Рейтинговые агентства модно критиковать. Обычные обвинения — «прозевали» кризис и не увидели риски, которые погубили крупнейшие инвестбанки, очень медленно оценивают изменения и не успевают за развитием событий, политизированы и необъективны.
Если внимательно изучить критику рейтинговых агентств за два периода — 2008—2009 гг. и 2011 г. — получается весьма парадоксальная картина. Три года назад агентства обвиняли в тотальном завышении рейтингов, излишней мягкости. Сейчас напротив: после снижении ряда страновых рейтингов (европейских стран и даже США) критика резко изменила направленность. Теперь агентства обвиняются в чрезмерной жесткости, а снижения рейтингов становятся уже сами причиной усугубления финансовых проблем в отдельных странах, банках и компаниях.
Где же правда?
Для начала очень важно разделять классические кредитные рейтинги (эмитентов, банков), суверенные рейтинги и рейтинги производных инструментов — в частности, тех самых обеспеченных ипотечными кредитами облигаций,
А вот с деривативами действительно вышло не очень хорошо. В 2008 г. в мире было лишь чуть больше десятка компаний и банков с наивысшим рейтингом и столько же стран. А траншей секьюритизированных ипотечных бумаг с таким же рейтингом ААА — десятки тысяч. И по общему объему они были
Впрочем, вешать всех собак исключительно на агентства тоже не очень правильно.
Инвесторы (пенсионные фонды, страховщики, банки) были и «сами обманываться рады»: им нужен был безрисковый (пусть даже формально) инструмент, но с приемлемой доходностью. Правительство США также не осталось в стороне — стимулирование ипотеки как главного драйвера потребительского и инвестиционного спроса сыграло ключевую роль во всей этой истории.
Какие реальные изъяны можно выделить в рейтинговой деятельности сейчас? Основных, пожалуй, два.
Первый. На локальных рынках (в том числе в BRICS) агентства зачастую очень сильно штрафуют местные компании и банки, поскольку не понимают правила игры, особенности работы рынков, делового оборота и суть рисков на этих рынках. Были даже специальные исследования на эту тему: в Японии и Южной Корее было статистически доказано, что вероятность дефолта компаний и банков с рейтингами от «большой тройки» системно ниже, чем у американских компаний и банков с аналогичными рейтингами. А у суверенных эмитентов — выше.
Второе. Запаздывание по сравнению с рынком. Допустим, у эмитента проблемы: участники рынка уже реагируют, спрэды по бондам подскакивают, а агентство начинает длительную процедуру рассмотрения, запрашивает кипу отчетности и берет паузу на пару месяцев.
Вся остальная критика не всегда объективна.
Снижение рейтинга США вызывало бурю эмоций. А почему? Агентство S&P ведь не снизило его до спекулятивного или преддефолтного уровня. Вместо наивысшего рейтинг стал чуточку ниже. А разве все не говорят о бюджетных проблемах США?
Кстати, именно тут возникает реальная проблема с рейтингами, особенно с суверенными. Почему-то постоянно происходит подмена понятий: суверенные рейтинги вместо того, чтобы быть исключительно оценкой вероятности исполнения/неисполнения суверенного долга становятся измерителем: 1) уровня рисков в данной стране и точкой отсчета для локальных компаний и банков при рейтинговании; 2) оценкой инвестиционной привлекательности страны и делового климата; 3) оценкой некредитных рисков страны; 4) инструментом политического давления; 5) измерением «успеха экономических реформ» и уровня «рыночности» экономики.
Все это глупости. Рейтинг — это оценка способности отвечать по государственным долговым бумагам. То есть платежеспособности правительства. Только и всего. Интересно, правда ли многие считают, что на данный момент у России (рейтинг ВВВ) эта способность ниже, чем у Италии (рейтинг А)?
Кредитные рейтинги — это, конечно, худшая из систем оценки рисков. Но все остальные еще хуже.
Павел САМИЕВ
Автор — заместитель гендиректора рейтингового агентства «Эксперт РА»
