих кооперативах — у них бывают проблемы с просрочкой, но в конце концов все средства возвращаются. И они остро нуждаются в ресурсах.
Говорят, что сейчас есть ликвидность и нет проблемы с деньгами. Но на самом деле, может, с краткосрочными деньгами — на месяц, два — и нет проблем. А экономике-то нужны долгосрочные ресурсы. Проекты, связанные с развитием инфраструктуры, требуют вложений на 10—15 лет. Наличие таких ресурсов важно и для экономики, и для банковской системы. Наши банки смогли бы тогда конкурировать с западными. А пока, я вам скажу, средний немецкий банчок по капитализации сильнее и круче, чем наш ВТБ или Сбербанк.
Это говорит о том, что мы можем проиграть, особенно при вхождении в ВТО. И задача правительства — не сдавать наши позиции. Я считаю, что банковская система и национальная безопасность стоят даже того, чтобы не вступать во Всемирную торговую организацию. Можно сдать позиции в промышленном секторе — промышленные предприятия не увезешь за границу. А финансы быстро, за одну секунду улетят в другой конец планеты. И останемся с пустым кошельком.
— Один из острых вопросов современности связан с письмами Френкеля, но на самом деле за этим широкое поле проблем. Здесь чувствуются и попытки надавить на Центральный банк, и намерения самого Банка России ужесточать контроль. Как вы оцениваете субъективные и объективные аспекты этой проблемы?
— Что касается содержательной стороны, то все эти вопросы давно в банковском сообществе обсуждаются, и никакой оригинальности в постановке самой темы нет. Эти вопросы ставились и будут еще ставиться. Например, на февральских слушаниях как раз рассматривались вопросы надзора, а слушания были запланированы еще до убийства Андрея Андреевича Козлова. Никакого отношения к письмам эти слушания вообще не имеют.
Если говорить о проблемах в законодательстве, в нормативной базе Центрального банка — они есть, и их надо решать. Что касается эмоциональных выпадов и обвинений — это все наносное и пустое. Я не исключаю возможности элементов коррупции в органах надзора, эти элементы возможны, как и везде, но они не носят системного характера. Возможны единичные явления, и то — это еще надо проверять и перепроверять. А то, что говорят на кухне, — это не предмет серьезного обсуждения. Плюс там есть откровенные глупости, вроде коррупционного размещения золотовалютных резервов и средств стабилизационного фонда.
— А как вы относитесь к идее мотивированного суждения и к самим принципам, по которым те или иные заключения Центрального банка являются по сути экспертными, и не до конца прописаны регламенты принятия тех или иных решений по отзыву лицензий, вынесению предписаний. Это нормальная ситуация или надо ужесточать и прописывать все соответствующие регламенты детально?
— С одной стороны, конечно, хочется все формализовать. И там, где возможно, это надо делать. Например, согласно
Мы могли бы очень четко прописать те случаи, когда за грубое нарушение законодательства действительно должен следовать отзыв лицензии, и те случаи, когда должен идти штраф или просто замечание, предупреждение. Это можно формализовать и здесь особых проблем я не вижу.
Но качество активов вряд ли можно оценивать формально. Здесь требуется экспертное мнение и мотивированное суждение. И от этого никуда не уйдешь, это мировая практика. Тем более Базель II предусматривает переход к такому рискориентированному надзору. Как осуществляется внутренний контроль, каково его качество? Как банки управляют своим портфелем, каково качество этого портфеля? Прописать все это в законах и инструкциях невозможно, и от экспертных заключений по этим вопросам нам не уйти.
— По вашей оценке, реально ли скорректировать нормы
— Да, все реально, готовится поправка к закону с исправлением этой ситуации. У нас уже есть пятилетняя практика применения этого закона, есть понимание и со стороны банков, и со стороны Центрального банка. Я думаю, в течение весенней сессии Госдумы вопрос будет решен.
— Время от времени говорят о накоплении в банковской системе рисков, прежде всего рисков плохого портфеля. А на ваш взгляд, глобально, какие риски для отечественной банковской системы сейчас наиболее существенны?
— Я все-таки думаю, что это риски, связанные с вложением ресурсов, с управлением портфелем. Те банки, которые ведут слишком рискованную кредитную политику, работают с высокорисковыми активами, могут получать, конечно, высокую доходность, но при этом могут налететь на системный кризис. Особенно если учесть, что потенциальные трудности могут наложиться на административные риски. То есть если бы не было политических и административных факторов, то такие банки выкручивались бы из сложных ситуаций. Но когда начинают действовать вторичные факторы, то у банков с высокорисковым портфелем могут быть проблемы.
Например, какие здесь могут быть политические риски? Уход ликвидности из страны может простимулировать падение стоимости активов, в том числе на рынке жилья. И соответственно, придется сбрасывать эти активы, чтобы вернуть ликвидность. Тем более банки-то работают сейчас преимущественно с краткосрочными ресурсами, которые надо постоянно возвращать. А ликвидности может не быть.
В 2004 году как раз и был подобный сценарий, приведший к турбулентности на банковском рынке. Все связывают тот кризис с Содбизнесбанком. На самом деле главная причина была в уходе ликвидности. В том году до апреля рубль укреплялся очень здорово и начался массовый приток ликвидности
— Вы уже познакомились с работой Ассоциации «Россия» изнутри. Есть какие-то идеи по реорганизации?
