Рост российской экономики в ближайшие годы будет определяться не структурными факторами — качеством самой экономики, а конъюнктурными, такими как фазы делового цикла и случайные шоки. Это риск, поскольку конъюнктура переменчива, пишет РБК со ссылкой на статью экспертов Института Гайдара для нового выпуска журнала «Вопросы экономики».
Авторы провели так называемую декомпозицию темпов роста, разложив его на три компоненты: структурную (отражает долгосрочные устойчивые темпы роста), внешнеторговую и конъюнктурную. Как следует из их подсчетов, российскую экономику сейчас двигают вперед именно конъюнктурные причины, а внешняя торговля дает отрицательный вклад.
Из анализа Института Гайдара видно, что структурный экономический рост стабильно замедляется с 1999 года. Если тогда вклад структурной компоненты составлял 5,6 процентного пункта, то к 2017 году показатель опустился до 0,9 п. п. К 2020 году, если ориентироваться на официальный базовый прогноз Минэкономразвития, структурный рост почти сойдет на нет, составив символические 0,3 п. п.
Структурный рост складывается из труда, капитала и совокупной факторной производительности (СФП) — он «представляет собой траекторию максимального объема производства товаров и услуг, которая может устойчиво поддерживаться в долгосрочном периоде», отмечается в работе. СФП отражает в том числе технологический прогресс, развитие инфраструктуры и качество рыночных и регулятивных институтов. Но их вклад в общий рост экономики снижается, видно из данных Института Гайдара.
Замедление темпов роста СФП объясняется, в частности, ухудшением бизнес-климата, а именно «повышением доли государства в экономике, усилением государственного вмешательства в нее, отсутствием прогресса в сфере институциональных реформ», пишут в своей работе экономисты Института Гайдара.
«Ситуация, безусловно, нездоровая. Конъюнктурные факторы — это факторы, которые практически не зависят от политики правительства, специальных действий и могут легко измениться. Это настроения экономических агентов, уровень определенности, положительные и отрицательные внешние шоки», — пишет один из авторов статьи, директор по научной работе Института Гайдара Сергей Дробышевский.
Конъюнктурная компонента учитывает деловой цикл и случайные шоки, однако рассматривать их приходится в совокупности: методики для оценки каждого из этих факторов в отдельности нет, отмечает Дробышевский. Если в 2009-м, а также в 2011—2016 годах конъюнктура вносила отрицательный вклад в темпы роста, то в 2017-м обеспечила прирост на 1,6 п. п. (в целом экономика в прошлом году выросла на 1,5%, но отрицательный вклад дала внешнеторговая составляющая). И в следующие три года этот тренд продолжится: конъюнктура будет вносить 2,6—3,3 п. п. в рост ВВП по базовому прогнозу Минэкономразвития. При этом общие темпы роста будут ниже — от 2,1% до 2,3% — из-за негативного внешнеторгового влияния, связанного с тем, что цены на нефть «останутся на уровне ниже среднемноголетних».
В 2013—2016 годах отрицательный вклад конъюнктуры был связан с санкциями, антисанкциями, девальвацией рубля, отчасти военной операцией в Сирии (началась в сентябре 2015-го), пишут эксперты. Теперь же тренд меняется на фоне «увеличения горизонта инвестиционного планирования в условиях низкой инфляции» — деловой цикл переходит в положительную область, пишут авторы.
Однако при консервативном сценарии «с большой вероятностью может произойти структурное замедление российской экономики», при котором вклад структурной компоненты будет отрицательным, пишут эксперты Института Гайдара.
