Новый фильм ужасов

Дефолт 1998 года до сих пор остается главной экономической страшилкой в России. Хотя его буквальное повторение практически исключено, никогда за последние 18 лет экономическое положение страны не было таким опасным, как сейчас.

17 августа 1998 года Россия узнала дотоле неизвестное не только широким народным массам, но даже многим нашим бизнесменам и экономистам, самим своим произношением вызывающее неприятный глотательный рефлекс слово «дефолт». Российские власти не смогли вовремя заплатить по текущим суверенным долгам и объявили технический дефолт по основным видам государственных долговых обязательств на общую сумму около 72,7 млрд долларов. Примерно полгода до этого страна ежемесячно зарабатывала примерно в три раза меньше, чем тратила. После объявления дефолта резко взлетел курс доллара. Благодаря эффекту девальвации и ограничению расходов бюджета уже в 1999 году в стране начался экономический рост.

Одной из главных причин кризиса 1998 года стало падение цен на нефть в два раза. Непосредственно в момент дефолта баррель марки Brent стоил 9,1 доллара за баррель. Для сравнения: сейчас предметом публичной паники российских чиновников является пока так и не реализовавшийся (хотя в начале этого года были опасения) сценарий падения цен на нефть ниже 30 долларов за баррель.

По расчетам Московского банковского союза, потери экономики России в 1998 году от дефолта и девальвации (именно этими двумя словами описывался тогдашний кризис) составили 96 млрд долларов. В абсолютных величинах это меньше, чем от войны санкций в 2014—2015 годах, но в относительных — гораздо больше. Российский ВВП в 1998 году сократился в три раза, до 150 млрд долларов, а внешний долг превысил 200 млрд долларов. В три раза выросла инфляция. Вся банковская система страны практически в одночасье оказалась без ликвидности.

Формально сегодняшняя ситуация в российской экономике радикально отличается от ситуации конца 1990-х. Сейчас госдолг России — всего около 15% от ВВП, объем международных резервов ЦБ на 1 августа 2016 года составлял 393,9 млрд долларов. Для сравнения: в 1998 году госдолг достигал почти 68% ВВП, а объем международных резервов на 1 января 1999 года у нас был всего 12,2 млрд долларов. С банковской ликвидностью тоже порядок: Банк России научился предоставлять ее практически мгновенно. Ожидать, что в таких условиях Россия объявит суверенный дефолт — не сможет платить по своим обязательствам, — не приходится.

У России вновь, как 18 лет назад, большие проблемы с деньгами. Причем на сей раз девальвация рубля не только не привела к росту ВВП, но даже не предотвратила спад. Только с июня по декабрь 2014 года российская валюта обрушилась по отношению к доллару в 2,2 раза, но это не дало никакого фундаментального положительного эффекта для экономики. Разве что на некоторое время позволило сохраниться солидному профициту торгового баланса в момент сжатия внешней торговли более чем на треть в 2015 году по сравнению с 2014-м.

Розничный товарооборот не проседал так сильно, как сейчас, никогда в постсоветской истории России. С ноября 2014 года началось падение реальных доходов населения, которое беспрерывно продолжается по сей день, — такого долгого падения доходов не было ни разу в этом веке. Не было его и в 1998 году. По свежим данным Росстата, реальные располагаемые денежные доходы россиян (за вычетом обязательных платежей, скорректированных на инфляцию) в июле 2016 года сократились на 7% год к году. Это максимальное снижение показателя с апреля, когда он также сократился на 7%. Для сравнения: в январе реальные располагаемые доходы снизились на 5,8%, в феврале — на 4,3%, в марте — на 1,3%, в мае — на 6,2%, а в июне — на 4,6%. В январе — июле реальные доходы уменьшились на 5,3% по сравнению с аналогичным периодом 2015 года. Причем в 2015 году они уже уменьшались по сравнению с 2014-м. То есть содержимое наших кошельков не спасает даже эффект низкой базы.

Финансовая прочность России существенно выше, чем в 1998 году. Но тогда у нас не было войны санкций и сохранялась инвестиционная активность. Сейчас есть война санкций и нет инвестиционной активности. К тому же в 1990-е бедное разоренное государство не брало на себя особых социальных обязательств, а за 2000-е оно приучило россиян к тому, что пенсии и пособия пусть и не дают сами по себе их обладателям особого богатства, но регулярно индексируются. Одно дело — кризис на фоне бедной жизни, и совсем другое — после десятилетия последовательного роста доходов. Сейчас отказ государства от второй индексации пенсий в 2016 году и ее замена одноразовой выплатой воспринимаются частью населения почти как шок: «денег нет, вы держитесь там».

Когда первый заместитель министра финансов Татьяна Нестеренко публично заявляет, что у государства в 2017 году могут кончиться деньги на зарплаты бюджетникам — это не привет «лихим девяностым», а вполне реальная угроза современной российской экономической реальности.

Конечно, банки хотели бы возобновления кредитного бума начала 2010-х. Конечно, мы с вами не отказались бы от роста своих реальных доходов хотя бы такими темпами, какими они росли в первой половине 2000-х. Но ни рост доходов, ни кредитный бум невозможны без возобновления в стране устойчивого экономического роста. То, за счет чего наша экономика выходила из кризиса в 1998-м и затем в 2009 году, больше не работает.

Ни высокие цены на нефть, ни девальвация рубля больше не могут гарантировать нам поступательного экономического развития. Поэтому и нужно менять саму экономическую модель. Последний раз Россия пыталась решить такую задачу сразу после распада СССР, в начале 1990-х. Так что всем, кто считает девяностые «фильмом ужасов», не стоит забывать, что мы с вами в экономике оказались участниками нового «фильма ужасов». Причем не участвовать в нем нельзя, а хеппи-энд возможен только при адекватности всей «съемочной группы».

Еще один важнейший урок дефолта-1998, который должны усвоить и банки, и компании, и каждый отдельный россиянин, — жить по средствам. Если вы тратите больше, чем зарабатываете, не говоря уже об эффективности этих трат, деньги неизбежно рано или поздно кончатся.