Депутаты хотят заставить Банк России отвечать за свои ошибки

Депутаты Госдумы считают, что если чиновникам из ЦБ дать право на мотивированное суждение, то надо прописать и степень их ответственности за неправомерные действия. Эксперты отмечают, что такое право можно давать регулятору той страны, где нет коррупции и есть независимый суд.

Вчера глава комитета Госдумы по финансовому рынку Наталья Бурыкина заявила, что если сотрудники ЦБ хотят иметь право на мотивированное суждение, то они должны и нести ответственность за него. «…Если это профсуждение неправильно сформировано и банки заставляют что-то пересчитывать, то какая-то должна быть ответственность у регулятора либо того чиновника, который это решение принимал», — цитирует слова г-жи Бурыкиной агентство Прайм.

Тема мотивированного суждения была поднята на последнем совещании по экономическим вопросам у президента России Дмитрия Медведева — об этом его попросил глава ЦБ Сергей Игнатьев. В итоге правительству поручено до 15 апреля решить этот вопрос, Минфин обещает в ближайшее время внести в правительство соответствующий законопроект.

Экс-зампред ЦБ, директор по макроэкономическим исследованиям ВШЭ Сергей Алексашенко считает, что «мотивированное суждение — хороший и правильный инструмент, такой же как и ГКО, но если им неправильно пользоваться, то оно может привести к кризису». При этом г-н Алексашенко сомневается в том, что за неправильное мотивированное суждение можно ввести какое-либо наказание. «Мотивированное суждение — субъективное мнение. В России создатели пирамиды априори не являются мошенниками. В США же Комиссия по ценным бумагам просто при подозрении на пирамиду может закрыть компанию без каких-либо доказательств», — говорит Сергей Алексашенко.

В свою очередь президент ММВА Алексей Мамонтов выступает категорически против мотивированного суждения, считая его малоэффективным: «Оно может быть там, где нет коррупции, где есть возможности независимого суда. Проблема в том, что у нас очень сильный патронат над банками со стороны госорганов и силовых структур — они и не позволяют эффективно действовать банковскому надзору». Г-н Мамонтов считает, что более эффективным является наказание менеджеров и собственников банков: «Это как-то остановило бы действия криминального характера».

Последним, кто ответил за ошибки Банка России, был заместитель начальника МГТУ ЦБ Александр Алексеев, который в 1998 году поставил свою подпись в договоре по выдаче стабилизационного кредита на 7,4 млрд руб. банку «СБС-Агро». Спустя два года этот кредит превратился в проблемный из-за того, что «СБС-Агро» не стал его возвращать. Хотя решение выдать кредит принимал совет директоров ЦБ, в превышении полномочий обвинили одного Александра Алексеева. Судебные разбирательства длились несколько лет, после чего г-н Алексеев получил полтора года условно и был отстранен от занимаемой должности в ЦБ.

В настоящее время представители ЦБ за свои ошибки в надзоре ответственности практически не несут. В октябре 2010 года рухнул входивший в тридцатку крупнейших банков по активам Межпромбанк, который перед отзывом лицензии взял взаймы у ЦБ 32 млрд руб. В прошлом году на грани отзыва лицензии оказался Банк Москвы, после смены собственника которого вдруг обнаружилась дыра в 150 млрд руб. Для ее закрытия и поддержания банка в жизненном состоянии ЦБ пришлось выдать стабилизационный кредит Банку Москвы в 300 млрд руб. Единственным чиновником ЦБ, на ком хоть как-то отразилось произошедшее, стал экс-первый зампред Банка России Геннадий Меликьян, который подал в отставку по собственному желанию.

Наталья СТАРОСТИНА