«Черный слон», пустой звон и опасное бездействие. Финансовый эксперт, член совета директоров «Ингосстраха» Александр Григорьев рассказал главному редактору Banki.ru Владиславу Коваленко о том, как власти должны и не должны бороться с кризисом.
Безответственность. У кризиса всегда есть триггеры: социальные, геополитические, политические, экономические. Сейчас безответственность явила на свет новый триггер — инфекционный. Китай не выполнил обязательств перед мировым сообществом в рамках ООН, в рамках ВОЗ и не сообщил вовремя о том, что у него распространилось такое заболевание.
Циклы. Если бы не пандемия, то все равно что-то запустило бы обвал. В прошлом веке экономический цикл составлял менее десяти лет. А сейчас он примерно 12-летний — потому что в мировой системе накопились капиталы, которые этот кризис позволяют преодолевать».
«Черный слон». Мир расслабился, не увидел рисков и оказался не готов к ним. Страны отреагировали на пандемию бюрократически. Вот вам и «черный слон» — назовем его так, потому что точно «лебедем» это назвать уже нельзя. Экономика всего мира остановлена, хозяйственные связи прерваны.
«Доверие мировых промышленных лидеров к китайской системе управления подорвано»
Сюрпризы. Китай из мировой фабрики превратился в мировую угрозу. Доверие мировых промышленных лидеров к китайской системе управления подорвано. Государства начинают переносить производства в национальные юрисдикции, чтобы не зависеть от китайских «сюрпризов». Этот процесс окажет сильное влияние на выход мировой экономики из кризиса.
Также на мировую экономику жестко повлияет остановка туризма, авиационных перевозок, международных деловых поездок, гостиничного бизнеса и так далее. Соответственно, V-образного выхода из кризиса, как в 2008–2009 годах, не будет точно».
Катастрофическая модель выхода из кризиса. Возможна, если карантин продлится более шести месяцев. Властям придется применять меры «военной экономики», потому что за это время закроются не только малые и средние компании, но и гигантские предприятия. Когда у вас полгода не работает металлургический завод, потребуются огромные инвестиции, чтобы только разжечь печи. В этом сценарии нас ждет более чем 25-процентное обрушение ВВП, падение доходов населения на 25–30%. На выход из кризиса уйдет до пяти лет. Экономика, которая у нас законодательно рыночная, будет отторгать военно-административные меры. На столкновении этих методов, конечно, быстрых темпов развития не будет.
Позитивная модель выхода из кризиса. Из карантина выходим уже в июне. По сути, страна была на изоляции два месяца. Падение ВВП на тот момент будет около 5–7%, а падение доходов населения составит 15–20%. Люди начнут возвращаться на рабочие места, запустятся предприятия, экономика начнет оживать. Конечно, многое изменится: гораздо больше станет онлайн-сервисов, непривычных форм доставки товаров и услуг, форм принятия, коммуникаций и так далее. Экономика будет слабо расти. Однако к концу 2021 года мы вряд ли выйдем на объемы ВВП 2019 года. Ведь мировая ситуация с нефтяными ценами и циклическим мировым кризисом никуда не денется.
Наиболее вероятная модель. Это ситуация, когда карантин у нас продлится 3–6 месяцев. По всей России будут спорадические остановки то в одном, то в другом регионе, неожиданно возникающие очаги эпидемии остановят какие-то предприятия, города, отрасли. Внутрироссийские экономические цепочки будут прерываться, перемещение граждан будет ограничено и так далее. И в момент, когда государство решит выходить и сменить полный, тяжелый карантин на более легкий, страна будет развиваться очень тяжело. Решающую роль здесь будет играть искусство управления — умение предпринимать правильные шаги. ВВП упадет на 10–12%. Начнется стагнация и депрессия, доходы россиян снизятся на 25%. На выход из кризиса уйдет 3–5 лет.