— Я думаю, никаких коренных изменений не произойдет. Мы накачиваем мускулы. Пока еще не накачали как следует, поэтому предлагать что-либо нет смысла. Мы работаем строго по тем планам, которые были намечены еще до моего прихода.
— А в чем заключается накачка мускулов?
— Еженедельно на заседании правления я зачитываю два, три, а то и четыре заявления о вступлении новых банков в Ассоциацию. Например, вчера мне позвонили из Российского банка развития, сказали: «Мы хотим к вам». Хотя раньше им предлагалось, но они не вступали. Или вот обратился Агрохимбанк — раньше он тоже не вступал, не хотел, теперь сам приехал. И еще масса других, в том числе региональных банков. Я думаю, недалек тот день, когда и Сбербанк придет к нам. Он же самый региональный банк у нас в стране.
— Как вы делите полномочия с Александром Мурычевым, который оставил пост президента, но остался председателем Совета Ассоциации?
— Он возглавляет совет, совет ведет стратегические вопросы. В принципе стратегия развития Ассоциации утверждена, в полномочиях совета — проведение общего собрания, утверждение комитетов, вице-президентов… Надо отдать должное Александру Васильевичу (Мурычеву. — Прим. «БО».) — он в текущую работу вообще не вмешивается. Он сосредоточился, я считаю, на новом стратегическом вопросе — это взаимодействие Ассоциации с деловыми кругами, с другими сферами бизнеса. В этом плане он очень активно сейчас работает с РСПП, с Шохиным. У нас, наверное, будут общие мероприятия, мы сейчас прорабатываем, например, общую позицию по поводу возврата инвестиционной льготы для предприятий. Я уже сказал, что безопасность страны — это крепкая банковская система. Вот чтобы повысить капитализацию банков, надо вводить льготу на прибыль, которая направляется в капитал. Мы считаем, что совместно с промышленниками и предпринимателями можем эту идею продавить наконец.
— Это реализуемо? В какой срок?
— Вы знаете, вода камень точит. Я много раз ловил себя на том, что уже даже порой и руки опускаются, когда встречаешь непонимание при проведении той или иной инициативы. Но потом эффект накапливается и инициатива реализуется. Вот пример, который не имеет к банковской системе отношения: ограничение рекламы пива. Я автор закона, пять лет его пробивал. Приняли. Я автор закона о судебной защите сделок с деривативами, на всех этапах продвижения участвовал. В конце концов то, что говорил пять лет назад, тоже принято почти в таком же варианте, как и предлагалось. Или кредитные бюро — нормативную базу пробивали с 1996 года. Но наконец приняли, работает закон. Так что все реализуемо.
— Каким вы видите сосуществование двух банковских ассоциаций — вашей и Ассоциации российских банков? Известно, что у вас хорошие личные отношения с президентом АРБ Гарегином Тосуняном. Были такие ожидания, что коль скоро нет личных противоречий, то возможны какие-то формы объединения. С другой стороны, есть и такие комментарии: АРБ никуда торопиться не будет, подождет, пока два сильных лидера в Ассоциации «Россия» повздорят, и она сама развалится.
— Ну, во-первых, Ассоциация «Россия» не разваливается, как видите, а наоборот — укрепляется. Личные отношения с Гарегином у меня действительно прекрасные. Я считаю, что человек по-настоящему работает в интересах банковской системы, причем не конъюнктурно, а исходя из внутреннего порыва. Он искренне убежден в том, что делает. Отношение с другими коллегами в АРБ также хорошее, наши вице-президенты общаются с вице-президентами АРБ. Кстати, вице-президент АРБ Емелин — мой помощник на общественных началах в Госдуме. Так что в этом плане я никаких проблем не вижу.
Так исторически сложилось, что у нас две ассоциации. Я думаю, придет время, когда они объединятся. Но это должно быть не искусственно, не решением двух персон. Это должно быть решение банкиров. Когда они созреют, они сами решат. Мое мнение таково — ассоциация должна быть одна, тогда легче, может быть, будет лоббировать важные вопросы. Но это личное мнение я не собираюсь продавливать или навязывать. Я считаю, что мы работаем нормально, они тоже работают конструктивно. Мы не деремся, не воюем, не интригуем. Думаю, что они тоже. Мелкие технические недоразумения, наверное, будут возникать, какой-то элемент конкуренции есть, но я об этом даже не думаю.
— А до момента, когда сообщество само примет решение объединить ассоциации, вы
— Я, честно говоря, так уж специально не слежу, что они делают, у меня на это времени нет. У нас были некоторые недоразумения, даже не хочу о них говорить, это несущественные вещи, вроде совпадения тем конференций и прочая мелочь. Самое главное, что это не специально, наши планы ведь были составлены давно, еще до моего прихода. Сейчас мы решили на правлении, что при планировании работы будем смотреть, что проводит АРБ, чтобы не было накладок. То есть такое внутреннее решение мы сами приняли, не договариваясь с Гарегином. Я считаю, что действительно не надо друг другу мешать. Мы должны вести партнерскую политику.
Андрей МИРОШНИЧЕНКО
Фото с сайта Анатолия Аксакова
