Борис Федоров скончался вчера в лондонской клинике от последствий инсульта. За свои 50 лет он поработал в нескольких правительствах, построил инвестиционный банк и вернул доброе имя одному из главных российских реформаторов.
Будущий министр финансов и автор первого англо-русского толкового словаря банковских и экономических терминов вырос в рабочей семье. Детство москвича Федорова, как он сам говаривал, прошло «в подвале на ул. Фрунзе». Карьерным лифтом послужил факультет международных отношений Московского финансового института, который Федоров окончил в 1980 г. Проработав семь лет в Главном валютно-экономическом управлении Госбанка, он перешел в Институт мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) Академии наук и к 1989 г., в 31 год, защитил там докторскую диссертацию. Руководителя Федеральной службы по финансовым рынкам Владимира Миловидова, знакомого с Федоровым по ИМЭМО, еще в те годы поражали энциклопедичность познаний коллеги и стремление к постоянному самообразованию, особенно в английском языке: «Я всегда его воспринимал как учителя и старался ему во всем подражать».
Наследники Федорова
У Федорова осталось трое детей: сын Павел (1984 г. р.), дочь Анна (1986 г. р.) и сын Николай (2003 г. р.). Два года назад в интервью «Ведомостям» экс-министр финансов рассказывал, что переселился с семьей в подмосковную усадьбу и занялся натуральным хозяйством. Он даже подумывал зарегистрироваться как фермер.
После защиты докторской Федорова призвали в ЦК КПСС: он был там референтом социально-экономического отдела, участвовал в разработке законов о Госбанке и банках. А в 1990 г. стал министром финансов в правительстве РСФСР — и соавтором программы «500 дней» Григория Явлинского. «Период экономических катастроф — это время, когда зовут молодых. А в том, что в СССР тогда была полномасштабная экономическая катастрофа, мало кто сомневался», — констатирует бывший и. о. премьер-министра Егор Гайдар.
По воспоминаниям Гайдара, «Федоров в то время пытался сделать все, что мог, чтобы остановить крах советской и российской финансовой системы, хотя у него не было для этого достаточных рычагов». В конце 1990 г., когда Верховный совет РСФСР фактически отказался от реализации «500 дней», Федоров ушел в отставку. «Многие решения, в том числе связанные с валютными финансовыми вопросами, принимаются за спиной Министерства финансов России. Узнаю обо всем постфактум. Например, наше правительство навыдавало гарантий чуть ли не на $2 млрд, а министр финансов знал только о $10 млн», — возмущался он на страницах «Независимой газеты».
В августе 1991 г. Федоров возглавил департамент советских операций в Европейском банке реконструкции и развития и переехал в Лондон. А в октябре 1992 г. — в Вашингтон, где занял должность исполнительного директора Всемирного банка от России. Этот пост он занимал еще год, одновременно работая вице-премьером, а затем еще и министром финансов в правительстве Виктора Черномырдина. Это время, по впечатлениям Гайдара, было одним из самых сложных в чиновничьей карьере Федорова, но и самым результативным: «В 1993 г. он не допустил гиперинфляции на фоне тяжелейшего политического кризиса, чего в истории обычно не бывает. И предельно важно, что Федоров не допустил паралича денежного обращения в 1993 г., по сути, он предотвратил голод и гражданскую войну в России». «В условиях противостояния правительства и Верховного совета сдерживать денежную эмиссию было крайне сложно», — подтверждает Дмитрий Васильев, в ту пору зампред Госкомимущества. Вообще, с точки зрения экономической и политической истории Федоров очень много сделал для России, считает Гайдар: «Это был замечательный реформатор».
«Духовный лидер UFG»
В бытность министром финансов Федоров часто спорил с председателем Центробанка Виктором Геращенко на предмет ограничения денежной эмиссии и кредитной политики ЦБ. «Не могу смотреть, как деньги разбазариваются направо и налево», — писал он президенту Борису Ельцину весной 1993 г., требуя уволить Геращенко. Тот от публичной полемики с молодым министром воздерживался, но в начале 1994 г., когда Федоров в очередной раз подал в отставку, в эфире НТВ заявил, что не видит в его уходе из правительства ничего трагического (сам Геращенко сейчас в отъезде и не может дать комментарии, сообщил его пресс-секретарь).
