В S&P назвали главную причину высокой доли проблемных активов в банковском секторе РФ

Доля проблемных активов в банковском секторе РФ в 2011—2018 годах составляла в среднем 16%. Такие данные приводят в своем отчете аналитики S&P Global Ratings, по мнению которых стабильно высокая доля проблемных кредитов в российском банковском секторе прежде всего отражает недостатки банковского надзора.

В аналитическом отчете «Смогут ли банки в России и ряде соседних стран справиться с большим объемом проблемных кредитов?» рассматриваются банки России, Казахстана, Белоруссии, Азербайджана, Узбекистана, Армении, Украины и Грузии.

Эксперты оценивают объем проблемных кредитов в этих странах примерно в 150 млрд долларов. При этом, например, средний уровень проблемных кредитов в Грузии и Армении в 2011—2018 годах составлял 7,4% и 5,6% соответственно, что объясняется «более эффективным банковским надзором и более сильными практиками управления». Самый высокий уровень проблемных кредитов — на Украине (52,8% по итогам 2018 года), в Казахстане (27,5%), Азербайджане (19%, а на пике в 2015 году было 65,6%).

Относительно России в отчете S&P говорится, что там «высокая доля проблемных кредитов в банковском секторе носит постоянный характер и прежде всего отражает недостатки банковского надзора. Эти недостатки приводили к возникновению новых проблемных кредитов, усугубляя последствия экономического кризиса 2009 и 2015 годов. Объем проблемных активов составлял в среднем 16% в 2011—2018 годах и никогда не опускался ниже 10% в течение указанного периода».

По прогнозу S&P, в текущем году доля проблемных кредитов в банковском секторе РФ составит 16% против 16,7% по итогам 2018 года. Агентство ожидает, что в 2020 году этот уровень снизится до 15,5%.

Согласно данным агентства, коэффициент резервирования в пяти странах из отчета, включая Россию, в среднем не превышает 60%, что оценивается как относительно низкий уровень. При этом создание новых резервов под проблемные кредиты может привести к ослаблению коэффициента достаточности капитала до уровня ниже минимального требования регулятора для отдельных банков. «В то же время мы считаем, что на уровне системы в целом требования к достаточности капитала будут выполняться во всех рассматриваемых странах. Например, по нашим оценкам, в России совокупный коэффициент достаточности капитала банковской системы снизился бы примерно на 200 базисных пунктов (2 процентных пункта. — Прим. Банки.ру), до 10,2% (на начало 2019 года), по сравнению с регулятивным минимумом 8%, если бы российские банки сформировали необходимый объем резервов», — отмечают аналитики.

Они ожидают, что многие банки продолжат формировать дополнительные резервы на потери по накопленным проблемным кредитам, из-за чего показатели их прибыльности и капитализации будут оставаться под давлением в ближайшие несколько лет.

В агентстве считают, что в регионе по-прежнему широко распространено неадекватное отражение реальных показателей качества активов. «Недостаточный объем капитала для формирования резервов и слабый банковский надзор создают у банков стимулы для манипулирования адекватной классификацией кредитов, что обуславливает занижение объема необходимых резервов», — полагают аналитики.

По их мнению, более низкие, чем в 2018 году, темпы роста экономики в 2019-м, в том числе в России, будут препятствовать расчистке банковских балансов от старых проблемных кредитов, а возможное существенное ухудшение экономической ситуации (что, впрочем, не предусмотрено базовым сценарием S&P) может привести к образованию новых проблемных активов.

«Мы полагаем, что преобладание формального (а не сущностного) подхода, препятствия для использования профессионального суждения, а также отсутствие консолидированного надзора за финансовыми группами во многих странах региона мешают снижению объема проблемных кредитов и увеличивают риск возникновения проблем в будущем», — отмечают аналитики.

Они указывают, что Банк России недавно инициировал некоторые элементы анализа качества активов и провел стресс-тестирование банковской системы. Кроме того, он ввел более строгие требования в отношении кредитования связанных сторон и кредитования в иностранной валюте, а также в 2018—2019 годах усилил макропруденциальный надзор в сегменте розничного кредитования. Одновременно в последние пять лет ЦБ РФ принял меры по очистке банковского сектора от слабых банков, что оказало позитивное влияние на практику кредитования и общие показатели качества активов. «Учитывая эти достижения, мы тем не менее отмечаем, что законодательно Банк России по-прежнему ограничен в возможности применять профессиональное суждение. Это, в свою очередь, по-прежнему ограничивает его полномочия в области банковского надзора, так как осложняет вмешательство на ранних этапах», — говорится в отчете.

В числе прочего там указывается, что «существующие недостатки, касающиеся принципов верховенства закона и правовой системы, а также относительно неэффективные процедуры банкротства и обращения взыскания на залоговое обеспечение являются факторами, осложняющим быстрое снижение объема проблемных активов». Согласно индикатору Всемирного банка, возмещаемая стоимость в процессе процедуры банкротства для гипотетического сценария в России составляла около 42% против примерно 76% для стран Западной Европы. Аналитики обращают внимание на то, что в странах Западной Европы в случае банкротства чаще используются реорганизация, реструктуризация бизнеса и продажа компаний как действующих предприятий — эта схема предусматривает более высокие перспективы возмещения.

Также отмечается, что банки стран региона демонстрируют высокий уровень концентрации кредитных портфелей на отдельных контрагентах и отраслях. При этом высокий уровень концентрации кредитных портфелей на заемщиках, имеющих максимально высокое кредитное качество (что отмечается в России), частично снижает уязвимость банков.

По данным S&P, российские банки в меньшей степени подвержены рискам, связанным с девальвацией нацвалюты, из-за относительно невысокого уровня долларизации кредитных портфелей.

По мнению экспертов, относительно низкий уровень долговой нагрузки компаний в большинстве стран региона обуславливает снижение чувствительности банков к возможной стрессовой ситуации в экономике. Но, например, в России домохозяйства в среднем тратят около 25% дохода на обслуживание долга, а если считать только те, у которых уже имеются долговые обязательства, — то около 44%. «Эти факторы увеличивают риск значительных потерь для российских банков, особенно вовлеченных в необеспеченное потребительское кредитование, в случае замедления темпов экономического роста», — полагают в S&P.

В агентстве видят как минимум три причины, по которым в России и некоторых соседних странах может быть успешным создание банков «плохих» активов для сокращения объема проблемных кредитов:

• государственные банки «плохих» активов обычно имеют более сильную позицию, чем отдельные кредиторы, в переговорах с проблемными заемщиками и в ходе судебных разбирательств;
• позитивное влияние на деятельность банков «плохих» активов оказывает экономия на масштабах;
• банки «плохих» активов позволяют обеспечить быструю расчистку банковской системы от значительного объема проблемных кредитов при помощи их выведения с балансов банков. В России банк «плохих» активов, образованный на основе банка «Траст», позволил расчистить балансы банка «Открытие», Бинбанка, Промсвязьбанка и Рост Банка и сократить общий объем проблемных кредитов в банковской системе, по оценкам S&P, примерно на 16% в абсолютном выражении.

Однако аналитики предупреждают, что улучшение ситуации с проблемными кредитами за счет банков «плохих» активов может быть временным в отсутствие других реформ.

«В рамках нашего базового сценария мы предполагаем, что в 2019—2020 годах качество активов банков указанных стран улучшится лишь незначительно», — заключают аналитики.