«Бюджет Москвы больше, чем у некоторых европейских государств»
Медицина. Политика российского правительства и Минфина по ограничению бюджетной федеративности регионов была ошибочной. Где сейчас главная проблема? Региональная медицина. Создание койко-мест, наличие врачей, наличие учебных заведений, где готовят врачей. Это все региональные бюджеты! А бюджетов в регионах не было последние лет 12, когда, со времен Кудрина, их начали ограничивать. После этого возможности регионов тоже стали ограничены. И венцом этого стала знаменитая реформа медицины, которая ее окончательно добила. Но упирается все в региональные бюджеты. Если у вас нет бюджета, вы ничего не можете финансировать. Почему Москва, как сейчас все говорят, успешно справляется? Да потому, что бюджет Москвы огромный — 3 триллиона рублей. Это больше, чем бюджеты некоторых европейских государств. Поэтому Собянин может финансировать строительство экстренных госпиталей, нанимать врачей, финансировать волонтеров, закупать медицинское оборудование и так далее. Но возьмите какой-нибудь Владимир или Рязань. И всё — там физически нет денег. И нужно ехать в Москву, и президент должен проводить вот эти региональные совещания, где губернаторы пытаются отчитаться, как они все выполняют. До этого отстояв очередь у Силуанова в приемной: дадут или не дадут денег?»
Декларации. К счастью, из всех мер, которые сейчас принимаются, вредить ничего не будет. Но проблема в том, что большинство из них декларативны. Ну, например, правительство приняло решение не проводить проверки бизнеса. Вы приходите в парикмахерскую, булочную или ресторан — и какую проверку вы будете проводить, если они закрыты? Далее: снижение социального налога с 30% до 15%. Это тоже декларация: бизнес не платит зарплату, и ему нечего начислять. Очень важный момент — кредитные каникулы. Я являюсь председателем совета банка, и мы все понимаем, что не враги людям. Для того чтобы договориться с клиентом, которого посадили на карантин, что сейчас ничего с него требовать не будем, такая мера не нужна. Ну хорошо, потребуем — и что? Он же не может платить. Идти в суд взыскивать эти деньги? А суды тоже на карантине. Поэтому можно сказать, что государство не приняло ни одного вредного решения.
Карантин. Государство не приняло одно важное решение, и это очень вредно. Я говорю о том, что не определен юридический статус карантина и нерабочих дней. Государство сказало всем предприятиям: «Платите зарплату». Возвращаемся к нашему ресторану. Он закрыт, у него нет выручки. И вы можете ругаться на этого директора ресторана, вы можете привлекать его в Следственный комитет, в прокуратуру, вы можете его посадить в тюрьму. От этого что-либо изменится? Он выплатит зарплату людям? Нет.
«Людям, которые принимают решения, не хватает системного взгляда на вещи»
Помощь людям. Еще об одном решении, которое не принято. Я не считаю, что нужно раздать деньги всем по примеру западных стран. Деньги нужно раздать людям, реально потерявшим доход. Это будет и социальная поддержка, и поддержка спроса, то есть создание хоть какого-то основания для поддержания экономической активности в стране и начала восстановления. Их не нужно выдавать чиновникам и бюджетникам, они и так получают зарплату. Просто платите! Не нужно выдавать работникам госкомпаний и крупной частной промышленности, они справятся сами за счет монопольных прибылей или дотаций. Не нужно выдавать безработным, они получают пособия. Кто остался? Работники малого и среднего бизнеса, убыточных предприятий, которых около 20 миллионов человек, и мигранты — их около 12 миллионов. Вот это категория людей, которые реально потеряли доходы. Кто-то работал и получал белую зарплату, а кто-то нигде не работал и ничего не получал или его доходы были «черными» или «серыми». От этого они не стали хуже, и от этого их функция обеспечения спроса и восстановления экономики никуда не делась. Платили они налоги со своей зарплаты или не платили — они все равно потребляли и создавали спрос внутри экономики. Так вот, по тем предприятиям, которые зарегистрированы в нашей налоговой, правительство должно принять решение о субвенциях — как раз, в данном случае, из ФНБ. И о выплатах, допустим, 0,75% или 0,5% окладов, но не меньше прожиточного минимума. По моим прикидкам, это будет примерно 450 миллиардов рублей за три месяца. О тех, кто работал «всерую» и «вчерную» и остался без работы. Вот здесь требуется твердость государственного управления! Да, этим людям также надо оказать помощь, но только при условиях регистрации на сайте налоговой службы и получения ИНН. И таким людям тоже минимальные 12,5 тысячи можно выплатить, не проблема. И это примерно 300 миллиардов за три месяца. И последняя категория — это мигранты, которых порядка 12 миллионов. Им нужно платить тот самый прожиточный минимум, на который они в основном все и жили. Это те же 450 миллиардов за три месяца. Но при этом, по данным миграционной службы, 8 миллионов из них зарегистрированы, по ним есть данные, и они где-то работают, на тех же стройках. То есть на самом деле денег на мигрантов понадобится меньше. В итоге получается, что на выплаты пойдет не 12 триллионов, как у нас говорят, а всего лишь 2 триллиона за полгода. Это считаные деньги, это не расходование нашего ФНБ! У правительства не хватает системного взгляда на все эти вещи. Провести за два триллиона сделку по Сбербанку можно было, когда пандемия уже шла. А те же примерно два триллиона выдать на 30 миллионов человек, которые будут реально создавать экономическую активность, — у них почему-то не хватает… я бы сказал — профессионализма.
