Бум частных инвесторов последних лет, подстегнутый пандемией, совпал с бегством с рынка эмитентов и институциональных инвесторов. Это значит, что вчерашние вкладчики все чаще остаются один на один с профессиональными спекулянтами. Даже если еще и не осознали это в полной мере.
Несмотря на то что о таком феномене, как глобальный бум частных инвесторов, написано уже десятки, если не сотни статей (в том числе и научных) и столько же проведено исследований, картина яснее не становится. Почему? Во-первых, появляются все новые вводные, ранее не замеченные экспертами. Во-вторых, то, что еще вчера казалось положительными изменениями, сегодня видится пагубным для развития рынка.
Правительства ведущих стран успешно справились с «коронакризисом», найдя беспрецедентный рецепт — прямая финансовая помощь бизнесу и населению. В итоге ситуацию удалось не только удержать под контролем — экономика получила новые, неожиданные «зеленые ростки». Например, немалая часть уволенных работников пострадавшей сферы услуг воспользовалась фискальной помощью для получения новых квалификаций. Однако платой за победу над кризисом стала вновь возросшая до рекордов долговая нагрузка. При этом если ранее огромные внешние долги были преимущественно у развитых стран, то теперь — у развивающихся. Монетарные власти стоят перед непростым выбором: повышение ставок может помочь справиться с инфляцией, но внешний долг вырастет в этом случае еще больше.
О непомерных внешних обязательствах в последние годы как-то немного подзабыли, но теперь вновь пошли разговоры о грядущей неизбежной реструктуризации. И о том, что частично за эти долги заплатит частный инвестор. Это, скажем так, макроэкономическая часть растущих дисбалансов. Но если мы опустимся на уровень ниже — на фондовый рынок, то увидим, что и там дисбалансы множатся. Причем те, которые еще вчера мы принимали за условие устойчивого развития. Массовый приток частных инвесторов, с одной стороны, делает рынок менее волатильным, так как считается, и справедливо, на мой взгляд, что частные инвесторы чаще «играют вдолгую». Так, по оценкам Банка России, около 18% российских розничных инвесторов на протяжении последних полутора лет вообще не продавали купленные ими ранее акции. А на долю инвесторов, которые за это же время продали менее 35% приобретенных бумаг, приходится 60% в нетто-покупках (то есть в чистом притоке средств: объем покупок за минусом объема продаж).
С другой стороны, мы видим, как изменился сам паттерн поведения частных инвесторов. Если раньше аргументами для покупки ценной бумаги были фундаментальные показатели компании, то теперь — эмоциональные. Люди покупают то, во что верят. Именно поэтому мы имеем заоблачные мультипликаторы по компаниям, которые либо убыточны, либо балансируют на грани банкротства. Но раз покупка происходит под влиянием эмоций, то почему бы и не продавать, руководствуясь ими же?
Это не единственный дисбаланс на фондовом рынке. Мы с вами стали свидетелями структурных изменений среди участников рынка. Аналитики Института Милкена еще в 2018 году убедительно показали масштаб бегства институциональных инвесторов с рынка. Начиная с 1991 года количество компаний, фондируемых с помощью частного капитала, выросло почти с нуля до отметки в 8 тыс. компаний. Примерно за тот же период количество публичных компаний сократилось с 8 тыс. до примерно 4,2 тыс., стабилизировавшись в последние годы. Справедливости ради стоит отметить, что мы видим некий ренессанс IPO. В течение первых трех кварталов 2021 года на Уолл-стрит было проведено больше IPO, чем за весь 1996 год. Но дальнейшая динамика IPO будет напрямую зависеть от программ количественного смягчения. А о том, что их начинают сворачивать, нам много раз уже напоминало руководство ФРС. С рынка уходят не только эмитенты — институциональные инвесторы, это взаимосвязанный процесс. В итоге частные инвесторы остаются один на один со спекулянтами.
Например, частным инвесторам в России противостоят нерезиденты, доля которых доходит иногда до 50% на рынке ОФЗ. При этом у этих двух групп инвесторов совершенно разные стратегии. Так, розничные инвесторы используют срочные контракты для торговли с плечом, нерезиденты — деривативы в рамках стратегии carry trade (заработок за счет разности процентных ставок: заняли дешевые деньги и купили дорожающие активы) и для хеджирования (страхования), например, валютных рисков. Очевидно, что перевес сил на стороне нерезидентов — из-за вечно нестабильного рубля.
Любопытно, что ведущие брокеры — тот же Robinhood — подталкивают своих клиентов к спекулятивной торговле. Торговля опционами через приложение Robinhood широко распространена главным образом из-за подачи: если ты «медведь» — покупай опцион пут, если «бык» — покупай опцион кол. Проще говоря, если ты рассчитываешь, что рынок упадет, то покупай опцион на продажу (аналог короткой позиции на рынке), и наоборот. Как вы понимаете, от спекулянтов тут остается лишь одно название. Не секрет, что львиную долю доходов у Robinhood составляет продажа информации о позициях частных инвесторов. В России такой бизнес пока не нашел распространения, но это вопрос времени — если, конечно, брокерам удастся убедить клиентов зафондировать пустые счета.
Итак, то, что еще вчера мы считали благом, — приход массового частного инвестора — сегодня становится головной болью для регулятора и добросовестных профучастников. Как и прежде, общей задачей остается повышение финансовой грамотности, но главное — по возможности смена модели восприятия рынка со стороны частных инвесторов. Нужно донести до них простые истины: рынок — место повышенного риска, где вчерашняя доходность ничего не гарантирует в будущем.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
