Первому в России финансовому омбудсмену — депутату Павлу Медведеву — придется решать проблемы, которые должны были бы решать действующие государственные структуры.
В конце сентября шесть банков: Райффайзенбанк, ХКФ-банк, ОТП-банк, ДжиИ Мани Банк, НБ «Траст» и Юниаструм-банк — подписали соглашение об общественном примирителе, или финансовом омбудсмене. Еще два банка, один из которых — крупный столичный, готовы подписать документ на днях. К пулу собираются присоединиться ломбарды. Цена вопроса, который будет компетентен решать российский финансовый омбудсмен, ограничена 300 тыс. рублей. Решение примирителя станет обязательным к исполнению для банков, подписавших этот общественный договор. Еще 2 сентября была обнародована персона первого российского омбудсмена — им стал депутат Госдумы Павел Медведев, чей безусловный личный авторитет подтверждают и банкиры, и граждане, и чиновники.
Задача нового института — внесудебное, путем переговоров, решение споров между банками и гражданами; как выразился один из аналитиков, «не только по закону, но и по справедливости». Инициатором его создания выступила Ассоциация российских банков (АРБ), вынашивавшая идею еще с 2004 года. При этом, утверждают в АРБ, стать участниками общественного института могут любые банки, в том числе не являющиеся членами ни данной ассоциации, ни каких-либо иных. За образец взята германская модель, предусматривающая негосударственный формат этой структуры, а также бесплатность услуг примирителя для граждан.
Идея во многом благая. Кризис ударил по кошелькам многих граждан так, что часть из них оказались не в состоянии обслуживать взятые в банках кредиты. По данным Банка России, на 1 августа этого года объем просроченной задолженности физлиц перед банками составил 10,8 млрд рублей. Это практически вдвое больше, чем на 1 января уже кризисного 2009 года (5,6 млрд). Статистики судебных исков банков к заемщикам нет, но в подобного рода разбирательствах сегодня вынужден участвовать едва ли не каждый российский банк. Некоторым заемщикам, чтобы восстановить платежеспособность, требуется просто-напросто небольшая передышка, но банки, как показывает практика, далеко не всегда готовы вникать в жизненные обстоятельства своих клиентов. Между тем судебные решения, принятые в пользу банков, могут означать для значительной части ипотечных, например, заемщиков потерю самого насущного — крыши над головой. Заставить обе стороны кредитного договора вступить в конструктивный диалог и призван финансовый омбудсмен.
Тем более что по факту Павел Медведев именно этим и занимается уже почти двадцать лет. Особенно тяжелым, по его признанию, был период с февраля по май 2009 года, когда к нему как к депутату поступили сотни обращений заемщиков. «В основном это женщины, и это еще раз подтверждает тезис, что именно они являются самой дисциплинированной и ответственной частью общества, — рассказывает Медведев. — Описывают ситуацию — кошмар полный: только что родился ребенок, потеря работы, теперь грозит и потеря крыши над головой, а возможно, и разрушение семьи. Первая задача в такой ситуации — перевести общий катастрофизм в разумную просьбу. Потом связываюсь с банками, объясняю: человек не опустил руки, не запил, не бросил семью, не потерял надежду, не потерял волю, ему всего-навсего нужна отсрочка платежей по нескольким траншам. В кризис удавалось договориться примерно в 60 процентах случаев, сейчас результаты получше — процентов девяносто. Думаю, потому, что удалось найти верный тон общения с банкирами: мы никогда не просим вздора. Хотя принцип отношений строится именно на просьбах. Но я не считаю зазорным просить в таких случаях». Появление нового института, надеется Павел Медведев, позволит, во-первых, отчасти формализовать подобные переговоры с банками, а во-вторых, слегка снять нагрузку с единственной для этого рода деятельности помощницы депутата: банки, вошедшие в пул, пообещали оплатить работу трех сотрудников (работа самого омбудсмена осуществляется исключительно на безвозмездной основе).
На что рассчитывают банки, присоединившиеся к пулу? «Невозможно, чтобы каждый из 18 миллионов наших клиентов был полностью доволен услугами. И это нормально. Вопросы возникают постоянно и не всегда по вине банка. Иногда проблема заключается в финансовой грамотности. Человек не понял договор, не уяснил, как правильно платить по кредиту. К сожалению, многие предпочитают не решать проблему, а жаловаться на банк в суд, в то время как вопрос в большинстве случаев можно решить без суда», — поясняет председатель правления ХКФ-банка Иван Свитек. «Эффект будет положительным в случае, если финансовый омбудсмен станет для клиента первым после банка адресом для решения возникающих вопросов», — полагает заместитель председателя правления Юниаструм-банка Олег Швецов.
Позиция участников пула понятна. Но идею раскритиковали как с формальной юридической, так и с глобальной гражданской точки зрения и юристы, и представители банковского сообщества. Так, в кулуарном документе Ассоциации региональных банков «Россия», давнего конкурента АРБ в части институциональных инициатив, нынешнюю модель оценивают как дискредитирующую и сводящую статус финансового омбудсмена к функциям «банковского попрошайки». В числе обнаруженных изъянов — законодательная непроработанность статуса; отсутствие у первого омбудсмена юридического образования и опыта судейской работы, отсутствие специальных информационных и логистических систем для обеспечения транспарентности деятельности омбудсмена и даже безвозмездность его работы: по мнению критиков, она должна осуществляться на профессиональной основе.
Элементы ревности в этом разносе, конечно, тоже просматриваются. Но вот — без ревности — новшество оценивает руководитель корпоративной практики «ФБК-Право» Александр Ермоленко: «Павел Алексеевич Медведев делает благое дело, и за это его надо только благодарить, но происходит это потому, что другие люди не делают того, что должны. Например, не работает принятый еще в 2004 году закон «О долевом участии в строительстве», призванный защищать дольщиков. И получается, что Павел Алексеевич должен личным обаянием и авторитетом решать проблему дольщиков, получивших кредиты, а потом «кинутых» застройщиками. А где система, которая нацелена на решение этой проблемы? Ведь Павел Алексеевич не дает заемщику работу, не кредитует его из своего кармана: с человеком, со структурой его доходов ничего не происходит. И с потребностями банка и его кредитного портфеля тоже ничего не происходит. Медведев просто помогает им договориться. Так почему они сами не могут договориться? Если банки не готовы вступать в диалог с клиентом, попавшим в тяжелую ситуацию, — значит в этой системе не вполне хорошо все отрегулировано. Ни парламент, ни правительство, ни правоохранительные органы — никто людей не защищает. И тут приходит Павел Алексеевич Медведев. Получается такой мессидж: законы мы писать не будем, а писаные не будем соблюдать, потому что есть Павел Алексеевич Медведев. Это не решение проблемы».
Действительно, предложенная схема заточена на конкретную личность. О возможности тиражирования опыта, о запуске механизма пока не сказано ни слова.
Марина ТАЛЬСКАЯ