Министерское кресло Федоров сменил на депутатский мандат от демократической фракции «Выбор России». Правда, в декабре 1995 г. его движение «Вперед, Россия!» не преодолело 5%-ный барьер, но сам он прошел в Госдуму по одномандатному округу. Депутатом он перестал быть летом 1998 г. ради недолгой работы руководителем Главной налоговой службы в правительствах Кириенко и Примакова. В налоговом администрировании в разгар финансового кризиса Федоров не преуспел, признают его коллеги-реформаторы, в основном потому, что администрировать было особо нечего. «Что поделать, когда нефть стоит $8—9 за баррель: это не $90, как недавно, и даже не $49, как сейчас», — вздыхает Васильев.
Кроме того, еще в 1994 г. вместе с англичанином Чарльзом Райаном на деньги BNP Paribas Федоров учредил инвестиционную компанию «Объединенная финансовая группа» (UFG). Французский банк владел блокирующим пакетом UFG до весны 1998 г., а затем менеджмент компании во главе с Федоровым выкупил акции у кредитора. Васильев, руководивший в те годы Федеральной комиссией по рынку ценных бумаг, характеризует бизнес Федорова как «блестящий»: по его словам, экс-министр в UFG в основном определял стратегию ее развития. А управляющий директор компании UCP Илья Щербович, работавший с Федоровым много лет в UFG, называет его «идейным вдохновителем» этого инвестбанка: «Мы все считали его своим руководителем, учителем и духовным лидером».
В 2006 г. UFG была полностью продана «Дойче банку». Весь бизнес компании оценивался в то время в $700 млн. Условия сделки Федоров не комментировал, но в интервью «Ведомостям» уверял, что она его не слишком обогатила: «Деньги получают юрлица, которые владели ОФГ. Я получаю от них только то, что мне нужно для личной жизни. Это совсем другие, сравнительно небольшие средства».
За время работы в UFG Федоров прославился еще и как независимый директор в совете директоров «Газпрома», Сбербанка и РАО ЕЭС. Он, в частности, постоянно требовал проведения независимого аудита монополии и поддерживал либерализацию рынка акций «Газпрома». При этом участники рынка называли UFG лидером по применению серых схем по торговле газпромовскими акциями в интересах иностранных клиентов, которым легально работать с акциями «Газпрома» до 2005 г. запрещал президентский указ.
«Профессионал недосягаемого класса»
Все опрошенные «Ведомостями» коллеги Федорова постоянно пользуются его толковым словарем, выдержавшим много изданий. Его книги о российских министрах финансов за 200 лет и Петре Столыпине не так широко известны, но высоко ценятся в исторических и экономических кругах. «Архивистка Колумбийского университета рассказывала мне, как Федоров работал у них в архиве над монографией о Столыпине: ее поразило, что человек в костюме за $10 000 часами изучал документы как настоящий ученый, — рассказывает исполнительный директор Фонда изучения наследия П. А. Столыпина Константин Могилевский. — Его главная заслуга — в том, что он вернул Столыпину доброе имя и открыл его личность для России». «У него был вкус к истории. И вообще ко всему, чем он занимался. Федоров был профессионалом недосягаемого класса, сопоставимого лишь с теми людьми, о которых он писал в своих книгах, — российскими реформаторами начала XX в.», — резюмирует Миловидов.
Штрихи к портрету
«Как показывает история финансовой политики страны за 200 лет, Россия еще не все кризисы преодолела. В частности, мы далеки от цивилизованной системы, при которой по большому счету будет не так важно, кто занимает кресло министра, премьер-министра или президента. Образованных и умных людей в России всегда было много, даже знатоков финансов не так уж мало, как кажется, но сочетание характера и знаний для России вещь довольно уникальная. Человек может быть очень умным, но бесхарактерным. Результат — ноль. Глупым и бесхарактерным. Результат — минус. А если глупый, бесхарактерный и коррумпированный — это катастрофа».
ИНТЕРВЬЮ ЖУРНАЛУ «ИТОГИ», 1.05.2003
«Я всегда был экономистом и в политику попал случайно. Политика как наркотик. Я в отличие от некоторых от этого наркотика смог избавиться, прошел реабилитацию и вернулся к тому, что у меня лучше получается. В политике меня понимает лишь 5—10% населения. И биться головой о стену, как некоторые, просто смешно».
Ольга ПРОСКУРНИНА, Ирина РЕЗНИК