«Инфляция позволит экономике начать дышать»
Инфляция. Давайте забудем эту мантру, что высокая инфляция не способствует росту экономики. Да, не способствует стабильному росту в стабильных условиях. Наш ЦБ и Эльвира Набиуллина постоянно твердят: риск инфляции, риск инфляции. Инфляция у нас меньше 3%! Относительно высокая инфляция является инструментом раскрутки экономики после кризиса. Об этом говорят классики и практики мировой экономики XX века. Инфляция создает новые денежные потоки, на которые можно восстанавливать предприятия. Повышенная инфляция — это не вред, это польза. Сейчас нам нужны денежные потоки, которые можно было бы провернуть, как двигатель в старом автобусе, чтобы он завелся. Это знаменитый закон инфляции. Он вас стимулирует получить больше денег. Он позволит экономике начать дышать.
Ставка. ЦБ понизил на 1 процентный пункт учетную ставку. Ну понизьте вы больше, мировые центральные банки чуть ли не до нуля понижают. В ЦБ отвечают: «Мы не можем, потому что будет высокая инфляция». На самом деле высокая инфляция будет в том случае, если ЦБ по этим минимальным ставкам начнет выдавать деньги коммерческим банкам, рефинансировать. А банки начнут эти деньги либо запускать на валютную биржу, либо рефинансировать дорогие кредиты. Так ЦБ же кредиты не рефинансирует! А если бы рефинансировал, то инфляция бы нарастала, но она носила бы позитивный характер. И это означает, что понижение ключевой ставки у нас тоже декларативное. Она может быть 2% или даже 1%. Но если вы не рефинансируете по этой ставке коммерческие банки, инфляция вообще никак не возникает.
«ЦБ должен на себя взять программу рефинансирования массового оттока депозитов»
Рефинансирование. Это то, что требуется от регулятора в рамках искусства управления, и то, что ЦБ пока не делает. ЦБ должен объявить о программах рефинансирования — очно, явно, установочно и в обязательном порядке. ЦБ должен публично обещать сделать следующие вещи.
Первое: рефинансирование кредитов предприятиям, попавшим в трудное положение. Второе: рефинансирование банкам 0,75% капитала, автоматическое. Если коммерческий банк запросит рефинансирование 0,75% капитала — пусть получит. Третье: ЦБ должен на себя взять программу рефинансирования массового оттока депозитов. И декларировать это сейчас. Пока только декларировать, не делать! Листочек, штампик, подпись Набиуллиной. Это послание населению. Люди могут быть спокойны, с их деньгами в любом банке ничего не случится. Критерий здесь очень простой: если более половины депозитов из банка выносят, он имеет право получить рефинансирование. Эти программы важно объявить сейчас, декларировать. Чтобы коммерческие банки понимали свои права и подготовили соответствующий документооборот и с клиентами, и с ЦБ. Сейчас ничего делать не надо и тратить не надо. Но если будут возникать и усиливаться кредитные проблемы — это очень важно. Почему Центральный банк этого не делает, я не понимаю. В чем тогда его функция, если не обеспечивать устойчивость финансовой системы?
Александр Григорьев — российский топ-менеджер, член совета директоров компании «Ингосстрах». Окончил Московский финансовый институт по специальности «международные экономические отношения». Работал в Межкомбанке, банке «Русский Стандарт», Автобанке, Дельта-Банке, входил в биржевой совет Московской межбанковской валютной биржи. В 2005—2014 годах возглавлял страховую компанию «Ингосстрах». В 2009 году был включен в первую сотню кадрового резерва России. В сентябре 2011 года возглавил кафедру Финансового университета. С ноября 2011 года входит в экспертный совет по страхованию при ФСФР.
Комментарии